Пленница Белого замка - Елена Кутузова

— Вы тоже?

— Ну… — на губах рыцаря заиграла улыбка — Живых я боюсь больше. С ними мне есть что делить, а с привидениями я не встречался.

— Вам повезло.

— Вот как? А вы?

— Приходилось, — я поправила вуаль, чтобы Норген не заметил усмешки, — но сейчас нам пора. Люди будут волноваться.

Сильная рука поддерживала меня на протяжении всего пути до лагеря. Норген кидал задумчивые взгляды, думая, что я не замечаю. Но к концу спуска не выдержал:

— Вы — удивительная женщина.

В этот раз я позволила ему увидеть улыбку.

— Вы умеете льстить, сэр Норген.

— Я говорю искренне. Вам пришлось пережить такое потрясение, но это не заставило вас отказаться от жизни. Вы опасаетесь за свое будущее, но держитесь так, словно у ваших ног — весь мир. Поверьте, я на самом деле восхищен! — теплые, сухие губы коснулись моей руки. — Что это? Кровь? Вы поранились?

— Порезалась об острый камень. Смотрите, — я показала засохшую на пальцах корку — Уже все прошло.

— Надо промыть рану. И, возможно, наложить повязку. Вы можете идти быстрее?

Слуги успели обустроить лагерь к нашему приходу. Два шатра, желтый и синий, стояли бок-о-бок, а перед ними плясал небольшой костер. Рядом раскинулся на жесткой траве ковер, приглашая прилечь, а яркие подушки обещали отдых.

— Господин, — расторопный слуга склонился в поклоне. — Где соизволите ужинать? У костра, или у себя? Для госпожи мы накрыли в шатре.

— Хотите составить мне компанию?

— А как же ваш обет? — Норген желал разделить со мной трапезу, но приличия никто не отменял.

— Вы как брат мне, так что ничего страшного.

Рыцарь криво улыбнулся: сравнение ему не понравилось.

Пшеничная каша с ветчиной хорошо утолила голод. К ней подали свежие овощи и сдобренный медом горячий отвар из сушеных яблок. От вина в дороге я отказалась, и Норген решил меня поддержать.

— Сэр, — я повертела в руках маленькую трехзубую вилку, подцепила ломтик репы и отправила в рот. Прожевала, выдерживая паузу.

— Да, леди? — рыцарь отставил кубок, приготовившись слушать.

— Наш разговор там, у развалин… Вы правы — я умираю от страха. Будущее пугает. До дрожи в коленках, до обморока…

— Улла! — в пылком порыве Норген даже титул забыл прибавить к имени, а ведь всегда следил за приличиями. — Прошу, перестаньте! Я уже говорил вам — что бы ни случилось, я буду рядом. Вы не останетесь одна в этом чужом для вас мире. И, надеюсь, полюбите его.

— Благодарю, — я, наконец, положила вилку, и пальцы тут же стали теребить край скатерти. Со стороны это всегда выглядит убедительно. — Прежде, чем я решу принять ваше предложение и остаться, мне надо убедиться во всем лично.

— Я понимаю. Но, леди Улла, сейчас не самое хорошее время для путешествий.

— Согласна. И все же, я собираюсь отправиться домой как можно скорее. Может быть, даже сразу после нашего возвращения. Поймите правильно, — моя ладонь легла поверх руки рыцаря, останавливая его порыв. — Я бесконечно благодарна вашей семье и… лично вам, Норген. Вы уже так много для меня сделали! Поймите, неизвестность убивает. Я не могу больше.

Поразительно, как женские слезы действуют на мужчин. Или злят, или вгоняют в ступор. Но равнодушными не оставляют никогда. К счастью, Норген относился к тому типу, который за слезинку своей дамы готов горы свернуть. Вот и теперь он прикрыл глаза, стараясь скрыть их выражение. Но играющие на скулах желваки, взволнованное дыхание и плотно сжатые губы выдали рыцаря с головой. Я замерла. От его решения зависит так много!

— Хорошо! Вы поедете домой. Я сам провожу вас.

— Право, это уже лишнее…

— Но с одним условием — придется подождать, пока я подготовлюсь к путешествию. Нужно время, так что не торопите сильно. Идет война, надо многое предусмотреть. Я не желаю подвергать вашу жизнь ни малейшей опасности, вы и так уже натерпелись.

— Благодарю вас, сэр, — что я могла еще ответить?

День был долгим, я устала. Надо бы как следует выспаться. А Норген явно ждет, что я выйду из шатра поглядеть на звезды. Не зря же там ковер с подушками расстелили! Но желания беседовать нет никакого. И я зеваю, стараясь скрыть это от Норгена. Он замечает. И, как воспитанный рыцарь, оставляет меня одну, пожелав спокойной ночи.

Едва он вышел, явилась Солли. Помогла раздеться, принесла воды для умывания. И собралась ложиться тут же, на полу.

— Ступай. Я хочу остаться одна.

— Но госпожа, вдруг вам что-нибудь понадобиться? — Солли была настроена решительно.

Где ей меня переупрямить! В итоге она отправилась прочь, к остальной челяди. Сил поддерживать морок почти не осталось, хоть ночью побыть собой!

Обратный путь преодолели в молчании. Норген пытался завести беседу, я же мечтала о тишине. Пришлось сослаться на усталость и задернуть занавески носилок. Рыцарь расстроился, но, виду не подал. А в доме, при известии о моем скором отъезде начался переполох.

Долора даже слегла, вызвав среди челяди панику — за все годы, что она носила на поясе ключи от дома, никто не видел её болеющей. Но в этот раз причины у неё были.

В день, когда мы уехали к развалинам, примчался королевский гонец. В грамоте, обвитой алой лентой и скрепленной печатью из золотистого сургуча, государь передавал приказ: "Сэр Рэйли Глассир должен заменить своего раненого сына на поле сражения". Отказаться возможности не было, да рыцарь и не хотел. Напротив, он жаждал битв, чтобы вновь почувствовать, как вскипает кровь в стареющем теле. Проводил дни и ночи в оружейной, выбирал оружие, давал наставления остающимся. В основном одно — "слушайтесь госпожу".

Мое желание уехать несколько пригасило этот пыл. Сэр Рэйли, как и Долора, попытался уговорить меня задержаться, хотя бы пока война не закончится. Но, получив категорический отказ, сдался. И велел сыну сопровождать гостью до самой Ассалии.

— Это наш долг. Мы в ответе за этого ребенка. Поэтому поезжай с ней, убедись, что все в порядке и возвращайся. А если Улле не будут рады — привези её обратно. Ступай, сын, и с честью выполни свой долг. Пусть это будет твоим подвигом.

Старый рыцарь знал, о чем говорил. Между нами и Ассалией лежали Вейфарт и Сугур. Пробраться сквозь них отряду сеонцев казалось невозможным. Поэтому Норген выбрал морской путь.

— Мы пройдем берегом вдоль Языка до Горького Моря, а там наймем корабль. И, если боги будут к нам благосклонны, без приключений высадимся в Ассалии.

— Только не говори, что ты молишься, чтобы они вас стороной обошли! — ради обсуждения дороги Долора поднялась с кровати. — Небось спишь, и видишь, как пиратов и разбойников крушить будешь! Ох, за что мне такое наказание? И муж на войну уходит, и сына ждет опасная дорога.