Драконы любят погорячее - Илана Васина

лестнице. Кажется, именно в том направлении несколько минут назад стекались женские голоса.

Миную два пролета и оказываюсь в просторной кухне. Я еще на лестнице гашу пламя, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, тем более, света из кухонных оконцев поступает достаточно, чтобы разглядеть обстановку.

Небрежно одетые мужчины и девушки, среди которых узнаю Миру и Тину, стоят небольшими группками. У некоторых женщин на головах вороньи гнезда, у мужчин криво застегнуты рубашки. Видимо, сегодня все собиралась наспех.

Судя по долетающим до меня обрывкам фраз, слуги оживленно обсуждают убийство.

Посреди этого хаоса глаза выхватывают Харальда. Он, как скала, возвышается непоколебимый среди бушующих эмоций. То слушает, то говорит.

При виде мужчины, такого спокойного и сосредоточенного, чувствую, как оседает волна тревоги. Его хладнокровие посреди всеобщей паники заставляет невольно устремиться к нему. Хоть узнаю из уст адекватного человека, что случилось!

Успеваю сделать всего пару шагов, как Харальд поворачивается ко мне, будто безошибочно почуяв меня в толпе. И, пока я приближаюсь, внимательно наблюдает за моим приближением своими удивительными, темными глазами. Жадно ощупывает взглядом каждую клеточку лица и тела, так что у меня ползут мурашки по телу.

- Доброе утро! - лепечу дежурное приветствие.

- Какое же оно доброе, - пищит справа девчушка в темно-синем платье, - если этим утром растерзали целительницу Эйрину? Это все из-за вас! Если бы не вы, она бы не оказалась ночью в замке и...

- Придержи свой язык, Таира! - резко обрывает ее Харальд, пока я, сцепив зубы, перевариваю ужасную новость. - Не охотница убила Эйрину. Мы все скорбим по ней, но это не повод срываться друг на друге.

Отдав какие-то распоряжения слугам, Харальд направляется к лестнице, но я не собираюсь его так просто отпускать.

Во-первых, потому что в этом замке только рядом с ним ощущаю себя в безопасности.

Во-вторых, Эйрина умерла от лап оборотня, а я, как ни крути, охотница на нечисть. Пусть пока не в идеальной форме, но черт возьми, в такой критической ситуации меня нельзя списывать со счетов!

- Подожди! Нам надо поговорить! - бросаюсь ему вдогонку. - Надо осмотреть следы. Мы должны придумать план охоты.

- Никакой охоты не будет. Ты еще не оправилась от предыдущей стычки. Твоя единственная задача — поправиться и окрепнуть.

Мужчина легко взбирается по лестнице, а я топаю следом. Уговариваю его передумать:

- Оборотень не остановится. Продолжит убивать. Нам надо…

- Нет, Ариана, - обрывает он меня, коротко оглянувшись. - Отныне никакого «нам». Ты замужем. Лишь твой муж имеет право отпускать тебя на охоту.

- Что?! Отпускать? - не выдержав новости, хватаю Харальда за рукав. - Скажи, что ты оговорился!

Тот, наконец, останавливается и неохотно поворачивается ко мне. Каменное, бесстрастное лицо не позволяет прочитать его мысли. Только взгляд, горящий, пронзительный, говорит о бушующей буре внутри. Мой собеседник пожимает широченным плечами.

- Таковы традиции. Я не вправе рисковать жизнью чужой…

В его глазах мелькает мука. Не смог договорить, что я чужая жена. Да не жена я Ринхару! Так, одно название, сам же говорил!

Вслух произношу другое:

- Я сама все улажу с Ринхаром. Когда он меня отпустит, мы сможем обсудить план последующих действий?

- Он тебя не отпустит.

- Отпустит, - талдычу упрямо.

Жаль, что Харальд не понимает: я не местная. Это здешние женщины сызмальства забитые. Привыкшие слушаться и подчиняться. А в мире, из которого я родом, все совсем по-другому!

Видно, Харальду надоело со мной спорить, потому что он машет рукой:

- Попробуй. Если Ринхар согласится, поговорим.

- Я вообще-то взяла на себя обязательства три года после обучения работать охотницей, - ворчливо напоминаю. - Так что у Ринхара нет права меня останавливать.

- После перехода опекунской печати у него есть на тебя все права. Таков закон.

Ошарашив меня ужасной новостью, Харальд разворачивается и продолжает взбираться по лестнице.

Ужасная новость для меня заключалась не в том, что у Ринхара на меня есть какие-то призрачные права, потому что я не признаю их и точка. А в том, что Харальд в это верит.

Неужели думает, что я, огненная охотница, позволю этому гаду мною командовать?

Ну уж нет!

Даже с идиотом при желании можно договориться.

Деловито подобрав подол, шагаю в покои Ринхара. Как он там говорил? Второй этаж, третья дверь налево.

Вот сейчас и расставим точки над и!

Глава 40

Мой воинственный настрой слегка сбивается, когда я оказываюсь перед искомой дверью. В полумраке коридора разжигаю огонек поярче и разглядываю тяжелые дубовые доски с изящно вырезанным орнаментом.

В замке все двери одинаковые, как однояйцевые близнецы. Лучше бы вместо декоративного орнамента здесь развесили таблички! А то бродишь по коридорам, как по минному полю, и не знаешь, на кого нарвешься.

Говорят, здесь есть мужская половина, куда женщинам вход строго воспрещен. Надеюсь, я не заблудилась?

Негромко стучусь. Время раннее, вдруг «муж» еще спит? За свой не маленький опыт гастролей я крепко-накрепко усвоила простой постулат. Когда человек дремлет, будить его надо максимально бережно и аккуратно, чтобы не разозлить еще до начала разговора.

Постучав, жду с минуту. Никто не отвечает.

Молочу чуть сильнее.

Внезапно дверь открывается так быстро, что очередной удар приходится в пустоту, и я невольно ойкаю от неожиданности. В широком проеме виден Ринхар, очевидно, только что вставший с кровати и совершенно не готовый к приему гостей. Единственный элемент одежды на его теле - это светлые, свободные штаны. Они не скрывают темную полосу внизу живота, сползающую к паху.

Торс, слепленный из сплошных мышц, настолько совершенен, что я пару секунд не могу оторвать от него глаз. Затем взгляд поднимается на широкую, крепкую грудь, где прямо под ключицами висит желтоватый клык крупного животного. При каждом движении от Ринхара так и прет мужская энергия. Давит, душит и агрессивно, без спроса лезет сквозь поры под кожу, цепляясь за глупое, женское нутро. На короткий, постыдный миг начинаю понимать деревенских девушек, бегающих к нему на свидания, а потом рыдающих в подушку.

- Налюбовалась? - Ринхар лениво, по-кошачьи потягивается, словно поддразнивая игрой литых мускулов, и пошире открывает дверь. - Заходи!

В проеме виднеется всклоченная постель с балдахином — ёшкин кот, он там спал или с кем-то сражался? - и разбросанные по полу вещи.

Быстро мотаю головой и для верности на шаг отступаю:

- У меня к тебе важный разговор.

- Известно ли тебе, дорогая Ана, что