Пути Звезднорожденных - Александр Зорич

Раньше столица стояла в месте, которое зовется среди посвященных Золотым Цветком. Стихии покровительствовали ему, жители Тардера были счастливы и богаты. Теперь – и это видел Кальт, читая в камне, как в раскрытой книге – Золотой Цветок переместился на юго-восток. Увы, не бывать более Тардеру благословенным местом, ибо только Золотой Цветок способен сделать город процветающим, природа каковой связи не только надмирная, но и, по меткому замечанию сладкопевного Лида, грамматическая.

Не удивительно, что царю Неферналламу не сидится в столице. Не удивительно, что он готов уполовинить свою казну, лишь бы перенести престол в другое место. После того, как Золотой Цветок ушел, жить в Тардере стало невыносимо. Кальт слышал: позапрошлым летом четверть населения Тардера унесло моровое поветрие, а весной, когда таяли снега, разразилось наводнение, затопившее зернохранилища, мастерские и знаменитые кузницы… Торговый и мастеровой люд съезжал из города, отдавая за бесценок дома и утварь… Но легко сказать «перенести столицу»! А как ее перенесешь, когда не понятно, где теперь Золотой Цветок?

Десятки лозоходцев подвизались при дворе Неферналлама, тщась найти новое благословенное место для столицы, но достичь желаемого пока еще никому не удалось.

Кальт спрятал грифель и доску в дорожную сумку и улыбнулся. Теперь он не сомневался, что отыщет Золотой Цветок.

«А вдруг у меня и правда звезда во лбу?»

"Что такое Золотой Цветок?

Это место, где пересекаются Пути Силы. Над этим перекрестком – благословение Земли и Неба.

Нашел ли кто-нибудь из тех, кто откликнулся на приглашение царя Неферналлама раньше Кальта, Золотой Цветок?

Нет. До того как Кальт принялся за дело, тридцать шесть лозоходцев испытывали судьбу. Все они признали себя проигравшими.

Чем примечательно место, которое зовется Золотым Цветком?

Если в его центре, «венце», водрузить чашу с кедровым маслом, масло в чаше закипит спустя время, достаточное для приема пищи.

И это все?

Нет. Если в «венце» посадить лиловый померанец, он увеличит число своих листьев вдвое за время между закатом и восходом..

Теперь все?

Нет. Если в «венце» приложить ухо к земле, то услышишь свое имя, сказанное голосом не человечьим и не звериным.

Почему так сложно найти Золотой Цветок обычными средствами?

Мало кому хватает терпения промерять шагами сотни лиг с чашей кедрового масла и корзиной, наполненной саженцами лилового померанца.

Как нужно действовать, чтобы непременно найти Золотой Цветок?

Для этого нужно прозреть и прийти в его «венец» сразу.

Совершил ли Кальт то, что требовал от лозоходцев царь Неферналлам?

Совершил. И награда не показалась ему скромной.

В том месте, на которое указал Кальт, находился древний город Суэддета.

Так, благодаря лозоходцу Кальту, Суэддете было суждено стать новой столицей Ре-Тара." «Семь Стоп Ледовоокого»

Чтобы следовать Путем Стали, нужна Сталь. Элементарно? Более чем.

Стали у плененной Харманы было негусто. Стальной мотылек был единственным оружием, которое находилось теперь в ее распоряжении.

Ее узилищем стала сырая сводчатая комната, поднятая зодчим на высоту двести локтей над беснующейся морской стихией. Комната располагалась на последнем этаже жилого флигеля замка Пелнов.

Хармана думала о побеге, точнее, о его невозможности. Наивного авантюризма в Хозяйке Гамелинов не было ни на грош.

Вот, например, стальной мотылек. Она никогда не полагалась на него, хотя всегда носила при себе – он был вшит в корсет лифа. Когда прислужницы Тарена Меченого обыскивали ее своими блудливыми руками, они, разумеется, не нашли его.

В сложенном состоянии он походил скорее на ороговевшую гусеницу, этот стальной мотылек. Он обретал крылья лишь когда его хозяйка подцепляла ногтем защелку. «Вжжик!» – пело раскрывающееся лезвие. Это означало, что мотылек готов к смертоносному полету.

Вдосталь наигравшись со своей недетской игрушкой, Хармана привычным движением сложила нож.

Бросив взгляд на зарешеченное окно, она тяжело вздохнула. Ее положение было отвратительно всем. Но еще и тем, что стальной мотылек ничего в нем не изменит. Обратись он даже двуручным мечом.

Пожалуй, даже если бы у нее отросли крылья, если бы даже решетка на окне оказалась вдруг выпеченной из слоеного теста, лучники Пелнов едва ли позволили бы ей отлететь от Лорка хотя бы на сто саженей.

– Может быть так: «…и тогда Гамелины смогут насытиться разве что блевотой моих доблестных солдат»? – Нет. Слово «блевота» не годится. Нет в нем должного пафоса.

– Тогда, может лучше так: «…и тогда языки Гамелинов будут лизать испражнения тех, кто заодно с ними»?

– Не-ет. От воззвания не должно тянуть сортиром. Слова должны быть по-военному крепкими, но без грубости. – Тогда, может, совсем просто: «Мы выступим разом и тогда Гамелинам каюк»?

– Нет, это совсем никуда не годится. Этот просторечный «каюк»… Воззвание не должно быть таким кратким. Эх, сюда бы сейчас моего давнего учителя риторики…

Тарен Меченый пребывал в отвратительном расположении духа. Чтобы развеяться, он разговаривал сам с собой.

Свершилось: он стал новым Хозяином Дома Пелнов после того, как старый Хозяин, Тай-Кевр Неистовый, канул в небытие, оставив после себя окровавленные нагрудник, меч и перстень.

«Ничего не скажешь: конец, достойный истинного Пелна», – подумал в ту памятную ночь Тарен. Тогда ему было весело. Теперь – не очень. И впрямь, чего веселиться?

Теперь он, Тарен Меченый, должен расхлебывать кровавую кашу, которую заварил Тай-Кевр, чей рассудок – теперь Тарен в этом не сомневался – был помутнен странной распутной дивой, которую тот, влекомый похотью, спас от костра.

Тай-Кевр мертв и ему уже ничего не угрожает. По крайней мере, в этом мире.

Там, в Наг-Нараоне, Тай-Кевр сделал только полдела, оставив ему, новому Хозяину Пелнов, вторую половину. Бесславную и подлую половинку.

Да, в конечном итоге Пелны отомстили Гамелинам за погубленных родичей. Десять лет спустя. Впрочем, десять лет – это не срок для такого важного дела, как кровная месть.

И, если закрыть глаза на мелочи, Пелны отомстили почти безупречно. Песнь о падении Наг-Нараона достойна быть писанной на змеиной коже, вареной в змеиной крови. Достойна быть положенной на музыку и пропетой во всех замках Синего Алустрала. Взять хотя бы сцену в пиршественном зале – это ведь готовая баллада!