Психокинетики - Рома Ньюман

Мир шоу-бизнеса не являлся рабочей платформой Юлии. Но девушке приходилось время от времени выбираться в подобные места за очередными порциями свежих слухов и сплетен. Политика идет рука об руку с шоу-бизнесом. И первое все больше напоминает второе.

Виталик появился минут десять спустя. Вместе с ним Юле пришлось позировать для клубного фотографа, а затем – для какого-то крупного бизнесмена, пожелавшего сделать cелфи с известным московским ресторатором и его прекрасной пассией. После этого молодым людям удалось скрыться в вип-комнате, прихватив бутылку шампанского и корзину с фруктами. За закрытой дверью музыка более-менее заглушалась, что позволяло говорить нормальным тоном.

Они разместились на кожаных диванчиках. Заказали легкие закуски и кальян. Ресторатор откинулся на кожаную спинку, устало вздохнул.

– Нет, сегодня прямо дурдом какой-то. Я ожидал, что будет поспокойнее.

– На презентации нового альбома?! – иронично хмыкнула Юлия. – Да ладно тебе…

– Парень начал выходить в тираж, – развел руками Виталик. – Не думал, что столько народу придет его поддержать.

– Ты веришь в своих друзей, я смотрю!

– Верю или не верю – вопрос излишний. У меня есть понимание реалий.

– Ладно, понимающий ты мой, рассказывай, что интересного хотел поведать?

– Сразу о деле? Давай сначала выпьем, расслабимся.

– Расслабиться? В этом заведении?

– Ты глянь за дверь: сотня людей как-то ухитряется кайфовать.

– Да-да-да, – вяло кивнула Сотникова. – Пять дней в неделю ишачить до седьмого пота, чтобы в пятницу вечером упиться в клубешнике до потери сознания, кое-как пережить субботу, в полукоматозном состоянии откиснуть в воскресенье, и с понедельника – снова-здорово.

– Кое-кто приходит сюда, чтобы потанцевать.

– Покажи мне этих идеалистов.

– Ты прям как не-девочка.

– Живу давно, повидала много. Давай, выкладывай что есть.

Ресторатор покачал головой. В его глазах читалась забота.

– Ты слишком погрязла в своих расследованиях. Перегоришь.

– Не бойся, я огнеупорная.

Она залпом допила шампанское, взяла красное яблоко, с хрустом откусила кусок, брызнув соком. Положила ногу на диван.

Перед Виталиком предстало обнаженное женское бедро. Это могло что-то значить в мире, где Виталика волновали бы женщины.

– Сначала ответь, почему ты так зацепилась за Кравчука?

– Я же говорила: он друг детства.

– Дело только в этом?

– Ты на что намекаешь, заднеприводный мой?

Виталик манерно закатил глаза:

– Ой, даже не знаю! Он – богатый, смазливый, подкачанный и при этом, насколько я знаю, не из «наших». На что же я могу намекать?

В комнату зашел парень в футболке с логотипом клуба и кальяном в руках. Пока он раскуривал кальян, Юля, сев нормально (вряд ли кальянщик был геем, так что нечего ему пялиться на ее ноги), принялась самозабвенно грызть яблоко. Виталик тем временем подлил шампанского в бокалы, достал «айфон» и погряз в соцсетях.

Парень сноровисто раскурил кальян, сменил мундштук, протянул Виталику. Тот распробовал и после двух затяжек показал большой палец. Кальянщик кивнул и удалился.

– Так что насчет Кравчука? – не унималась Юля, бросая огрызок в корзину для мусора.

Ее друг поднял ладонь, показывая, что еще не время для разговора. Вдыхая ароматный дым, он блаженно откинулся назад.

– Это просто кайф… Ты даже не представляешь, какой стресс я испытываю каждый день.

– Ути-пути, бедняжечка.

Виталик протянул ей трубку.

– Нет, спасибо. Сам травись.

Ресторатор сделал очередную затяжку, сел прямо.

– Для начала, у твоего дружка намечается нешуточный конфликт со своим покровителем. Пару дней назад они вместе обедали в одной из наших точек. Тамошний администратор рассказал мне, что был громкий спор. Я начал раскручивать эту тему, и всплыла пара интересных моментов.

– Например?

– Ходит слушок, будто бы Кравчук мутит прибыльный проект втихаря от Сухоставского. Причем деньги, которые там вращаются, принадлежат самым разным людям. В том числе и Сухому, о чем сам старик до недавнего времени даже не подозревал.

– Что за проект?

– Тут информации катастрофически мало. Кравчук – большой молодец по части конспирации. Люди шепчут о тайной лаборатории, где изучают очень странную хрень.

– Какую хрень?

– Очень странную. Возможно, боевая разработка, которую Кравчук потом толкнет армейцам. Я не знаю. Но факт, что Сухоставский живо заинтересовался лабораторией и уже с твоего друга не слезет. С другой стороны, Санек песочницу ни с кем делить не собирается – и тут нашла коса на камень. Сухоставский настроен очень жестко.

– Прям даже так?

– Говорят, он запустил приостановку контракта, который сам же для Кравчука и пробивал.

Юля откинулась на спинку диванчика, глубоко задумавшись.

– Насколько все критично для Александра?

Виталик глубоко затянулся кальяном.

– Я бы сказал, что довольно-таки критично. Если верить тем людям, которые мне это поведали, Сухоставский не отступит, пока не дожмет Кравчука.

– Он его не дожмет – Кравчук быстрее взорвется, чем сломается.

– О том и речь. Сошлись два барана. Дело пахнет разборкой в стиле «лихих девяностных».

Сотникова задумалась.

– Бессмыслица. Сухоставский слишком много сил вложил в Кравчука, чтобы теперь втаптывать его в землю. Саша для него что курица, несущая золотые яйца.

– Мы же не знаем всех подводных камней. Возможно, твоему другу захотелось самостоятельности и независимости. Сухому это не нравится, он принимает меры, чтобы приструнить зарвавшегося ученика, а тот вздумал брыкаться. Все остальное – как снежный ком. По нарастающей. А может быть, другой варик: Кравчук работает над чем-то, настолько прибыльным, что Сухой готов пожертвовать самим активом в лице Александра, чтобы только завладеть результатами его работы. Возможно, яйца стали дороже курицы.

– Есть подробности?

Виталик пожал плечами.

– Здесь надо понимать, что никто даже приблизительно не догадывается, во что вливает деньги Кравчук. Может, тайны мироздания открывает или тестирует новую марку презервативов. Но поскольку он вливает в это бабло, – и, судя по рассказам, бабло немалое, – то все думают, что дельце – ультраприбыльное. Человеческая психология, ничего не попишешь.

– Макгаффин, – произнесла Юля.

– Что?

– Макгаффин.