Погоня за песчаным дьяволом - Михаил Шторм

По душе всем пришлись и озерные мидии, и рыбные дольки, испеченные на углях.

Все это запивалось чистой сладковатой водой из озера. На десерт была подана завалявшаяся у кого-то в кармане жевательная резинка. Камила посетовала, что для фруктов сейчас не сезон.

– Правда, – оговорилась она, – я пока не видела на острове ни киви, ни папайи, ни даже кокосовых пальм.

– Зато песка много, – сказал Роман. – И хищников.

Быков чуть не подавился своей жвачкой. Прежде чем заговорить, он избавился от нее, скатав в комочек и бросив в огонь. Отблески пламени придавали его лицу что-то таинственное, когда он обратился к Балтеру:

– Михаил Иосифович, пообещайте, что вы не будете меня ругать.

Профессор настороженно посмотрел на Быкова, проверяя, не затеял ли тот какой-нибудь розыгрыш.

– Ругать за что? – поинтересовался он.

– За радостную новость, – был ответ.

– Это точно, – подтвердила Камила, догадавшись, о чем пойдет речь. – Вы, профессор, будете прыгать от радости.

– Я? Прыгать? – Балтер уставился на нее. – Неужели?.. – Он шумно дышал, словно ему не хватало воздуха. – Дмитрий, немедленно договаривайте, или я за себя не отвечаю!

Он вскочил на ноги и подбоченился. Повязка на голове придавала ему сходство с Дон Кихотом. Даже намек на усы и бородку появился – они, хотя и седые, неожиданно омолодили старика.

– Я его видел, – сказал Быков. – Мы видели. Я и Камила.

– Да, – сказала она. – Собственными глазами.

Аня ахнула. Роман недоверчиво прищурился. Балтер рухнул на место, словно его сбили с ног.

– Не может быть… – прошептал он.

– Может, – заверил его Быков. – До сегодняшнего дня я тоже думал: не может. А теперь так не считаю. Буньип существует. Как минимум, один.

– Почему же вы сразу не сказали? – жалобно спросил Балтер, переводя взгляд с Быкова на Камилу и обратно. – Вы не смеетесь надо мной?

– Не смеемся, профессор, – сказала австралийка. – Просто как-то не до того было.

– Сначала собаки, потом охота, – поддержал ее Быков. – Не до того было.

– Как же не до того, как же не до того?! – возмутился Балтер, переходя на фальцет. – Я последние десять лет жизни посвятил буньипам, к вашему сведению. Это необычайно важно! Подумать только, он забыл! Просто в голове не укладывается! Нельзя быть таким безответственным, батенька, нельзя!

– Покорнейше прошу меня извинить, – произнес Быков, машинально переходя на тот же архаичный язык, из которого был почерпнут старорежимный «батенька».

– Извиняю, извиняю… – пробормотал Балтер. – А теперь расскажите наконец, каков он, наш красавец? Велик ли? Какого цвета? Быстро ли плавает? Рассказывайте, рассказывайте, не томите старика!

– Он черный, – заговорила Камила, которая, как любая женщина, не смогла отказать себе в удовольствии оказаться в центре внимания. – Черный и блестящий. Большой, но не слишком. Думаю, шея у него немногим длиннее, чем у страуса.

– Но голова массивнее, – вставил Быков, – значительно массивнее.

– Размером с собачью? – быстро спросил профессор, прищурившись.

– Совершенно верно.

– Но не лохматая, – уточнила Камила.

– Буньип вынырнул? Или вы увидели его плывущим?

– Да, он плыл, – ответил Быков. – Плавно так, важно. Как лебедь. Но все равно довольно быстро.

– Бегает он тоже быстро, – добавила Камила.

– Погодите, погодите, – поморщился Балтер. – Вы хотели сказать «ползает»? Опираясь… – Он вывернул руки. – Опираясь на передние ласты, вот так?

– Ласт не было, – твердо заявил Быков.

– Не было?

– Не было.

– У него ноги, – сказала Камила.

Это казалось невероятным, но глаза Балтера открылись еще шире:

– Ноги?

– Да. Четыре. – Для наглядности Быков показал соответствующее число пальцев.

– Длинные, – сказала Камила. – Почти как человеческие.

– Нет, нет, – замотал головой Балтер, – этого не может быть. Никто из очевидцев не упоминал ни о каких ногах.

– Погодите, Михаил Иосифович, – возразил Быков. – Буньипы прекрасно передвигаются по суше, вы сами говорили.

– С помощью ласт, Дима, с помощью ласт.

– Но вблизи никто буньипа не видел, так? – спросила Камила. – Следовательно, утверждать наверняка невозможно.

– Я должен увидеть это существо собственными глазами, – заявил Балтер. – Мы остаемся. Вы как знаете, а я с места не сдвинусь, пока не обследую территорию.

Быков и Камила переглянулись, как, впрочем, и Роман с Аней. Потом все четверо посмотрели друг на друга. Они понимали, что уговаривать профессора бесполезно. Увести его можно было разве что насильно, заломив руки.

– Два дня, – произнес Быков устало. – Завтра и послезавтра. Настаивать на продлении срока бесчестно. Мы идем вам навстречу, так что вам придется учитывать наши интересы.

– Интересы науки превыше…

– Подумайте о внучке, Михаил Иосифович.

Аргумент сразил профессора наповал. Так и не закончив фразу, на которой его перебили, он сказал:

– Один день. Будем надеяться, мне этого хватит.

– Лучше все-таки два, – неожиданно вмешалась Аня, которая до сих пор предпочитала отмалчиваться. – Мне надо побыть здесь подольше.

– Зачем? – удивились мужчины в один голос.

– Так надо, – твердо сказала Камила, внимательно взглянув на опустившую голову Аню.

– Не понял, – произнес Роман, хлопая глазами. – Что случилось?

Быков попытался подавать ему знаки, чтобы не допытывался, но парень не понял намеков и продолжал допытываться, почему Аня хочет задержаться здесь. Не выдержав, она вскочила на ноги и закричала:

– Тупой, что ли? Технические причины у меня, понял? Отвяжись наконец!

Она ушла от костра, оставив остальных смущенно покашливать и ерзать на месте. Понаблюдав за Романом, который грыз то губы, то ногти, Быков осведомился:

– Что, опять побег замышляешь?

Племянник посмотрел на него как взрослый на ребенка и ответил:

– Нет, дядя. Я думаю, как от собак обороняться, если что. Аня ведь буньипа искать не пойдет, насколько я понял. Я с ней останусь, но ведь нас только двое будет.

– Н-да, задачка… – согласился Быков.

Все задумались, глядя на пылающий костер. Они были как первобытные люди, вынужденные постоянно заботиться о выживании. Мелочные расчеты и мыслишки отступили на задний план. Никто из них не жил столь насыщенной жизнью прежде.