Девятнадцать стражей - Владимир Аренев

Новорожденный завозился под боком, стуча прикладом по щелястому тележному днищу. Дим накрыл его рукой, изнанкой предплечья ощутил еще горячие рубцы клейма.

Поговаривали, что этой фамилией кто-то сумел заклясть дикого Зверя. Но то была сказка. Диких Зверей не бывает. Зверь не рождается сам. Только в руки мастера приходит он – или в руки наследников мастера, а без хозяина рядом быстро возвращается обратно в поля саламандр, оставляя на земле угловатый стальной трупик.

– Обалде-еть, – прогудел откуда-то издалека Крил. – Не, ты глянь: обжимаются. Как есть! Сейчас лизаться начнут.

– Заткнись, – бросила раздраженная Мри. Голос ее всегда казался близким, будто зудение комара в спальне. – Смотри на дорогу.

Крил хохотнул:

– А чего на нее смотреть? Пока кто покажется… Не в лексусе, мать.

– Заткни-ись! – взвыла Мри. Витающий в облаках Дим слегка растерялся, не понимая, что с ней. – Мало мне… этого…

– Кого?

– Всего! – выкрикнула Мри и разрыдалась. Крил стал невнятно басить что-то утешительное, потом утробно мурлыкать, как лев в брачную пору, и Дим снова остро ощутил неуместность своего существования здесь и сейчас. Когда-то это чувство называлось емким словом «облом».

Зверь притих.

Вслушивался.

Медведеподобный Крил возник рядом с их полуразвалившейся дачей, когда Дим возился в кишках сдохшей «Лады». Что ни проверь, все оказывалось исправным, всего хватало, однако заводиться машина отказывалась. Тогда еще Диму не могло прийти в голову, что «Лада» вполне по-настоящему, а не фигурально издохла.

На грунтовке, надвое рассекавшей дачный поселок, стоял большой, необыкновенно волосатый мужичина: любовался мучениями незадачливого автовладельца.

– Чего? – с ненавистью выдохнул Дим.

Мри как раз вышла из дома – ополоснуть руки в дождевой бочке. Она уставилась на пришлеца, тот – на нее.

– Да я погляжу, тут живые есть, – благодушно высказался мужичина и подмигнул Мри.

– Есть, – сварливо ответила Мри. Раньше она не была такой раздражительной, озлобилась от голода и отсутствия телевизора. – Только жрать нечего.

– Ну давайте я вас покормлю, – отечески предложил мужик.

С этого и началось.

…Собственно, началось не с этого. А с того, что однажды жертвоприношение Земле-Матери, учиненное маленькой неоязыческой сектой, дало ясный и однозначный отклик.

Сектанты перепугались. Психически здоровые люди, они просто играли в игру и жертвовали всего-то курицу. Вины их тут не было, это подтвердил бы любой адекватный шаман. Но до появления хороших шаманов оставалось в самом лучшем случае еще года два… Лидер секты повесился. Он был мошенник и лжец, но он не вытерпел ужаса – не выдержал мысли, что именно он стал причиной катаклизма.

В действительности же Солнечная система на своем пути сквозь Вселенную пересекла линию терминатора, метагалактический день сменился ночью, и боги проснулись.

* * *

Зверь стоил своей цены. Семья старика просто не могла брать меньше: им надо было покупать живой металл, который умели плавить только в двух местах, за шестьсот километров к югу или восемьсот – к востоку. Сталеварам приходилось платить за руду. Спускаться же в колодцы шахт, населенные несговорчивыми духами, находилось мало охотников, и гибли охотники часто.

Литейщики пытались как-то сделать Зверя сами – и не смогли. Живая сталь позволила им плавить и обтачивать себя, собрать тушку Зверя, – но свести с неба громовую душу мог только носящий фамилию старика – не менее громовую.

…Иногда в побелевшем небе появлялись Птицы. Птица, славная и некапризная, была на хуторе мастера, выменянная на двадцать восемь Зверей. Битый час Крил в тоске простоял под ее серым крылом, оглаживая птицыно шасси.

Крил хотел летать.

Птица бы его покатала, он ей нравился, но Дрон обидно захохотал и предложил с сарая вниз головой. Крил примерился ему врезать, но забыл, что стоит на чужой земле. Земля загорелась у него под ногами. Щуплый мастер нагло скалился, глядя, как здоровяк Крил скачет на охваченной огнем тропинке. Дрон был шаман.

Претерпев такие муки, Крил просто жил надеждой получить Зверя. Живое оружие не мог купить один человек, только хутор, поселок или город, и Зверь имел право выбирать хозяина по крайней мере из двух мужчин. Поэтому Мри и велела Диму ехать довеском. Таким малохольным типом Зверь уж точно бы пренебрег, выбрав Крила, старшего и любимого мужа.

Строго говоря, старшим мужем был Дим. Это он женился на Мри еще студентом, еще до перемены мира, и его фамилия была вписана в ее паспорт. Мри была тогда тихой мышкой, любила недлинные книги о больших чувствах и отечественные девчачьи группы. Кажется, Дима она тоже любила, из благодарности за обращенное на нее внимание… День изменения никого не убил, но сотни тысяч унес в поля странного, назад на одно деление минутной стрелки. Сотни тысяч числились пропавшими без вести, среди них были мать и сестра Дима, и еще множество женщин. Их стало вдесятеро меньше, чем мужчин.

Принятый в семью кормильцем, Крил развил бурную деятельность. Он пер в дом все, что, по его мнению, могло пригодиться. Наведался в ближайший колхоз, озадачив Мри и трех остальных мужей овцами и коровами. Крил, по натуре вождь, мистическим образом собирал вокруг себя племя. Позже, уже заговорив с духами, Дим понял, что так оно и было. С других дачных поселков, из деревень, даже из города приходили люди, все – мужчины. Первое, что они делали, поев и отмывшись, – клеились к Мри и получали по сопатке от Крила. Кто-то соглашался на роль батрака. Чаще, выяснив, что к чему, гости уходили дальше – в поисках общества приятней или женщины привлекательней. Однако Дим очень быстро слетел по рангам вниз, из первого мужа став шестым.

Крил с самого начала стоял за то, чтобы выгнать его из хутора, но Мри была чувствительна и склонна к ностальгии. Вид Дима навевал ей воспоминания о былом, о днях покоя, когда все было хорошо, телевизор работал и горячая вода текла из крана. Дима это отнюдь не радовало. Мечтания Мри всегда заканчивались истерикой. Во всем виноватым почему-то назначался лично Дим и некогда любимые им книжки фэнтези. Время шло… Чем дальше, тем больше жена склонялась к мысли – не без содействия Крила – низвести Дима в батраки.

Но Дим начал слышать духов.

Они с Илом, пятым мужем, ходили в город, надеясь забрать из своих квартир еще не разворованное – либо, что уж стыдиться, пограбить самим. Но в городе хозяйничал Юрий, сильнейший шаман во всей южной России. У придорожной стелы с названием города Ила смело с ног, а Дим услышал веселое и злое: «Мародеров давим, кромсаем…» Не дожидаясь, когда их начнут кромсать, ходоки спаслись бегством.

И на пути к хутору, когда стемнело, Дим различил зов лешего, понял, о чем поет в облаках гигантская Птица, и ощутил Землю-Мать.

С этого вечера судьба Дима переменилась: Мри решила, что важно иметь среди мужей шамана.