Тоннель без света - Валерий Георгиевич Шарапов

«А если в группе Васильченко нет шпиона? – возникла интересная мысль. – Это лишь домыслы, рабочая версия, имеющая определенную степень вероятности. Лезешь в горы, а шпион спокойно спит в своей квартире в Кыжме. Скоро проснется, займется любовными утехами с женой, выйдет покурить на балкон – ведь сегодня суббота, на работу не надо. При условии, конечно, что у него стальные нервы и железобетонное прикрытие»…

Мысль рассмешила. Напевая «А мы едем, а мы едем за деньгами – за туманом едут только дураки», майор выбросил окурок и начал собираться.

Небо медленно серело, его покрывала облачная муть – сравнительно светлая, не предвещающая осадков. Через несколько минут тропа забрала вверх, расступились скалы. Михаил вышел на открытый участок.

Зрелище впечатляло. До обрыва было метров семьдесят. Громоздились глыбы, изъеденные серым налетом, – словно обломки рухнувшего каменного здания. Теоретически можно было подойти к обрыву, но желания не возникло. В пропасти он уже побывал.

На обратной стороне долины вздымались рослые горы. Склоны поросли хвойными лесами, на макушках белел снег. Тропа уходила влево, минуя спуск в долину. О дальнейших ее изгибах задумываться не хотелось. Доносился плеск воды – по ущелью протекала река.

Уже достаточно рассвело. Кольцов двинулся по тропе, с опаской отмечая, что она смещается к обрыву. Воспоминания о «вчерашнем» были еще свежи. Впрочем, за поворотом на краю пропасти вырос гранитный утес, и дорожка ушла влево. Машинально отмечалось: места живописные, для ценителей горных пейзажей – сущая находка. От некоторых видов просто дух захватывало. Распадок с рекой остался справа, открытых пространств больше не было, повсюду возвышались серые скалы. Тропа петляла между ними.

Приблизился массивный каменный козырек, под ним обнаружилась «стоянка человека». Здесь ночевали туристы – валялись еловые лапы, чернело кострище, в земле остались колышки, к которым крепились стяжки палатки. Мусор не валялся – видимо, товарищ Васильченко был строгий. Кострище остыло, определить, как давно ушли люди, было невозможно.

Михаил не стал задерживаться, пошел дальше. Тропа спускалась – пришлось понервничать. Но при свете дня риск свернуть шею был минимальный. Он прошел через небольшую рощу, снова полез в скалы. Тропу прокладывали какие-то изуверы: она петляла зигзагами, постоянно приходилось перебираться через гранитные надолбы. Наверху порыв ветра чуть не сбил его с ног. А потом случилось чудо: на востоке разбежались тучи, и солнце озарило горную местность рассеянным светом!

Это было неожиданно, даже приятно. День ожидался неплохой – синоптики угадали, утверждая, что ненастье продлится только сутки. Солнечные лучики играли в макушках корявых сосен, облепивших обрывы. Путешествовать стало веселее.

Дальше тропа вилась по ровной местности – вплоть до обрывистого косогора – и под крутым углом падала в узкую долину, по дну которой петлял ручей. Перепады высот уже порядком надоели. Михаил начал спускаться, прикидывая на глаз протяженность откоса.

И вдруг встал как вкопанный, екнуло сердце. Долину в северо-восточном направлении покидали люди…

Он присел на корточки, хотя можно было и не садиться. Слишком далеко, к тому же никто не оглядывался. До людей было метров триста. Возможно, у ручья они сделали остановку, уходили, освеженные. Их было пятеро, за плечами рюкзаки. В горле пересохло. Вряд ли на этой безлюдной территории можно столкнуться с другой компанией! Люди по одному пропадали за кустарником. Все ушли.

Михаил облизнул пересохшие губы, машинально потянулся к фляжке, опомнился – ручей же рядом! Стал спускаться, спешил, дважды оступился, взял себя в руки. Выбежал к ручью, рухнул на колени, стал жадно пить из пригоршни, сполоснул лицо. Вылил из фляжки остатки водопроводной воды, залил родниковую, припустил вдоль ручья к далекому кустарнику…

Группа прошла около километра кромкой скал и стала на привал. Кольцов следил за ними из расщелины. Все одеты по-походному с учетом времени года, оживленно переговаривались, доносился смех. Туристы сбрасывали рюкзаки, кто-то падал на землю, кто-то садился на камни. Заструился табачный дымок…

Кольцов выжидал в укрытии, присматривался. Подойти никогда не поздно, лучше составить о них хоть какое-то представление. Васильченко он выявил сразу – плотный коренастый дядя, самый возрастной из этой компании. Снял мятый головной убор, пригладил редкие волосы. У него был самый объемистый рюкзак (видимо, с палаткой) и заплечная спортивная сумка с личными вещами. Инструктор держался особняком, что-то негромко говорил, показывая рукой вдаль. Любители экстремального отдыха слушали, кивали. Михаил всматривался в лица людей, досадуя, что не обладает орлиным зрением. Но подходить ближе было опасно.

Что-то говорила молодая женщина в игривой шляпке, привязанной тесемками к подбородку. У нее было приятное открытое лицо, и с формами, по-видимому, все в порядке, хотя мешковатая одежда их, конечно, не подчеркивала. Гражданка встала с камня, направилась за скалу. Молодой мужчина что-то спросил: очевидно, не нужен ли сопровождающий. Остальные заулыбались. Женщина постучала по голове и скрылась.

Молодому мужчине было не больше тридцати. Жесткие волнистые волосы, добродушное лицо – из тех, что нравятся женщинам. Он и сложен был неплохо, видимо, в свободное от работы время посещал спортзал. Молодой человек покосился вслед ушедшей женщине, достал приемник в кожаном чехле, стал изучать диапазон частот. Васильченко скептично покачал головой, но молодой человек должен был сам убедиться, что здесь ничего не ловит. Убедился, спрятал аппарат.

Что-то вяло жевал рослый нескладный мужчина с вытянутым лицом и выпуклыми глазами. Приложился к фляжке, снова заработал челюстями. Он меланхолично осматривал окрестности. Взгляд застыл – Кольцов напрягся: казалось, субъект смотрит прямо на него. Но нет, показалось. Сосед что-то бросил, субъект вышел из ступора, односложно ответил.

Поднялся четвертый представитель мужеского пола – мужчина лет тридцати пяти, чуть выше Васильченко, серьезный, нахмуренный, с правильным, но каким-то «протокольным» лицом. Он затоптал сигарету под строгим взглядом «наставника», сунул в карман пачку болгарского «Опала», которую мял в руке.

Вернулась женщина, бросила что-то шутливое. Туристы засобирались…

Михаил догнал их за изгибом скалы, напоминающей сгусток застывшей лавы. Поднявшееся солнце красиво золотило идеальные по форме ели. Майор шел уверенной упругой походкой, распрямив спину, с отмашкой, добродушно улыбался. Рюкзак за плечами, пистолет у сердца, привел себя в порядок, насколько мог – отчистился, заправился.

– Эй, товарищи, подождите! Фу, насилу вас догнал…

Все пятеро застыли, обернулись с изумленными лицами. Местечко не из тех, где можно столкнуться со случайным прохожим. Васильченко насупился. Переглянулись мужчины, пожали плечами. На груди субъекта с «протокольной» внешностью висел дорогой фотоаппарат «Зенит» – рука потянулась к нему, словно задумался, а не стоит ли сделать «удачный» снимок?

– Ничего себе, – натянуто хихикнула женщина. – Вы так красиво озарены солнцем, мужчина, просто явление Христа народу. Денис Валерьевич, фотографируйте его скорее, пока не пропал…

– Воду в