Убить сёгуна - Дэйл Фурутани

— После всего этого еще останется немало денег. Что мне с ними делать?

Кадзэ как-то странно взглянул на девушку, и она поняла, что самурай не очень-то смыслит в деньгах. С ними должна иметь дело его жена. Вручая Момоко монеты, он устанавливал с ней некую интимную связь. Девушка покраснела.

— Храни эти деньги, — сказал Мацуяма. — Если я не вернусь, они понадобятся тебе и Кику-тян. А если все обойдется, ты поможешь Горо и Хандзо обустроить театр. Только не говори им, что они у тебя есть и кто их тебе дал. Когда я в последний раз наградил крестьян, они чуть лбы не разбили, кланяясь мне. Отвратительное зрелище. Больше не хочу видеть подобное.

— Им не нужны деньги. Благодаря тебе театр и так процветает.

— Разве?

— Да. Актеры пользуются очень ярким гримом, вроде того, что был на тебе во время спектакля. Зрителям это очень понравилось. Нам не разрешается демонстрировать на сцене страсть, однако мы теперь можем говорить о ней. Женщинам разговор о любви нравится больше, чем какие-то там действия. После того как я увидела твое сражение с ниндзя, у меня появилась мысль о том, что можно включать в постановки битвы на мечах. Уверена, что они тоже будут пользоваться большой популярностью. Забери деньги себе.

Кадзэ нахмурился. Момоко осознала, что все испортила, и прокляла свою неспособность понимать образ мышления самураев. Разговор о деньгах с воинами типа Мацуямы Кадзэ был дурным вкусом. Особенно после того, как он доверил тебе свои сбережения.

— Сумимасен. Извини меня, — проговорила она и низко поклонилась. — Я куплю одежду и достану лошадь.

Кадзэ сидел на крыше одного из домов в низине и наблюдал за храмом. Он уже второй день кряду вел наблюдение, делая перерывы лишь для того, чтобы справить естественные надобности или напиться из общего колодца — поздно ночью, чтобы никто не увидел. У него был небольшой запас рисовых лепешек. Точно такой же пищей самурай питался во время военной кампании.

Как и на войне, Кадзэ не считал ожидание потерей времени. Каждый воин знает, как должен действовать, однако только самые лучшие умеют выжидать. Время боя имеет решающее значение. Действия и ожидания чередуются вполне естественно, словно вдох и выдох. Самурай знал, что подходящий момент для начала действий скоро настанет. Разумеется, все это может оказаться пустой тратой времени. Порой и самые прекрасные планы ни к чему не приводят, ибо события развиваются совсем не так, как хотелось бы.

В первый же день Кадзэ увидел нужного ему человека. Он временно жил в храме, так как его дом в Эдо еще только строился. Кадзэ опознал его по гребешку на шлеме, о котором сообщил Нобу. Человек занимался своим привычным делом и не заинтересовал Кадзэ.

Однако утром второго дня в час Тигра у Кадзэ появился интерес к владельцу шлема. Мацуяма увидел, как тот покидает храм в сопровождении двух приятелей. Они ехали верхом. Объект наблюдения держал в руках мушкет. Он и его спутники маскировались под угольщиков.

Должно быть, они направляются в лес, думал Кадзэ, где будут незаметны в немаркой одежде. В день покушения этот человек носил форму. После выстрела город был наводнен солдатами, и на него не обратили внимания. Вот почему не закричал часовой на ягуре, когда туда залез вооруженный незнакомец. По той же причине он не привлек к себе внимания, покидая место происшествия.

Кадзэ смотрел, в каком направлении поскакали всадники, покидая Эдо. Потом быстро спустился с крыши и побежал к конюшне, где стояла его лошадь.

Трудно следить за людьми, двигающимися верхом, и оставаться незамеченным. Особенно если иметь в виду, что Кадзэ не хотел отставать от них на слишком большое расстояние. Помогала темнота, которая сгустилась, едва они миновали деревушки, окружающие Эдо. А с рассветом всадники уже съехали с дороги и оказались в лесу к северу-западу от столицы. Деревья, которые росли там, скрывали Кадзэ.

Троица углубилась в чащу, а потом открылись обширные луга. Всадники остановились. Двое двинулись дальше пешком, третий остался держать коней.

Кадзэ привязал свою лошадь к дереву и осторожно обошел место, где находился человек с лошадьми. Двигаясь бесшумно, словно опытный охотник, он подкрался к двум мужчинам, усевшимся за большим камнем. Самурай также присел и стал ждать.

— Это мой излюбленный момент, Хонда.

Иэясу не терпелось начать охоту. За его спиной шли несколько навьюченных лошадей с шестами для птиц, а за ними ехало полдюжины телохранителей.

Охотники выехали из леса на луг. Здесь находилось одно из самых любимых мест сёгуна. Он приказал подать птиц, чтобы выбрать, какую из них пустить первой.

Иэясу обратил взор к голубому небу.

— Идеальный день для полета соколов, — заметил он.

— А вот их жертвам сегодня не повезет, — проворчал Хонда. — Они погибнут.

— «Жить означает готовиться к смерти», — процитировал пословицу Иэясу. — Кроме того, коль уж ты собрался умирать, то лучше всего это сделать в такой прекрасный день. Когда придет мое время отправиться в пустоту, пусть будет такая же хорошая погода.

* * *

Кадзэ видел, как один из мужчин высунул голову из-за камня и сказал что-то человеку с мушкетом. Тот взял кремень и огниво и поджег фитиль. Тогда Кадзэ бросил взгляд на луг и увидел охотников. Всадники были не кто иные, как Иэясу и Хонда.

Человек с ружьем тщательно прицелился. У него был весьма современный мушкет. А у Кадзэ имелось совсем древнее оружие, даже более древнее, нежели его меч. Самурай схватил камень размером с кулак и изо всей силы запустил его в голову стрелку.

Камень попал Нийе в затылок в тот самый момент, когда он нажимал на спуск. Горящий шнур соприкоснулся с порохом, и тишину луга нарушил грохот выстрела. Нийя упал, его ружье отлетело в сторону. Пуля ушла в небо, никому не причинив вреда.

Напарник Нийи выхватил меч и повернулся лицом к Мацуяме, который уже бежал к камню. Этот воин был хорошим фехтовальщиком, однако далеко не лучшим. Дуэль длилась всего несколько секунд. Стражник упал замертво, получив режущий удар наискосок от ключицы к груди. А Кадзэ бросился к Нийе, надеясь взять его живым. Он опустился на колени возле распростертого на земле тела, сорвал с него пояс и связал им руки оглушенного человека. На другой стороне луга телохранители Иэясу сорвались с места и во весь опор помчались к камню, из-за которого прозвучал выстрел. Старый воин Хонда присоединился к ним. До камня было более ста шагов, так что Кадзэ успел связать Нийю.

Неожиданно он почувствовал за спиной чье-то присутствие. Схватив меч, лежащий на земле рядом с ним, Кадзэ повернулся, по-прежнему стоя на коленях, и едва успел отразить удар, направленный ему прямо в голову. Самурая атаковал человек, который держал лошадей неудавшихся убийц. После того как его товарищи не появились после выстрела, он отправился посмотреть, что случилось.

Находясь в невыгодном положении, Кадзэ все-таки отбил второй удар, а вот перейти в нападение не смог. У нападавшего хватило ума не прекращать свои действия. Он занес клинок для нового удара, прежде чем Кадзэ смог встать на ноги.