Поющая для дракона - Марина Эльденберт

У входа нас встречал сотрудник службы безопасности: молодой мужчина в костюме. Впервые в жизни видела такого угрюмого типа! Уголки губ опущены книзу, чуть выше меня ростом. Сосредоточенный, а взглядом только игрушки в автомате цапать, точно не промахнется.

— Эсса Ладэ, эсстерд Беркинс. Пойдемте.

Вслед за ним мы сразу прошли в главный зал. Дрэйк присвистнул, я же просто замерла. Одно дело видеть в Сети, совсем другое — в жизни. Огромное помещение с высокими сводами обтекало нас со всех сторон, замыкая в своем чреве столики, накрытые скатертями. Большая часть зала напоминала нишу, в которой мы ужинали с Халлораном: каменные стены и отблески огней врезанных в стены светильников. От этого возникало чувство, что ты в подземной пещере, единственно возможный выход из которой — панорамные окна, откуда открывался вид на Гельеру и пустоши. По рамам струился камень, словно прорастая в металл и запечатывая в себе стекло. Уголок небес и земли, вырванный из давящей силы камня, был великолепен.

— Сцена. — Наш сопровождающий указал налево. — Эсстерд Беркинс, проверьте инструмент, пока настройщик на месте. Эсса Ладэ, вам тоже стоит проверить звучание. Все уже готово.

И тут я увидела Рэйнара. Он стоял у одного из многочисленных запасных выходов, ближе к окнам. Рядом со светловолосым мужчиной, который ничем не уступал ему в росте. Говорил с ним, но внимательно смотрел на меня. Так, словно вечность не видел, а не неделю назад распрощался. Хотя мы даже не прощались. Взгляд его скользил по коже легкой невесомой лаской, чтобы защелкнуться на шее стальным ошейником. Резко стало нечем дышать, словно в зале перекрыли кислород и наглухо запечатали все двери.

— Нам типа надо подойти поздороваться? — подал голос Дрэйк. — Я парень простой, не силен в этикетах.

Как раз в этот миг Халлоран отвернулся, и я глубоко вздохнула. Минуту назад хотелось убежать, хотя ноги приросли к полу. А сейчас словно невидимая сила подталкивала в спину, навстречу к нему. Ну уж нет, нет, нет и нет.

— Не думаю. Пойдем лучше делом займемся.

Сцена представляла собой полукруг: за спиной алые кулисы, над головой — навес со светильниками в тон драпировке. Невысокие ступеньки подняли нас с Дрэйком на возвышение, и он тут же устроился за роялем. Открыл крышку и пробежался пальцами по клавишам — всегда удивлялась, как это ему удается. Кажется, что он даже их не коснулся, а инструмент уже откликается музыкой. Вот и сейчас ресторан зазвучал после первых же аккордов: так, что я с трудом удержалась от того, чтобы не запеть. А Дрэйк уже кивнул нашему хмурому спутнику:

— Нужен настройщик.

Мужчина испарился как по волшебству.

Вообще, несмотря на подготовку, суеты здесь не чувствовалось: все делали быстро, слаженно и на удивление тихо. Негромкие голоса — когда сотрудники службы безопасности отдавали команду, чтобы передвинуть тот или иной стол, или проверяли запасные выходы. Позвякивание приборов, звон бокалов, четкие действия оформителей, на столах поверх белых скатертей уже появились алые с золотом полоски. Когда ненадолго включили верхний свет, над залом поплыл алый флер. Нет-нет да и возникало чувство нереальности. Пока настройщик занимался роялем, я изучала микрофон. Стоя на сцене, смотрела в зал, на столик юбилярши и ее сыновей. Он располагался прямо напротив сцены, остальные выстроились в несколько рядов полукругом: так, чтобы не закрывать друг другу обзор и дорогу к запасным выходам. Случись что, пути отступления готовы.

Опомниться заставили несколько сильных аккордов и голос Дрэйка:

— Теперь другое дело! Попробуй что-нибудь напеть, птичка.

— Сам ты птичка, — рыкнула я.

Дрэйк только ухмыльнулся.

В горле неожиданно пересохло. Халлорана не было видно, но в ушах до сих пор звучали его слова: «У вас потрясающий голос, способный любого свести с ума». Самый сильный комплимент, который только можно себе представить. К счастью, он даже не догадывался о том, как хочется мне свести с ума его. Точно так же как он поступил со мной в пустошах. Заставить утратить контроль, сбросить свою маску и отдаться чувствам.

Но с тем же успехом можно попытаться заставить чувствовать вон тот плафон.

Я обняла микрофонную стойку, как если бы это могло помочь. Она даже холодной не показалась под моими пальцами. Но Дрэйк вопросительно смотрел на меня, и я кивнула:

— Давай номер три. С четвертого.

— Поехали!

Он взял пару аккордов, чтобы поймать мотив, а потом я запела:

Я предполагала, как оно может звучать, но даже не догадывалась, что настолько сильно. Акустика здесь и впрямь была потрясающая. Казалось, вместе со мной поет каждый камень и каждое стеклышко, каждый светильник. Поет и льется, как музыка из-под пальцев Дрэйка. Я замолчала, а голос еще звучал. Пусть на безумно краткий миг, но все же… это было странное чувство, словно вместо меня поют стены. Не эхо, нет, нечто тонкое и едва уловимое, как флер растаявшего сна, рвущееся из груди.

Халлоран снова смотрел на меня. Я его не видела, но чувствовала, как огонь рекой разливается по венам. Озираться не стала, не до того сейчас. Да и вообще, стоило выбрать для проверки что-нибудь менее провокационное.

— Шестая, — сказала тихо. — Со второго.

— Начали.

Мне бы вот сейчас сквозняк не помешал, но, несмотря на прохладу систем очищения воздуха, жарко было, как на костре. Выключила микрофон и подошла к Дрэйку.

— Хватит, пожалуй, — сказала заговорщицким шепотом. — Хочу как следует выспаться перед завтрашней встряской.

— Забей, Бри. После этого выступления за тобой из оперы сами бегать будут. И не только из оперы.

— Угу.

— Да я серьезно. — Дрэйк осторожно прикрыл крышку.

Снова включили верхний свет, из-за чего рояль казался обтянутым темно-красным, посеребренным атласом. Я даже дотронулась до него, но под пальцами ощутила живое тепло дерева. Дерева…

— Ты играл когда-нибудь на таком раньше?

— Шутишь, что ли. — Дрэйк вскинул брови. — Да я деревянные инструменты только в фантастических фильмах и видел.

— Эсса Ладэ.

Незнакомый стальной голос вонзился мне между лопаток и прошел насквозь, как лазерный луч. Обернулась, чтобы встретить такой же взгляд: холодные, как океанический лед, глаза и белые, как снега Ферверна, волосы. Пару минут назад я бы не отказалась от веера, сейчас же мои внутренности медленно покрывались инеем. Если встречавший смотрел на нас изучающе, то здесь я почувствовала себя пришпиленным к стене выставочным образцом. Аккуратно, чтобы шкурку не испортить. И взгляд этот выглядел примерно так: «Сканирование. Распознавание. Изучение. Объект сдох. Какая жалость».