Саблезубый - Галина Валентиновна Чередий

прошивало ебашащей по всем нервам вибрацией, задержалась невыносимо долго и только потом резко отстранилась, начав судорожно хватать воздух, дразня еще сильнее рваным дыханием. И, только пару раз вдохнув, снова затянула меня в умопомрачительное влажное пекло своего рта, установив добивающий меня темп. Я забил на сдержанность, толкался к ней, неотрывно глядя в эти уничтожающие меня к херам прозрачные глаза, рычал, выл, нес какую-то хуйню, ни хрена не вспомню. Бился об стену затылком, лупил кулаками, только бы не сорваться и не покалечить Катьку, обхватив затылок и всадив со всей дури. И еще. И еще. По позвоночнику лава, ног не чую, в черепушке все выжгло, в паху полный пиздец. Помираю-помираю-помираю, держусь только за этот пронзительный голодный взгляд моей…

— Катька! — выдохнул, предупреждая, что все, я понесся почти.

И вместо того, чтобы отстраниться, она опустила веки и заурчала, принимая один выплеск моей спермы за другим, жадно глотая, пока меня мотало-расхреначивало в оргазме.

Катька последний раз потерлась об меня щекой и поднялась, бодро направившись в сторону кухни, прихватив один из пакетов.

— Ку… Куда пошла? — каркнул я, чувствуя боль в надсаженном горле. — Стоять! Без оргазма не уйдешь!

Стыдобища, сам реально и шагу не мог пока ступить, ноги как горячая резина, отлипну от стенки — и точно мордой об пол ляпнусь. Сколько в моей жизни было их, минетов этих, но чтобы вот так всего разломало, в хлам разбило, что и на ногах едва стоять…

— Скоро Яр придет, забыл? Надо хоть что-то успеть.

Вот же засранка, ушатала дяденьку, а сама порхает птичкой! Ничего, от меня не упорхнешь безнаказанно.

Глава 43

Собравшись-таки, я натянул штаны, настиг хитрую беглянку и мигом нагнул над столом.

— Небось не оголодает Камнев чуток подождать, — проворчал, обнажая ее роскошную задницу. — А вот тебе голодать никак нельзя, и так ветром унести может.

Угу, сквозняком каким-нибудь хуястым и до хера проворным, если буду халявить и неудовлетворенной оставлять. Не пойдет!

— Боев… — чуток рыпнулась Катька, но я ее угомонил сразу, опустившись сзади на колени и впившись ртом в мокренькое-сладенькое-мягонькое. — Бо-о-оев! А-а-ах!

Вот, такая музыка мне по вкусу, да и все остальное вкуснее некуда. Растягивать не стал, вылизывал жестко и прицельно, доводя мою карамель до финала чуть ли не на скорость. Катька кончила через пару минут с хриплым криком и обвисла распластанная на столе без сил.

— Ну вот, теперь все как полагается, — довольно проурчал я, вытирая губы.

— Изверг, я же пошевелиться не могу, — простонала она, сползая со стола на табурет.

— А ты и не шевелилась бы пока, меня видок такой устраивает. Глаз радует и удобненько, сейчас чуть передохну и еще разок пристроюсь.

В дверь позвонили, и Катька подняла брови, ехидно ухмыльнувшись.

— Отменяется еще разок.

— Вот еще. Я и в ванную тебя затащу запросто, — пригрозил я и пошел открывать.

— Андрюшенька, у тебя все ли хорошо? — За дверью стояла встревоженная тетя Маша. — А то Матвейка мой говорит, мимо шел, а у тебя крик да стук странный.

Хм… Матвейке, бедолаге, довелось услышать, как моя конфета меня в космос отправляла, да мал еще понять, что происходило.

— Все нормально, тетя Маша, — все охуенно, но прибрехнуть придется. — Это мы просто с Катей из магазина пришли, пакетов много, споткнулась она, испугалась.

— Ой, а Катюша все еще у тебя? Уже совсем выздоровела? Ну и правильно, она же молодая вон, здоровая, у них все мигом проходит.

— Угу.

Что-то меня это «мигом проходит» как ужалило ядовитым холодом. Ведь правда молодая. Совсем. Ничего толком не видала. Как быстро пройдет у нее это… я? А когда пройдет, то что со мной? Как я-то без этих ее взглядов, будто я чудо какое для нее? Без того, как ласкается ко мне зверьком наивно-искренним? Как трется, нюхает, целует жадно, точно каждый раз первый и последний?

— …приготовила.

— А? — переспросил я, совсем прослушав речь тети Маши застигнутый врасплох этими бредовыми мыслями. Что за херня вообще? Что мне будет-то? Не сдохну небось, переживу, дальше пойду. Баб на свете уйма, одна уйдет, миллион останется. Так? Так!

— Я говорю, чего ж ты не сказал, что вы дома праздновать-то будете. Я бы и на вас наготовила. Салатики там, холодец.

— Здравствуйте, — поздоровалась из-за моей спины Катька. — Я ваш голос помню. Это ведь вы со мной были иногда, когда валялась больная?

— Я, Катюша, я. Тетя Маша меня звать. Ох и красавица ты у Андрюши! — пожилая женщина даже руками всплеснула и многозначительно посмотрела на меня. — Ох, Андрюша держи и держись.

— Уже, — буркнул я. — Не переживайте, теть Маш, Катюха у меня кулинарка и сама нам с Яром чего сварганит.

— И Ярик будет?

— Ага, у него же пог… Роксана в роддоме, куда ж ему еще. Только к нам.

— В роддоме? Батюшки, это как же я все пропустила? Папашка, значит, наш Ярик-то уже?

— Дважды! — подтвердила Катя. — Сын и дочка у него. Везунчик, полный комплект разом.

— Ой, побегу я, своим расскажу! — соседка подхватилась и понеслась к себе.

Я уже почти закрыл дверь, когда из лифта вышел Камнев с позвякивающим пакетом.

— Боев! — с упреком нахмурилась моя конфета. — Я ничего не успела! А все ты!

— Ну, допустим, ты тоже участвовала, — хохотнул я, пожимая руку другу.

— Добрый вечер, Катя! С Наступающим вас, — ответив на его приветствие, моя девушка унеслась на кухню.

Яр остановился в прихожей, обозрел брошенные пакеты и подмигнул мне.

— Пахнет тем, чем я думаю? Уже? Или мне погулять вокруг дома чуток?

Ишь ты, какой нюхач.

— Не парься, я всегда все вовремя успеваю. Заходи.

— Мне тут сорока на хвосте принесла, что ты движняки и шум в офисе устроил, — сказал друг, вешая свою куртку.

— Ты своим сорокам скажи, что я им хвосты поотрываю, вместе с языками и кой-чем еще, — фыркнул я.

— Сороки сороками, но, Андрюха, ты соображаешь, что делаешь?

— Ты про клиента, что я выставил со скандалом? Так он не наш клиент оказался, убалтывал меня слежку за своей любовницей организовать.

— Хер с ним, с клиентом, тут ты лучше меня знаешь, что делать. Что с девчонкой творишь, да еще на публику!

— А что опять не так? Блядун Боев — плохо, девушкой постоянной обзавелся — снова хреново?

— Андрюха, ты же себя знаешь, — покачал головой Камнев. — Одно дело даже полезть на сестру друга, гемор, конечно, но пережить можно. Но совсем другое ей на полном серьезе начать голову задуривать. Колька не простит тебе, когда ты в это наиграешься и ранишь