Асмодей Pictures - Георгий Зотов

— Да, конечно. Сразу хочу сказать, что католики, протестанты, лютеране, адвентисты седьмого дня, мусульмане, буддисты и кришнаиты обязательно попадут в Ад, а вы спасётесь. Потому что только ваша вера правильная, а все остальные сильно ошибаются.

— (просветлев лицом) Я всегда это знал.

— Слава богу! Так вы дадите мне водки? Не держите? Ладно, плесните чайку.

В глубине души Корнелий откровенно ликовал, да чего уж там — просто из штанов (или, как говорят в Британии, из смокинга) выпрыгивал от всепожирающей радости. Надо же, как чудесно всё обернулось! Не было гроша, да вдруг алтын. Почему ему раньше не пришло такое в голову! Это в стиле настоящего чёрта, как учили в детстве, — притвориться ангелом, сделать сладенькое личико, налить патоки и вести душеспасительные беседы, подталкивая собеседника к краю греховной пропасти. Сейчас он этому попу втолкует постулаты Дьявола и заставит его душу рухнуть в пропасть сатанизма. Не ошибался классик — всё гениальное просто. Ха-ха, а ведь он уже практически пал духом. Напрасно, друг мой Корнелий, напрасно. Японские демоны говорят — и обезьяна может свалиться с пальмы… но затем взбирается назад — ещё выше, ещё быстрее. Этельвульф с презрением посмотрел на отца Георгия. О да, Рим рухнул, и стены его пылают. Думается, ещё пара часов — и он сможет ехать домой… а через неделю будет произведён в восьмой разряд, навсегда оставив опостылевший искусительский ранг. Больше маны, больше возможностей, новая квартира (пусть и не с евроремонтом, но всё-таки), многократные посещения «Адской Кухни». И, возможно, в другой раз клерки Банка Преисподней проявят себя иначе относительно кредита…

— Стало быть, синтоисты и алавиты[21]тоже не попадут в Рай?

— Батюшка, вы бы ещё про атеистов спросили. Нет, всем им уготовано адское пламя. Если они раскаются, то, разумеется, спасутся. Но вы слышали хоть об одном яром язычнике вроде поклонника богини Аматэрасу, который перед смертью принял бы православие?

— Да дело-то не в этом, уважаемый ангел… кстати, как вас зовут?

— Меня-то? Да… собственно… э… Нафанаил, стало быть.

— Вы раньше, во время земной жизни были евреем?

— (в жутком смущении) Нет, почему… имя просто такое дали, популярное. Господь же сначала создал евреев, поэтому и не разбирался… как ангела назовёшь, так он и полетит, хе-хе-хе (Этельвульф в панике понёс совершенную околесицу). Ему нет времени имена придумывать, Отцу-то нашему Небесному, вот и берёт нечто такое совсем с потолка.

— (говорится с придыханием, видно, что вопрос долго обдумывался и висел на кончике языка) Скажите… вы наверняка встречались со Спасителем? Каков он?

— (отвечается быстро, с явным облегчением — видно, что вопроса ждали долго, и ответ уже сто лет как готов) О, ну так естественно. Он без меня просто как без рук. Расстаёмся только на ночь, да и то не всегда. Бывало, только встанет утром, так сразу — а подать сюда ангела Нафанаила! И наши-то уж бегут-бегут, крыльями хлопают…

— (с удивлением) Неужели Господь спит? С его-то божественной природой…

— (срочно изворачиваясь) А, ну он это… нет, ему, конечно, спать необязательно. Но он очень часто среди людей путешествует, поэтому воспринял некоторые человеческие привычки. Скажем, на днях остановились мы со Спасителем в гостинице в Москве. Ну, так что? Спит спокойно, сном младенца… может, для вида притворяется, я не знаю. Потом пошли в пивной бар, и там Господь наш благословил чипсы и тёмное нефильтрованное. Совсем как в тот день, когда в гроте на Масличной горе мы вкушали с ним без меры вино, закусывали рыбкой… после третьей чаши Господь и говорит…

— Если я не ошибаюсь, он вроде как пил вино с двенадцатью апостолами.

— (поспешно) Да-да, безусловно, но мы там прислуживали. Знаете, вот как-то неудобно — Господь, и сам себе вино наливает, правда? А апостолы — простые мужики, не обращали внимания, как блюда и кубки незримо в воздухе перемещаются. Спаситель довольно прост. Между тем он отменил правила поста. Четверг — больше не постный день, едим и ветчину, и колбасу, и упитанных тельцов, когда захотим. Господь наш — современный Бог и идёт в ногу со временем, не надо его рассматривать с позиций глубокой древности.

Длительное, задумчивое молчание.

— И что же он думает про людей?

— Он хочет, чтобы вы были проще. Радовались жизни, любили женщин, не исключая оральный и анальный секс, наслаждались тем, что у вас есть. Не загружались, не пугались грехов и Преисподней. Ну что такое, сами подумайте — съел колбасу в четверг да попал в Ад. Это же бред какой-то. Или, допустим, провели ночь с красивой девушкой. Вам хорошо, ей хорошо, ваши чувства чисты и светлы, что ж тут, извините, преступного? Удовольствие от бытия на Земле — вот реальный смысл человеческого существования, и именно для этого создал планету наш Господь. Разве не в этом состоит счастье? Слёзы навёртываются на глаза Спасителя, когда он видит, как вы не посещаете стрип-клубы, отказываетесь от окороков, игнорируя поцелуи фотомоделей. Загоняя себя в рамки выдуманных правил, иссушая свою плоть, запирая в подвалы сознания мысли — вы служите тем самым Дьяволу. Господь ждёт от вас иного — лёгкости, полёта фантазии, отказа от условности, сбрасывания цепей. Святой отец, поедемте в бар. Там девки и пиво.

Этот монолог дался Этельвульфу нелегко. Во рту пересохло, страшно хотелось выпить. Он толкнул речь от всего сердца, со всем редким жаром и пылом, на которые оказался способен. Казалось, после столь пламенного спича за ним, словно за Робеспьером, должна ринуться толпа, сметая на своём пути прогнившие старорежимные устои. И по отцу Георгию видно, что тот явно задумался. Это настоящая победа. Ух, какую пирушку он закатит в «Адской Кухне» после повышения. Да пусть Мурмурович обзавидуется — на такое не жаль маны. Гости наполнят бокалы тёмным пивом, и тогда он скажет…

— Простите, но я думаю — вы совершенно не ангел.

Бокалы в голове Этельвульфа, выпав из рук хмельных демонов, со звоном разбились. Он беззвучно открыл рот, но слова не шли на язык, застряв где-то совсем глубоко в горле.

— Да-да. Вы — бес, дорогой мой, и я очень отчётливо сейчас это понял. Вы меня искушаете, как вам положено по должности. Нас ещё в семинарии учили, настолько хитроумны сатанинские выкрутасы, дабы завлечь простачков в геенну огненную. В последний год в моей жизни вдруг появилось неожиданно много соблазнов — чего никогда не было раньше. Какие-то странные девушки приходят на исповедь, погибает попугайчик, на хлебе в пост неизвестным образом материализуется ветчина. Просто так подобные вещи не происходят. Ангелом вас можно назвать, но, увы, — падшим, Скажите, разве не так?

Звук поставленной на стол чашки с чаем.

— (с дичайшей усталостью) Да. Святой отец, если б вы знали, как вы страшно мне надоели. Своим умом, своей праведностью, своими постоянными молитвами и чтением Библии. Меня попросту тошнит от вас. И да, вашего попугайчика растерзал я, простите.