Быть бардом непросто - Дарья Ковальская

— Я тебя сама защищу. Не бойся.

Вздыхаю и оборачиваюсь. Сидит на полу, обхватив руками коленки, и смотрит мне в глаза.

— Ты ненормальная.

Лучше бы я подружился с гоблином. Однозначно.

— Может, скажешь, чем я заслужил такую милость? И почему должен везде таскать тебя с собой?

— Ты красивый. И смешной. С тобой не скучно.

— Не скучно. Сомневаюсь.

— Не сомневайся. Я все знаю о скуке.

— Ладно. Видимо, ничего с тобой не поделаешь. Пока побудешь со мной. Надо тебя откормить и вывести из этого города…

— Нет.

— Не понял.

— Я не хочу уходить из города. Я всегда мечтала его увидеть. Я научилась слышать то, что происходит снаружи. Очень плохо, но часто в темноте представляла себе, как живут снаружи люди, гномы и остальные расы. И всегда мечтала точно так же гулять, смеяться, веселиться. Я не хочу уходить.

— Но тебя найдут. Твои глаза выдают тебя с головой.

— Они не заметят. Они будут думать, что у меня черные глаза и что я мальчик.

— Кто «они»?

— Все.

— И даже эльфы?

— Все.

Так. Все. У меня больше нет аргументов. Хочет оставаться — пожалуйста. Я вымотался, мне плохо, у меня были насыщенный день и не менее насыщенная событиями ночь. Так что я — спать. А это чудовище пусть что хочет, то и творит, мне плевать.

С этой мыслью я подхожу к кровати и падаю на нее, закрываю глаза и почти мгновенно отрубаюсь. Во сне меня кто-то обнимает и ложится рядом. Тепло и непривычно. Но почему-то, даже когда ее пальцы осторожно касаются чувствительного уха, я только дергаю им и не просыпаюсь полностью.

— Конфеты.

— Что?

— Конфеты. Хочу.

Медленно открываю глаза и смотрю на девочку, сидящую на моей кровати.

Ой. Слишком резко сел. Голова раскалывается… Странно, вчера я не чувствовал боли от порезов, ссадин и, кажется, от пары трещин в ребрах.

Она отодвигается от меня и садится на пол.

Так. Придется встать. Где моя одежда?

— Ты идешь?

Она кивает и встает. Э-э… рубашка — это, конечно, хорошо, но…

— Погоди. У меня где-то здесь были еще одни штаны. Нашел! Сапог нет, уж извините. Но штаны все же надень.

— Велики.

— Подумаешь, малость великоваты, зато голым задом не будешь сверкать. — Отрываю кусок от подола ее рубашки и подвязываю штаны, предварительно заправив в них рубашку. Вид получается довольно комичный, но на первое время сойдет.

— Закатай.

Она кивает и смотрит на штанины. С тяжелым вздохом опускаюсь перед «своей госпожой» на одно колено и сам подворачиваю штаны. И за что мне все это?

За спиной резко распахивается дверь. Я разворачиваюсь, сжимаю кинжал в правой руке и вижу… светлого, который с бешенством смотрит на меня.

— Попался!!

Меня хватают за рубашку, слегка приподнимают и трясут так, что ребра взвывают с новой силой.

— А ну отпусти! Ты что, с ума сошел?!

— Я его по всему городу ищу! А он тут прохлаждается!

— Так. Либо ты сейчас же уберешь от меня свои руки, либо… — Кинжал застывает у его горла, царапает лезвием кожу. — Либо оборву твою никчемную жизнь.

Меня опускают, после чего так врезают по уху, что я отлетаю к стене, сбиваю стул и падаю на пол. А ведь мог ударить в ответ! Устоять и ударить. Но я бы тогда его убил… И что? Только эта мысль меня и остановила.

Медленно поднимаюсь, вытираю кровь из лопнувшей губы и вижу незабываемое зрелище. Светлый стоит перед ребенком и пытается вдохнуть. Аида трясет, пальцы царапают горло, он хрипит. Рей же просто на него смотрит.

— Эй, прекрати. Маленький монстр.

— Он тебя ударил, — заявляет безапелляционно.

— И что? Значит, я ему это позволил. А вот если ты его убьешь, я и впрямь расстроюсь и не куплю тебе конфет.

Эльф шумно вдыхает и падает на пол, кашляя и все еще держась за горло. Ребенок же подходит ко мне и требовательно протягивает руку.

— Я сказал — куплю, а не достану из кармана. Терпение.

Девочка поджимает губы. Надо же. Все-таки у нее есть эмоции. И я впечатлен, что ее обозлило то, что меня ударили.

— Кто, кх-кх, кто этот ребенок? Ведьма?

Встаю и мрачно улыбаюсь:

— Знакомься — мой личный гоблин. Рей.

Идем по рынку, Рей ест конфеты, которые несет в кульке. Аид рассказывает о походе к гоблинам и судьбе безутешного Феди. Кстати, рынок расположен за чертой города, рядом с северными воротами, поэтому отсюда хорошо видно море.

— Гоблины не то чтобы были ему страшно рады. Мне даже показалось, что на их лицах читался ужас.

— С чего бы это?

— Ну… он сразу сказал, что они — его семья и его друзья. После чего бросился в пещеру.

— Хм. А они?

— Не знаю. Я в это время бежал совсем в другую сторону.

— Кх-кх. — С трудом подавляю смех.

— Это было ужасно! — Надо же, до этого я никогда не видел его настолько злым. — Он постоянно командовал, мешал, болтал, требовал… А каждый раз, когда я пытался протестовать, он начинал реветь, и в меня била молния! Кстати, когда я убегал, позади вроде бы что-то сверкнуло.

— Неужели не осталось ни одного светлого воспоминания, кроме момента трогательного расставания?

— Ну… он сказки забавные рассказывал.

— Гоблин? Сказки?! Ты меня пугаешь.

— Сначала он требовал, чтобы рассказывал я, но наши сказания ему сильно не понравились, и тогда он сам стал рассказывать истории.

— И о чем они были?

— Разные были. Про кровожадную девочку, носившую красную маску и вырезавшую всех волков в округе. Про принцессу, которая женилась на монстре и сделала из него принца. Еще что-то такое…

— Ничего себе!

— Н-да. Но все равно он невыносим!

— Представляю. Для светлых вообще заботиться о ком-то кроме себя — невыносимо.

— Заткнись.

— Слушаюсь и повинуюсь.

Усмехаюсь и смотрю в его лицо.

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему ты вернулся и искал меня? Ты ничем мне не обязан. Я — темный эльф. У тебя же была прекрасная возможность вернуться в Светлый лес и начать жить так, как тебе хочется.

— Ты мой друг.

— Ты сейчас о чем?