Убийство в назначенный срок. Длинная тень смерти - Энтони Гилберт

Норрис был не единственным адвокатом, кто желал сотрудничества со способным молодым юристом. Пол доказал, что инвестиции Бланш были не напрасны. А тут вдруг Эдгар заболел и вскоре умер, успев перед смертью признать, что дочь поступила разумно. У Пола был дар внушать клиентам доверие, он заботился об их интересах, не жалея ни времени, ни сил. Казалось, он вообще никогда не смотрит на часы. Бланш начала сетовать, что мало видит его. Поначалу изредка и шутливо:

– Не забывай, что у тебя есть жена!

Перелом наступил лет через восемь, когда она с грустью осознала, что ее деньги для него почти ничего не значат. Теперь Пол зарабатывал столько, что мог содержать жену сам, без ее состояния. И он становился все известнее. Иногда его приглашали без жены.

Бланш возражала, Пол настаивал. Начались ссоры.

Ситуацию осложняло то, что Бланш, несмотря на все старания врачей, не могла забеременеть. И она никак не хотела примириться с независимостью мужа. Когда он купил первый автомобиль, она спросила:

– Почему «моррис»? Человек твоего положения должен ездить на «бентли».

– Пока не могу себе позволить «бентли», – весело отозвался Пол.

– Ты мог был позволить себе «роллс-ройс», если бы захотел! – резко бросила она и в отсутствие Пола поменяла машину.

Это была их первая серьезная размолвка. За ней последовали другие.

Бланш исполнилось уже сорок лет, когда она поскользнулась на лестнице и сломала ногу. Перелом был сложный, Пол хотел положить ее в больницу, но Бланш наотрез отказалась. Она позвонила миссис Эсдейл и попросила прислать сестру Честертон, которая ухаживала за ней, когда она сильно простудилась и лежала с высокой температурой.

– Сестра Честертон занята, – произнесла миссис Эсдейл ровным тоном, – я пришлю вам другую.

Полу Френчу хватило одного мгновения. Стоило ему увидеть сестру, как он тут же понял, что пропал. Окончательно и бесповоротно. Почти десять лет он был женат на Бланш, которая исподволь, незаметно воздвигла между ними стену. При виде красивой женщины у него иногда чуть трепетало сердце, а тут как будто рядом прогремел гром или забил огромный колокол. А затем последовала ошеломляющая тишина. Уши заложило настолько, что в них не проникали никакие звуки.

За несколько секунд Пол перенесся из мира нормальных людей в страну, где обитали одни влюбленные. И здравый смысл его покинул. Он не осознавал, что это патронажная сестра, которая будет ухаживать за его женой. Какая сестра, за какой женой? Бланш просто перестала для него существовать, словно растаяла в воздухе. Пол забыл, что женат, давал клятву верности. В мире остались только двое, он и она, и если бы сейчас землетрясение поглотило всех остальных, он бы этого даже не заметил.

А Бланш пришла в ярость:

– Зачем прислали эту дуру?! Я просила сестру Честертон! Допустим, она занята, но неужели нельзя было найти адекватную замену?

Пол наконец обрел дар речи:

– А с этой что не в порядке?

– Ты полагаешь, что такая девица подходит для нашего дома? Это же противоестественно! Ты целыми днями на работе или где-то еще, не знаю. А мне что? Пропадать здесь от скуки? Тебе невдомек, что жене требуется не только уход, но и общество? Думаешь, легко лежать прикованной к постели несколько недель? Кроме того, она не понравится миссис Хоггет.

– А какое миссис Хоггет до нее дело?

Бланш раздраженно взмахнула руками.

– В этом ты весь, Пол. Считаешь, что хозяйство в доме идет само по себе. К твоему сведению, новую сестру найти легче, чем приличную экономку. А они всегда недолюбливают сестер. Наша, как известно, плохо относилась к сестре Честертон.

– А почему к этой она будет относиться хуже?

– Потому что эта молодая. Наша жизнь ей скоро наскучит, и она станет убегать тайком на встречи с дружком. Честертон на такое была не способна. А в свободные дни эта новая будет ходить в зоопарк.

– Навещать своих родственников, слонов, – улыбнулся Пол. – Ты заметила, как она похожа на слониху? У нас эта новая сестра станет ночью ходить по коридору и трубить в свой хобот. Нет, точно, в прошлой жизни она была слонихой.

Бланш не успела возмутиться, потому что вернулась Хелен, переодевшись в форму, которая была ей очень к лицу. И выглядела она настолько свежей, словно Господь создал ее только сегодня утром. Хелен сразу направилась к постели Бланш, поправила подушку, одеяло, в общем, занялась своим делом, при этом совершенно игнорируя присутствие Пола. Стало ясно, что для нее он просто хозяин, предмет обстановки, такой же, как туалетный столик или кровать.

Что касается экономки, миссис Хоггет, то это была плотная, приземистая женщина, напоминающая лягушку. Вот такая красавица. Звали ее Руби.

– Лучшего имени родители придумать ей не могли, – заявила Бланш после их знакомства.

Пол усмехнулся:

– Разве ты не видишь, милая, какая это драгоценность?

И впрямь драгоценность, только в кавычках. Мерзкий сварливый характер, вечно поджатые губы. Правда, готовила хорошо и порядок в доме поддерживала. В общем, Пол примирился с ее присутствием в доме. Жену она устраивала, а ему было безразлично.

Когда появилась сестра Честертон, экономка сразу предупредила, что отдельно обслуживать ее не станет. Ей не нравилось, что сестра ест не в кухне, а за хозяйским обеденным столом, как благородная, но приносить ей еду в комнату наотрез отказалась.

То же самое и с Хелен. В первый день ее появления в доме миссис Хоггет зашла к Бланш.

– Я полагаю, она будет ужинать с мистером Френчем, как и сестра Честертон?

– Если только не предпочтет, чтобы ей подавали ужин в комнате, – ответила Бланш.

– Боюсь, что этого я сестре обеспечить не смогу, – объявила миссис Хоггет.

Впрочем, Хелен никаких специальных пожеланий по поводу ужина не высказала.

Прошло два месяца, и даже Бланш не нашла, к чему придраться. Хелен была пунктуальна, компетентна, поведение безукоризненное. С миссис Хоггет худо-бедно, но поладила.

Как-то в свободный день она встретилась с Майлсом Гордоном.

– Как работается? – поинтересовался он.

– С миссис Френч нелегко, – призналась Хелен. – Мучается разными комплексами. Перелом ноги воспринимает как трагедию. Ничего, пока справляюсь. Иногда она встает с постели, ходит с палкой по комнате. Но втайне от доктора Кемпа, он ей ходить пока не разрешает. Впрочем, главного я добилась: жизни этой пациентки опасность не угрожает. Она, конечно, может умереть, но только если со скуки проковыляет к окну и выбросится оттуда. А так, уверена, эта дама еще потанцует на моих похоронах. И на редкость требовательная. Видимо, считает, что за свои деньги у нее есть право не давать мне даже присесть.