Гиллеспи и я - Джейн Харрис

— Не извиняйтесь! Я только допишу Энни записку и пойду.

Спустя несколько дней я получила ответ от Энни с предложением встретиться через неделю. Тон письма был бодрый, однако создавалось неуловимое впечатление, что она оправдывается. Похоже, ее новый подход к Сибил приносил плоды. В последнее время у девочки улучшилось настроение, и она прекратила портить вещи.

* * *

В один дождливый день на следующей неделе я была в гостях у Гиллеспи, как обычно, разбираясь со счетами — домашними и из «Шерсти и чулок» (я вела дела в лавке после исчезновения Кеннета). Джесси занималась стиркой и бегала вверх и вниз между баком и сушилкой, оставив меня наедине с расчетами. Когда я пришла, Неда и Энни не было дома: они отвели девочек к миссис Колтроп и, несмотря на дождь, отправились в галерею Гамильтона обсудить расположение картин на предстоящей выставке.

Я работала в столовой около часа, когда во дворе послышались шаги. Сначала я подумала, что это Джесси вернулась из прачечной, но потом услышала приглушенный сердитый голос Неда.

— Она очень несчастна. Ей хочется видеть их время от времени.

Скрипнула входная дверь — Джесси оставила ее незапертой. В холле послышались шаги, но скоро стихли.

— Не сомневаюсь, — раздался голос Энни. Чувствуя себя неловко, я уже собиралась показаться, когда она добавила: — Она наверняка желает устроить обряд изгнания бесов.

— О, мама уже сто лет не вспоминала о нем. И без нашего согласия она ничего не сделает.

Энни недоверчиво рассмеялась. Мне стало страшно, что они войдут в столовую и обнаружат меня. Я застыла, стараясь не издать ни звука. Энни что-то пробормотала, но Нед оборвал ее:

— Да, она сказала, что гордится внучками. Что тут такого?

— Ничего подобного, она сказала, что они от рук отбились.

— Она пошутила.

— Нет, это камешек в мой огород.

— Она просто хотела поддержать разговор.

— Ты ведь знаешь, Сибил стало гораздо лучше. Думаю, отсутствие Элспет ей на пользу. И мне тоже.

— Не говори так. Будет глупо, если мы встретим ее на улице. Без Мейбл ей совсем одиноко. Она хочет с тобой дружить.

— Ох, ради бога. — Энни горько усмехнулась. — Открой глаза, Нед. Ты будто ослеп. Куда ты идешь?

— Повидаться с матерью.

Его шаги гулко отозвались на лестнице. Энни вздохнула. Вскоре она тоже пошла вниз, и я услышала, как она стучит в дверь миссис Колтроп. К счастью, соседка впустила ее и захлопнула дверь. Теперь у меня была минутка, пока Энни не вернется с девочками. Я решила тихонько ускользнуть из дома, чтобы избежать неловкости.

Конечно, я очень переживала за Неда и Энни и сожалела, что из-за глупого совпадения стала свидетелем их ссоры. Мне и в голову не приходило, что в семье бурлят такие невидимые страсти. Почему-то меня охватило смутное беспокойство и предчувствие беды. Разлад между Элспет и Энни, а теперь еще и между Энни и Недом — главным образом из-за Сибил — рано или поздно станет только хуже. Почему-то мне казалось, что это предрешено, даже неотвратимо.

Вторник, восемнадцатое июля. Отношения с Сарой по-прежнему далеки от дружеских, и я не избавилась от сомнений на ее счет. Между нами не происходит ни споров, ни перепалок, однако атмосфера в доме оставляет желать лучшего. Она сердится на меня за то, что я не предупредила ее о своем анализе крови, а в назначенный день по глупости забыла его сдать. Я бы запросто позвонила доктору сама, если бы Сара не была столь нетерпелива; почему-то она устроила целый спектакль из-за переноса даты, хотя ей пришлось сделать всего один звонок. Мне кажется, она намеренно подчеркивает, как со мной тяжело, изображая мученицу.

К счастью, сегодня вечером она отправилась в «Эмпайр», на фильм с братьями Маркс. Я сидела, размышляя о прошлом, и пыталась вспомнить, как именно Элспет Гиллеспи произносила слова и ставила ударения. У нее был странный, очень выразительный акцент. Спустя несколько минут я пролистала свою адресную книгу и нашла телефон мисс Барнс, который переписала из рекомендательного письма Сары, прежде чем вернуть его агентству. Затем я еще раз позвонила в Чепуорт-Виллас. Услышав знакомый голос с придыханием, на этот раз я не позвала мисс Барнс, а, подражая интонации Элспет, сказала:

— Могу ли я поговорить с хозяйкой?

— Да, слушаю.

От неожиданности я прикусила язык. Признаюсь, я думала, что «мисс Барнс», с которой мы уже разговаривали раньше, в ответ на мою просьбу немедленно позовет настоящую хозяйку дома. Я вообразила, будто эта «мисс Барнс» — подруга Сары, которая работает в Чепуорт-Виллас, возможно, экономкой или гувернанткой. О таких случаях писали в газетах: поддельная рекомендация с телефонным номером; сообщница, которая обычно отвечает на телефонные звонки и тренируется изображать хозяйку, когда кто-нибудь звонит навести справки о подруге.

— Алло? — сказал голос. — Вы на связи?

— Да, прошу вас, позовите хозяйку дома.

— Я и есть хозяйка. Кто говорит?

— Остроумно, — сказала я. — Самозванство преследуется по закону, знаете ли. Вас могут посадить в тюрьму.

— Что? Кто это? Это вы недавно звонили?

Меня охватили сомнения. Если эта женщина — подруга Сары, то я напрасно на нее набросилась. А если она и впрямь не обманывает?

— Алло! — воскликнула я. — Алло! Это Музей двадцать один — восемьдесят шесть?

— Нет, у нас станция Фробишер.

* * *

Признаюсь, в тот день я была не в духе. Сара вечно забывает сделать заказ у Локвуда, и пока она была в библиотеке, я отправилась в лавку сама. Обычно я заказываю все необходимое по телефону, но иногда вспоминаю советы Деррета и стараюсь двигаться. День стоял знойный, и, всего лишь спустившись на первый этаж, я уже изнывала от духоты. Когда я вышла на залитую солнцем улицу, жара ударила меня по голове, словно молотком. Поперек дороги застряла грузовая повозка, и с обеих сторон тянулась вереница такси и набитых автобусов. Водители маялись от безделья, перебрасываясь бранными словами и шуточками. Я стала пробираться между раскаленных дымящих автомобилей. Хотя рядом с лавкой стоял навес, салатные листья в ящиках уже потеряли свежий вид.

Внутри оказалось немного прохладнее. В лавке никого не было, кроме мальчишки-посыльного, который скучал за стойкой, что-то выцарапывая пальцем на деревянной поверхности. Я его помню: он вечно жалуется на наш лифт, когда приносит ящик. Мальчуган поздоровался со мной, как принято у лондонской молодежи, еле заметно запрокинув голову назад и чуть приподняв брови, и снова принялся выцарапывать на стойке свои инициалы. Ожидая появления мистера Локвуда или его жены, я изучала объявления на стене и через окно заметила свою соседку миссис Потс. Выбрав пучок салата, она направилась ко входу в лавку. Потс — невозможная сплетница, и болтать с ней мне совершенно не хотелось. Я решила обратиться к посыльному.