Санай и Сарацин - Владимир Кривоногов

Эти двое сволочей, один из которых, по оперативным данным, туповатый громила-пулеметчик по кличке Санай, а второй – не очень выносливый, но хитрый снайпер по имени Сарацин, умудрились улизнуть из, казалось бы, безвыходной ситуации. Они были загнаны в тупик, где совершенно справедливо их настиг бы гнев священного «Монолита», мир ему! Но негодяи улизнули!

Вывод напрашивался сам собой: им кто-то помог!

Элементарная осторожность и здравый смысл подсказывали, что теперь у спарки беглецов появились союзники.

Сколько их – неизвестно.

Маз полагал, что врагов стало трое. Логика тут простая. Тот, кто выручил беглецов, был одиночкой. Он знал все входы и выходы «Вектора».

Этот тип и помог!

Вряд ли парочка сталкеров могла встретить боеспособный отряд в этих местах. Это было возможно, но практически не реально.

Командир Маз со своим отрядом давно не выдвигался так далеко от Чернобыля. На стыке Сумрачной долины и свалки сила у монолитовцев убывала. Время от времени на бойцов накатывала волна усталости. Здесь, на периферии, им не хватало священной подпитки. Парни понимали, что если мероприятия по поимке или уничтожению беглецов затянутся, то уже через сутки они не смогут волочить ноги.

Размышляя об этом, Маз всматривался в суровые, осунувшиеся, сосредоточенные лица своих солдат, напрочь лишенные индивидуальности.

По команде Маза отряд собрался за стеной корпуса в непосредственной близости от центральной проходной. Преследовать этих крысенышей по узким и незнакомым коридорам у них не было физической возможности. Только зря тратить время и силы.

Маз решил устроить засаду в самом реальном месте прорыва беглецов. Ждать он не любил, но ничего другого не оставалось.

– Братья! – обратился командир к поредевшему отряду. – Они пойдут здесь. Мы их встретим. Посланника, которого они несут, хозяйка разрешает уничтожить вместе с беглецами, если не будет возможности его захватить. – Маз помолчал и добавил: – Но самого высокого из этих двоих, может быть и троих, хозяйка просит взять по возможности живым. Лучше всего раненым. Она приготовила для него особенную смерть. Страшную и вечную.

– Командир! – заурчал со своего места рослый монолитовец по прозвищу Стайер. – Я хочу сломать ему ноги и руки.

Маз согласно кивнул и уточнил:

– Хозяйка поставила одно условие: Санай должен видеть и слышать. Это непременно, а вот язык можно вырезать. Смотрите только, чтобы кровью не истек, а то до Припяти не доживет.

Адепты «Монолита» давно разучились улыбаться, поэтому Стайер скривился и замурлыкал:

– Я умею очень нежно…

– По местам, – скомандовал Маз.

В той, прошлой жизни он был заядлым охотником, поэтому не отказывал себе в удовольствии, когда выпадала такая возможность, затравить крупную дичь. Его давно не смущал тот факт, что в роли добычи выступали не секачи, косули и зайцы, а живые люди.

Маз почувствовал настоящий азарт.

Это было последнее человеческое чувство, которое до сих пор не пострадало в его изуродованной, стылой душе.

– Стойте! – голосом Буратино в десятый раз крикнул призрак Петров.

Группа находилась, по словам Плута, в сотне метров от той заветной дверцы, которая выведет их на площадку перед центральной заводской проходной.

Последние сорок минут они медленно продвигались по цокольному этажу административного корпуса. По воле рока этот небольшой полуподвал был буквально напичкан аномалиями и прочей мерзостью.

Призрак не хуже детектора распознал трамплин, затаившийся между разбитыми вдребезги массивными полками, и указал на него. Рядом ютились несколько традиционных пузырящихся, видимых невооруженным глазом студней, в простонародье называемых «киселями». Апофеозом выступала слабенькая, только зарождающаяся воронка. Подходить к ней близко было крайне опасно – могла и затянуть.

Флора Зоны в данном помещении была представлена не менее изысканно. Подозрительная белоснежная плесень облюбовала поверхности подпорных колонн. Вздрагивал от сквозняка смертельно опасный синий мох с шевелящимися коричневыми вкраплениями. С низкого бетонного потолка свисали липкие, желеобразные, совершенно мерзкие на вид корни с мириадами усиков-отростков – мечта любого экзобиолога с научной базы «Янтарь»! Жуткое зрелище!

Сталкеры остановились. Теперь командам Петрова подчинялись все.

– Что там, Витенька? – участливым тоном спросил Сарацин.

Призрак высунул голову из рюкзака, посмотрел на снайпера и сказал:

– Я по поводу рецепта. Вы разве не видите? Вон там золотая рыбка! Она товарищу Плуту нужна.

Санай посмотрел на друга.

– Узкое место, – прокомментировал он. – Мне там точно не протиснуться, и ты не лазь. Пусть Плут сам и идет.

Тот без разговоров снял автомат, протянул Сарацину и предупредил по-уставному:

– Боевой, заряжен.

Затем он отстегнул пояс с контейнерами для переноски артефактов и закинул через плечо. Одна ячейка была пуста. В нее Плут решил поместить «золотую рыбку». Он нервно выдохнул и пошел в заросли корней. Друзья подсвечивали фонариками, чтобы Плут случайно не задел за опасные отростки. Призрак Петров спокойно наблюдал за происходящим из-за спины Саная.

Плут довольно ловко преодолел расстояние до светящегося артефакта и замер перед ним, размышляя, как сподручнее его подхватить. «Золотая рыбка» была прекрасна! Она искрилась и поражала взгляд человека своей невозможной прелестью. Не зря перекупщики с такой охотой покупали ее у бродяг! Великолепная, неземная, невозможная вещь поражала любого своей конструкцией.

Говорят, что «золотые рыбки» не похожи одна на другую. Это правда. По своему строению каждый такой артефакт был уникален, за что и ценился коллекционерами. Однако они очень пригодились бы и для полетов в космос. Дело в том, что человек, имеющий такой артефакт, мог бы спокойно перенести стартовые перегрузки при отрыве ракеты от земли.

Летчик, пилотирующий истребитель, при наличии «золотой рыбки» закладывал бы такие виражи, которые и не снились даже самым отчаянным асам. Артефакт позволял менять траекторию самолета под углом в девяносто градусов без каких-либо последствий для здоровья пилота. Жаль только, что таких самолетов пока еще не существует.

Пловец-подводник, имея при себе это чудо Зоны, в состоянии опускаться на глубины, которые недоступны даже кашалотам и подводным лодкам с титановым корпусом. Даже минимально обученный ныряльщик в этом случае достигал бы глубины в полтора, а то и два километра!

Любой человек, испытывающий ударные и другие нагрузки, был бы рад обладать таким артефактом, поэтому спрос на «золотую рыбку» у дельцов постоянно возрастал, как, впрочем, и цена на нее.

Плут улыбнулся и сноровисто подхватил удивительный артефакт.