Легенда о Зодиаке - Влада Ольховская

Но не факт. Просто предположение.

Анна решила, что получила от этой семьи все, что могла, приближалось время прощаться. И вот тут мать жертвы сообщила кое-что интересное:

— Да ему и не нужно было добивать нас. Он и так разрушил всю нашу семью! Да будь он проклят!

Она снова разрыдалась, поэтому Анна повернулась к ее мужу:

— Что это означает?

Он помрачнел еще больше:

— Да буквально все, в общем-то. Разве мы живем после смерти Лизы? Нет, не живем. И я не знаю, научимся ли мы жить дальше. Моя сестра этим так перепугана, что уже не выпускает своего сына из дома после наступления темноты, они постоянно ссорятся — парень-то молодой, гулять хочет! А мой отец и вовсе сошел с ума, Царствие ему Небесное.

Становилось все любопытнее.

— Ваш отец умер после Лизы?

— Покончил с собой, — с горечью ответил Семенов. — Нам всем тогда тяжело пришлось, а по нему это как-то особенно больно ударило. Мой отец был очень пожилым человеком, но он — бывший полицейский, он всегда держал себя в форме, к нему даже молодые на консультацию приходили. А когда это случилось с Лизой, он как-то сразу, мгновенно, сдал. Я-то надеялся, что он поможет расследованию, привлечет какие-то старые связи. А он вместо этого стал совершенно неадекватным и нес какую-то околесицу, когда его просили разобраться в преступлении!

— Что именно он говорил?

— Да бред, говорю же вам! Что это он виноват в смерти Лизы. Как он может быть виноват, если он жил в деревне, когда она умерла? Я пытался ему это объяснить, но он отмахивался от меня и твердил свое. А я. Мне, если честно, тогда было не до него, и я решил, что он сам как-нибудь придет в себя…

— Но он не пришел?

— Он повесился. В предсмертной записке он сообщил, что никого винить не надо. Он делает это ради памяти Лизы и чтобы защитить своего второго внука. Спасибо, папочка, удружил! Еще и за это всегда чувствовать вину теперь.

Отец Лизы быстро и зло вытер слезы. Он был не из тех мужчин, которые плачут, но иногда выбора не остается ни у кого.

Анна распрощалась с ними мягко и быстро. Ничего обещать не стала, однако им от этого, кажется, стало легче. Потому что в своем нынешнем состоянии они любое обещание приняли бы на веру — а разочаровываться всегда больнее, чем не ждать.

Леон дожидался ее около машины. Разговор отнял больше времени, чем она планировала, и Анна догадывалась, что он будет нервничать. Но звонить он не стал и в квартиру не вломился — уже хорошо.

Упрекать ее он, естественно, не собирался, только спросил:

— Много удалось узнать?

— Не очень, но это важно. Он не преследует семьи жертв. Как и в предыдущих случаях, нет указаний на то, что он вступал с жертвой в контакт — единственным возможным исключением остается Виктор Караулов. Но главное: дед жертвы покончил с собой, считая, что это необходимо для защиты единственного оставшегося у него внука.

— Ничего себе, — нахмурился Леон. — Мир праху его, конечно, но тебе не кажется, что это просто какой-то вариант старческого слабоумия?

— Тут ничего просто не бывает. Этот дед был бывшим полицейским — точнее, с учетом возраста, сотрудником милиции. Нужно будет, чтобы Чихуша навел о нем справки. Да и в целом, думаю, пора начать проверку семей жертв.

— Но Чеховский проверял самих жертв — они не были знакомы, некоторые жили, условно говоря, в разных мирах.

— Родители Лизы тоже не понимают, что имел в виду ее дед. Но с этим надо работать.

— Тебе не кажется, что это напрасная трата времени и ресурсов? Мы уже более-менее установили, как действует Аноним.

— Да ничего мы на самом деле не установили, — вздохнула Анна. — Возьми для примера того же Зодиака. Считается, что он вышел сухим из воды, потому что полицейские были совсем уж идиотами. Но это неправда. Когда он убил Сесилию Шепард и Брайана Хартнелла, за его дело взялся детектив из округа Напа Кен Нарлоу — человек весьма и весьма неглупый. Профайлером он не был, но для провинциального детектива работал великолепно. Он использовал стандартные схемы изучения маньяков — и это в начале семидесятых, когда отработанных методик было куда меньше. Он тоже составил стандартную схему поведения Зодиака.

— Это какую же?

— Жертвы — молодые парочки, рядом с местом убийства так или иначе находился автомобиль, разное оружие преступления, тела обнаруживались неподалеку от воды, в темное время суток, в даты праздников или незадолго до них, преступник стремился выйти на связь. Это была хорошая схема, годная для поимки менее изворотливого маньяка.

— Но не Зодиака?

— Зодиак, даже не зная о ней, своим следующим преступлением разрушил ее, как карточный домик. В итоге одни факты оказались неверными, другие — верными, но застывшими на грани совпадений. Понимаешь, в работе с непредсказуемыми убийцами очень опасно замыкаться в удобной схеме убийства, можно упустить истину. Вот мы уже установили, что для Анонима важны выбранные им жертвы. Но как он их выбирает? Пока четкого ответа не было, и мы решили, что он руководствуется какими-то внутренними причинами.

— А если мы выясним, что дед Лизы не сошел с ума, а что-то знал, причины станут объективными, — догадался Леон.

— Именно так. Но радоваться пока рано. Если бы эти причины были на виду, мы бы их уже обнаружили. Найти их будет непросто, и наша задача — сделать это до того, как он возьмется за шестую жертву.

* * *

Она согласилась на интервью. Это было что-то новенькое.

Для Леона стало неожиданностью уже то, что это интервью кто-то попытался назначить. Но тут все просто: патрульные за дополнительную плату без зазрений совести сливают информацию журналистам. Не так сложно было заметить, что следователь по особо важным делам Антон Чеховский таскает с собой каких-то гражданских. Да и потом, после предыдущих случаев помощи полиции у Анны и Леона сложилась определенная репутация.

Так что журналисты интересовались ими и раньше, но неизменно получали отказ. Но вот позвонила какая-то журналистка с невнятного портала — и Анна неожиданно согласилась. Да еще и отослала Леона в это время беседовать с Чеховским. Он-то, в целом, был не против, его никакие интервью не прельщали. Но поражало ее поведение… Явно же здесь есть какой-то тайный смысл!

Вот только Анна предпочла изображать святую невинность и до последнего делала вид, что ей просто неимоверно захотелось внимания прессы. Она и оделась соответствующе — так, чтобы походить на стереотипную ученую «не от мира сего». Потертые джинсы, черная водолазка, массивные очки, волосы светлые с чуть выцветшими фиолетовыми прядями. У Леона не было настроения выпытывать у нее, что происходит, и тут он решил довериться ей. К тому же, интервью проходило в кафе неподалеку от полицейского участка, так что расставаться надолго не было нужды.

Он же направился к Чеховскому. Следователь выглядел скверно: он определенно не высыпался, работал на износ, но при этом значительного результата не добивался, и это наносило дополнительный удар.