Успех и удача - Роберт Фрэнк

Рис. 8.1. Средние значения ответов на вопросы о дружбе и доброте

Версия с акцентом на мастерстве/дружба: количество наблюдений: 301, среднее значение = 4,833887; версия с акцентом на мастерстве/доброта: количество наблюдений: 301, среднее значение = 5,704319; версия с акцентом на везении/дружба: количество наблюдений: 307, среднее значение = 5,511401; версия с акцентом на везении/доброта: количество наблюдений: 305, среднее значение = 6,47541.

В детстве меня интересовал только бейсбол. До последнего года, пока я по возрасту еще подходил для участия в соревнованиях Младшей лиги в Южной Флориде, все свободное время я посвящал тренировкам. По знакомству мне удалось устроиться – в качестве мальчика, подносящего мячи, – на главном стадионе штата. Там ежегодно проходила весенняя (из 10 матчей) показательная серия игр с участием знаменитой команды Brooklyn Dodgers. Целых два сезона мне посчастливилось часто находиться рядом с такими звездами бейсбола, как Пиви Риз, Рой Кампанелла и Сэнди Куфэ. С каким восторгом я слушал их рассказы о спортивных подвигах и как радовался каждому поощрению с их стороны! Тогда я был уверен, что бейсбол – мое призвание.

Однако в 13 лет меня увлекли мотоциклы, и, мечтая приобрести «двухколесного друга», я устроился работать, из-за чего пришлось отказаться от бейсбола. Два года спустя мотоциклы мне надоели, и я решил снова заняться бейсболом. К тому времени наша семья переехала, и я оказался вне системы подбора игроков в команду новой школы. Тем не менее, выйдя вновь на поле, я чисто принял все подачи, произвел меткие броски и успешно отбил большинство мячей. Увы, на следующий день я узнал, что в команду меня не возьмут.

Это меня потрясло, и долгие годы я сожалел о том, что по глупости забросил бейсбол. Я считал себя хорошим игроком и полагал, что, продолжая тренироваться, со временем попаду в высшую лигу.

Однако, приступив – как профессиональный экономист – к изучению «рынков, где победитель получает все», я понял, сколь наивными были мои надежды. Цифры рисуют картину, мало похожую на ту, что представлялась мне в юности. Даже если бы я успешно выступал на юношеском уровне, то в профессиональную команду, скорее всего, я бы не попал. Но даже если бы и попал, то, скорее всего, с десяток лет проторчал в молодежной лиге, прежде чем понял, что во взрослой бейсбольной лиге не сыграю никогда.

После этого мне, в возрасте 28 лет, пришлось бы, имея лишь диплом об окончании средней школы, начинать жизнь заново. Однако вышло так, что в этом возрасте я уже преподавал экономику в Корнеллском университете, годом раньше получив докторскую степень по экономике. Все страдания по несостоявшейся карьере бейсболиста кажутся мне сегодня напрасной тратой моральных сил.

* * *

Обычно мы нечасто задумываемся о том, как случайные, мелкие события порой радикально меняют нашу жизнь. Разумеется, игнорирование фактора удачи – не единственная причина, по которой мы не способны поддерживать должным образом инфраструктуру, для многих из нас бывшую исключительно благоприятной. Однако в этом есть доля и нашей вины. Хорошая же новость – в том, что ряд простых изменений в государственной политике позволит нам высвободить ресурсы, необходимые для восстановления инфраструктуры, причем ради этого ни от кого не потребуется болезненных жертв.

Моя аргументация в пользу этих изменений прямо обращена к эгоистическим интересам человека. Мы могли бы сделать так, чтобы стимулы к расходам частных лиц больше соответствовали широким интересам общества. Для этого достаточно было бы отказаться от нынешнего подоходного налога в пользу прогрессивного налога (с экспоненциальной шкалой) на потребительские расходы домохозяйств. Этот шаг позволил бы снизить темпы роста расходов на особняки, автомобили, ювелирные изделия и торжества по особым поводам. Ничто не доказывает, что эти изменения сделают получателей крупнейших доходов менее счастливыми. Если бы все особняки, автомобили, бриллианты и торжества приобрели более скромные масштабы, то критерии, определяющие статус «особенного» события, товара или услуги, были бы скорректированы, позволяя успешным людям наслаждаться жизнью, как и прежде.

Этот момент важно учитывать, рассматривая одно из наиболее распространенных возражений против любой инициативы, требующей дополнительных налоговых поступлений. Люди нередко заявляют, что готовы платить больше налогов в поддержку общественных благ, если бы не опасения, что правительство пустит деньги на ветер. И хотя кое-где встречаются «мосты в никуда» и иные примеры государственного расточительства, большинство граждан признает, что значительная часть госбюджета тратится на общественные блага и услуги, действительно имеющие реальную ценность. Это резко контрастирует с наблюдаемым в богатейших слоях населения ростом частного потребления, большая часть которого тратится на бесплодные гонки за статусом и престижем. Вопреки распространенному мнению, расточительство частных лиц, по сравнению с государственным расточительством, не только шире распространено, но и гораздо легче поддается сокращению.

В итоге состоятельные граждане (даже те из них, кто относится к правительству с крайним предубеждением) должны будут признать, что прогрессивный налог на потребление – мера, не содержащая рисков. В конце концов, за счет дополнительных налоговых поступлений будут оплачены, как минимум, некоторые общественные блага, причем для этого не потребуется существенных жертв (если, конечно, нам не докажут, что утроение свадебных расходов сделает молодоженов втрое счастливее).

Политолог Роберт Патнэм в книге «Наши дети» писал, что в пользу воссоздания социальной среды, способствующей жизненному успеху, имеется и убедительный нравственный довод[47]. Частично опираясь на обследование семей в своем родном городе Порт-Клинтон (штат Огайо), Патнэм демонстрирует, как увеличение разницы в доходах существенно уменьшает возможности, доступные детям из малообеспеченных семей. Его выводы подкреплены систематическими данными, полученными в ходе профильного исследования, проведенного министерством образования. Преуспеть в жизни, не имея диплома об окончании колледжа, становится все более трудной задачей, что явилось тяжелым потрясением для выходцев из малообеспеченных семей. Дети из таких семей, входящие по итогам математических экзаменов за 8-й класс в верхнюю квартиль (см. рис. 8.2), имеют меньше шансов стать бакалаврами, чем дети из богатых семей, по своим математическим способностям входящие в нижнюю квартиль[117]. Учитывая, что плата за обучение в колледже растет быстрее, чем даже стоимость медицинского обслуживания, дети из бедных семей, все же получившие образование, вынуждены затем погашать громадную задолженность по студенческим ссудам.