Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма - Петр Ефимович Люкимсон

вслед за ним и русскоязычные источники упорно называют «писарем») Цви-Гиршем. В этих же документах мы находим имена Давида Пуркеса и Вольфа Кициса, так что историческая реальность этих героев многих рассказов о Беште не вызывает сомнения.

Наконец, еще одним косвенным доводом в пользу того, что Бешт появился в Меджибоже при покровительстве польских властей является то, что местная еврейская аристократия и интеллигенция встретили его крайне настороженно, если не сказать враждебно. И Вольф Кицис, и Давид Пуркес, и местные богачи, считая себя «образованными людьми», поначалу отнеслись Бешту как к дутому пузырю, шарлатану, морочащему легковерных простолюдинов своими сказками и на самом деле являющемся профаном как в Торе, так и Каббале.

Само понятие «бааль-шем», по мнению Кициса и Пуркера, было несовместимо с понятием о знатоке Торы и уж тем более духовном лидере поколения, на роль которого Бешт начинал понемногу претендовать. Нельзя было не заметить, что сила его молитвы впечатляет многих евреев города, а на субботу и праздники в Меджибож съезжаются те, кто считает себя его учениками, и среди них есть весьма уважаемые раввины, в том числе и «старые хасиды», называющие себя хасидами уже в новом значении этого слова.

Согласно, «Шивхей Бешт», решающий поворот в отношении р. Зеэва Кициса и р. Давида Пуркеса к Бешту произошел после истории с одним из их учеников, видимо, членом кружка «старых хасидов».

Когда этот молодой еврей заболел р. Кицис и р. Пуркес пришли его проведать, и тот спросил, не стоит ли ему обратиться за помощью к Бешту, который славится как целитель. Но оба раввина ответили, что подлинно верующему человеку просто недостойно обращаться к какому-то шарлатану и отговорили его от этой мысли.

Однако больному становилось все хуже; стало ясно, что дни его сочтены, и когда он в очередной раз завел речь о приглашении Бешта, р. Кицис и р. Пуркес согласились с тем, что к нему стоит послать. Вдобавок, им самим давно было интересно, чем этот «фокусник» так привлекает к себе людей и какие трюки проделывает под видом «исцеления». Поэтому они взяли с юноши обещание, что после ухода Бешта он подробно расскажет им обо всем, что тот будет говорить, и при этом на всякий случай заслали в его дом мальчика, который должен был подглядывать за всем происходящим и затем рассказать им об этом.

Войдя в дом, Бешт велел всем его обитателям выйти и оставить его наедине с больным. Одна из странностей этой истории как раз и заключается в том, что при всем своем умении видеть сокрытое, Бешт не узнал о том, что за каждым его шагом следит маленький соглядатай. Тем, кто верит в сверхъестественные способности Бешта, поверить в это трудно, и им остается лишь предположить, что так все и было изначально задумано.

Оставшись с больным с глазу на глаз, Бешт сказал, что уже не в силах что-либо изменить в его судьбе, и скоро тот умрет. При этом за ним есть один грех, который мешает ему войти в рай и который он так и не исправил. И Бешт подробно рассказал, в чем этот грех заключается, хотя знать об этом мог только сам умирающий.

— Это так. Но я надеялся, что успею исправить это. Так что же мне теперь делать? — спросил больной.

— Не печалься! — ответил Бешт. — Я позабочусь о том, чтобы это не стало помехой и сам проведу тебя в Райский сад. Только не открывай никому, о чем я говорил с тобой.

С этими словами Бешт вышел, и р. Кицис и р. Давид тут же поспешили в комнату умирающего и спросили, о чем с ним говорил Бешт, но тот ответил, что дал клятву не раскрывать этого. Тогда они обратились к спрятавшемуся в комнате мальчику, и тот подробно рассказал им о том, что было.

— Правда ли это? — спросил р. Кицис.

— Правда, именно так он и говорил со мной, — ответил больной.

Тогда р. Кицис и р. Пуркес взяли с умирающего клятву, что он явится им после смерти и подробно поведает о том, что произойдет с ним после смерти — поверить в то, что Бешт вхож в Райский сад примерно так же, как в свой палисадник, да еще и может там распоряжаться, они, разумеется не могли.

И через некоторое время после смерти душа этого парня явилась обоим раввинам во сне, и рассказала одно и то же (согласитесь, что явление одного и того же сновидения одновременно двум разным людям случается не так часто, но все же случается, и с точки зрения еврейской мистики это — одно из самых верных доказательств истинности сна).

Во сне покойный рассказал, что и в самом деле попал в рай, но вот ввел ли его туда Бешт или кто-то другой, ему неведомо. Зато в Райском саду у него сразу же начались неприятности: стоило ему найти для себя подходящее место, как его тут же с него сгоняли. Однажды обитатели того райского чертога, в котором он находился, направились в какие-то палаты, в которых стоял огромный стол, и он вдруг увидел, что во главе этого стола сидит Бешт.

Он попытался занять место рядом с ним, но его снова согнали, и ему пришлось стоять возле стола. Бешт начал урок Торы, а затем задал трудный вопрос, на который никто из находившихся за столом знатоков Торы не мог ответить, и тогда Бешт сам дал ответ.

После этого обитатели «чертога» вышли из-за стола, а душа покойного спросила Бешта, почему он не может найти себе места в Райском саду? «Потому что ты дал клятву и не исполнил!» — ответил Бешт, после чего он и поспешил явиться к своим учителям во сне. Вслед за этим он подробно пересказал им, что говорил Бешт о Торе в Райском саду, а также заданный им вопрос и ответ на него.

В ближайшую же субботу р. Зеэв Кицис и р. Давид Пуркес заявились в дом Бешта в час, когда он сидел с узким кругом ближайших сподвижников за третьей субботней трапезой. Бешт давал тот же урок по Торе, который покойный пересказал им во сне. Затем он задал присутствующим тот же вопрос, что и обитателям Райского сада, и когда р. Зеэв и р. Давид ответили на него, Бешт усмехнулся и сказал: «Я знаю, это вам покойник рассказал!».

Надо ли говорить, что после этого случая р. Зеэв Кицис и р. Давид Пуркес присоединились к числу самых преданных учеников Бешта, расширяли число его