Настя как ненастье - Ольга Горышина

Он выключил музыку, хотя понимал, что уже поздно: Настя не сообразила попросить его сделать это до того, как ответила матери.

— Нет, она не обозналась. Мам, пожалуйста… Я буду дома в девять, как и обещала. Мам, ну не надо… Мы в Сосновке полчаса погуляем и все. Мам, ну я не могу сейчас…

— Настя, — он сказал это довольно громко и даже тронул ее за дрожащее плечо. — Я развернусь, если надо, и отвезу тебя домой.

Он поймал ее взгляд: блестящий слезами.

— Настя, я разворачиваюсь.

И он действительно перестроился в левый ряд, подрезав машины, наплевав на все правила дорожного движения и взаимоуважения.

— Скажи маме, что пять минут и ты дома.

Она повторила за ним фразу и сунула телефон в карман. Глаза в бампере чужой машины. Руки сжаты в кулаки. И он поспешил накрыть один из кулаков горячей ладонью.

— Эй! Все будет хорошо. Все врут родителям. Это нормально, — он сумел разжать ее кулак и сжать влажные пальцы. — Нас застукали соседи, да?

Настя кивнула. Он вернул руку на руль. Круто зашел в поворот. Включил поворотник.

— Тогда я тебя до парадной довезу.

Но только внедорожник завернул на узкую дорожку, с обеих сторон заставленную машинами, Настя схватила водителя за руку. Иннокентий дал по тормозам. Собака от толчка почти свалилась в проход.

— Что?! — он действительно заорал. Не сдержался.

Настя кусала губы.

— Я здесь выйду. Мама…

Он вернул взгляд на дорожку, и Настя могла уже ничего не объяснять: мать встречала дочь на улице. Зато он схватил ее за руку и снова стиснул пальцы.

— Настя, не паникуй! Нам скрывать нечего. И меня прятать не надо. Я не монстр какой-то.

— Мне нужно идти!

Она тянула назад пальцы, а он не отпускал: только сильнее сжимал.

— Я тебя не отпущу, понятно? Мне плевать, нравлюсь я твоей маме или нет. Я хочу с тобой встречаться, поняла?

Она дернула сильнее и освободившейся рукой схватилась за ручку двери. Тогда он схватил ее за вторую руку.

— Ты же сказал, что тебе это не нужно! — чуть ли не закричала она. Но голос сел. Видимо, ему помешал подкативший к горлу ком.

— Это мне действительно не нужно! Давай попытаемся быть вместе. Я на тебя не давлю и не тороплю. Захочешь, все будет. Нет, на нет и суда нет. Только не уходи из-за этой дурацкой машины! Ну хочешь, пойдем сейчас к твоей маме вдвоем? Я что, на нормального человека не похож? Да? Но ты ведь пришла ко мне сегодня. Пришла!

— Кеша, пусти! Я позвоню завтра… Обещаю.

Он выскочил из машины первым. Не глядя в конец дорожки, вытащил за поводок собаку и погладил по холке, а Эйты извернулась и принялась лизать ему руку, пахнущую вкусным презентом. Настя, сутулясь, обошла машину и протянула за поводком руку.

Молнией сверкнула мысль: схватить руку и поднести к губам. Или заграбастать всю Настю и поцеловать на глазах у ее матери. Но нет, нельзя… Нельзя усугублять ситуацию. Настя умница, Настя разберется.

Она почти побежала по дорожке, то и дело одергивая поводок, но к нему не обернулась. Это все подкупленная сэндвичем Эйты тянула хозяйку назад. К нему. Он вернулся в машину, но не завел мотор, пока за спиной Настиной мамы не закрылась железная дверь парадной. Тогда он схватил надломленный, но даже не укушенный Настей сэндвич и, как зверь, вгрызся в него зубами.

Что за дурь! Он откинулся на подголовник и сдал назад, не поворачивая головы, следя лишь за картинкой на экране.

Хорошо свидание, ничего не скажешь! — скрежетал он зубами, разжевывая сэндвич. Сейчас еще эта дура накрутит дочь по самое не хочу. И Настя действительно напишет ему просто: «Не хочу с тобой встречаться…»

— А я хочу! — закричал Иннокентий в голос, перекрикивая заунывные звуки саксофона.

Иннокентий не верил, что уснет, поэтому даже и не пытался заснуть. Достал из пиджака пачку сигарет и вернул обратно — курить не хотелось. Пошел за водкой, но тоже передумал. Сколько бы ни было места в квартире, а места для себя он так и не нашел. В итоге сел в кресло, уставился в разрисованную стену и набрал Насте. Та ответила простым тихим «Алло», и он не знал, как понимать такое приветствие — она не желает с ним говорить или просто мама находится слишком близко.

— Настюш, у тебя все в порядке?

Он не знал, зачем обратился к ней так. Просто захотелось утешить, прижать к груди и погладить по волосам. Но она грустила на другом конце города, и между ними была лишь мобильная связь, которая вдруг отказалась принести к нему хотя бы желанный голос.

— Ну что ты молчишь? Насть, ну хочешь я приеду? Утром или даже вот сейчас, хочешь? Мне не надо было уезжать. Я повел себя, как дурак. Настя, ну скажи мне хотя бы слово. Пожалуйста.

— Кеша, у меня все хорошо, — проговорила она шепотом.

Нет, мамы рядом нет. Но она же с ней в одной квартире, а квартира, наверное, крохотная.

— А у меня все плохо, — он замолчал, но она ничего не сказала. — Настя, я завтра снова приеду. И если ты не выйдешь ко мне с собакой, я сам поднимусь к тебе. Какой номер квартиры?

— Кеша, не надо приезжать. Маме нервничать нельзя. Хватит ей моего брата.

Иннокентий радовался отсутствию в гостиной зеркала. Видеть сейчас свою рожу ему совершенно не хотелось. Звериный оскал, не иначе. Какая же она дура!

— Слушай, я уверен, что проблему твоего брата могу решить за секунду. У меня нет знакомых в мебельном бизнесе, но я могу поддержать его семью, пока он ищет новую работу. Он должен только понять, что на старой ничего не светит.

Она все равно не ответила. Он подался вперед и сильнее сжал телефон.

— Настя, я не хочу потерять тебя лишь потому, что кто-то поступает с девушками плохо и твоя мать решила, что я такой же. Я не такой. Мне кажется, у тебя была возможность в этом убедиться. Разве нет?

Сидит себе там молчком, а ему с ума сходи! Он потер лоб и готов был уже поднять свою голову с колен за волосы, иначе она не поднималась, отяжелевшая от черных дум, и тут Настя вдруг открыла рот:

— Кеша, зачем я тебе?

Он зажмурился и не сумел сдержать стон. Откинулся на мягкий кожаный подголовник и начал съезжать вниз, пока не уперся ногами в ножку кофейного столика.

— Настя, а какого хрена, скажи, ты нарисовала у меня на стене Адама и Еву?

Она не ответила. Он тяжело выдохнул. Мимо трубки, но Настя все равно услышала.

— Так тебе не понравилось все-таки?

— Мне не понравилось, как ты со мной обошлась.

Он подтянулся в кресле и сел, прижимая телефон к уху, точно медяк к синяку: с надеждой, что все сойдет на нет — обида, ссора, недопонимание — или хотя бы боль уйдет. Но Настя продолжала молчать. Хотела ли она слушать его речи тоже было под большим вопросом.