Бремя стагнатора - Сергей Чекмаев

Наконец Веко Лебанури остановился перед ничем не примечательной дверью и сказал:

– Стоп! Пришли!

Он вошел внутрь, но тотчас появился обратно:

– Тссс! Она спит. Идите, мастер. Только не испугайте ее.

– Разберусь! – мотнул головой Косталан. – Сколько у меня времени?

Бывший вор-аристократ по кличке Скользкий улыбнулся:

– Вообще-то Зрачок Креганон обещал прибыть к заходу. Может, раньше.

– И он не сказал вам, когда нужно вернуть меня назад? – недоверчиво спросил кузнец.

– Нет, мастер. Он просто забыл. Сами понимаете, Беспристрастный Свидетель занял всего его помыслы.

– А вы?..

– Что – я? Я не могу брать на себя ответственность. Мне приказали доставить вас сюда, и я это сделал. Дальше все решает Зрачок Креганон.

Косталан благодарно кивнул. На миг ему даже сделалось стыдно за то, что он все время подначивал Лебанури. Вне бдительного ока начальства он, оказывается, не такой уж плохой человек.

Он вошел в дверь, откинул шитую занавесь.

Посреди широкой и просторной комнаты стояла разобранная постель невероятных размеров. На ней, свернувшись клубком и поджав ноги, спала Юнари. Покрывало валялось рядом – она как обычно ворочалась ночью и сбросила его на пол.

Мастер сел рядом, накрыл девушку покрывалом, подоткнул края. Больше всего на свете ему сейчас хотелось сжать ее в объятиях, но во сне Юнари выглядела такой беззащитной, что Косталан не осмелился ее тревожить.

Вдруг она пошевелилась, улыбнулась во сне и прошептала:

– Коста, милый…

Он ласково погладил Юнари по плечу, наклонился и поцеловал в щеку. И, видимо, уколол щетиной, к которой за последнее время уже успел привыкнуть. Она ойкнула, попыталась отмахнуться, скорее всего, посчитав мастера каким-нибудь кусачим насекомым.

Широко распахнула глаза и радостно закричала:

– Коста! Это и правда ты?

– Я, милая, – сказал он. – Я с тобой.

С восторженным визгом она бросилась ему на шею, обхватила руками и ногами, крепко прижала к себе, явно не собираясь больше никуда отпускать. Косталан хотел что-то сказать, но ему не дали: Юнари, плача и смеясь одновременно, целовала его без остановки, куда придется. Кузнецу пришлось говорить короткими фразами, как перебежками, в недолгие мгновения пауз, когда девушка останавливалась, чтобы передохнуть и вытереть слезы.

– По… подожди, я… небрит, да и… умыться не успел… примчался к тебе… сразу из мастерской.

– Мне все равно, выбрит ты или нет, Коста. Ты мне любым нужен. Я же люблю тебя.

У мастера закружилась голова. Опять, совершенно некстати, вспомнились красивые фразы из древних книг. «Им многое нужно было сказать друг другу!»

Но разве три простых слова, что чаще всего произносят в Поддисковом мире и сильнее всего жаждут услышать – это много? Всего лишь три слова, способные перевернуть мир и раскрасить жизнь самыми яркими цветами. Так значит, все-таки – много?

Если бы Косталан знал всю правду, то вероятнее всего никогда бы не стал благодарить Лебанури. Он бы просто задушил его.

Креганон не забыл отдать приказ. Отнюдь. Наоборот, он оставил очень четкие и подробные распоряжения и потребовал от Века беспрекословного исполнения. Зрачок Всевидящего Ока хотел, чтобы легионеры выждали за дверью немного времени, а потом – вломились в комнату Юнари и вытащили оттуда Косталана. В каком бы виде он не оказался; в этом месте Креганон глумливо усмехнулся. Грубо оторванный от своей подруги, кузнец сделает все, чтобы побыстрее вернуться к ней. Он станет покладист, послушен и больше никогда не посмеет перечить самому Зрачку!

Но в планы людей, хороших и плохих, как обычно вмешалась судьба. Неумолимая и беспристрастная, она расставила все по местам.

Косталан даже не успел привыкнуть к тому, что Юнари снова сидит у него на руках, не успел вспомнить, как она пахнет и какие красивые у нее волосы. Он целовал их и не мог поверить, что все происходит наяву, что они снова вместе.

Он еще не успел расстегнуть рубашку, чтобы вспомнить цвет ее кожи. И жесткие мозолистые ладони так и не смогли ощутить тепло ее тела.

В дверь постучали.

– Мастер! Косталан-са! Откройте! Скорее!

Кузнец осторожно положил девушку на кровать, поцеловал. С видимым сожалением оторвался от сладких ищущих губ и недовольно проворчал:

– Что еще там стряслось?

В коридоре с ноги на ногу переминался Веко Лебанури.

– Мастер, беда! С котлом неладно!!! Трещит по всем швам! Только что прибыл гонец, говорит, две полосы слетели!!!

– Проклятье!!! – Косталан саданул кулаком в стену с такой силой, что она загудела. – Какой безрукий неумеха за ним присматривает?! Куда смотрит Енгарно?

– Мастер ушел домой, сейчас у котла одни только подмастерья…

– Готовьте повозку! – крикнул мастер и нырнул в комнату. – Юнари, милая, мне опять надо ехать.

Она сникла, как опадающий лепесток.

– Это очень важно?

– Не важнее тебя, милая. Но за постройкой машины следит сам император, я не могу его подвести…

– Да, я помню, этот офицер, знаешь, такой, с лицом пустынной лисицы, сказал, что ты выполняешь очень важный заказ…

– Креганон? Он был здесь? Когда?

– М-м… не помню. Вчера? Или позавчера… не помню, Коста. Он хороший, рассказал, что у тебя все в порядке и что ты скоро приедешь…

– Не верь ему! Слышишь, Юнари! Не верь и не слушай!

– Почему? Он такой честный и добрый.

– Косталан-са! – позвали из-за двери. – Повозка готова.

Мастер подошел к девушке, крепко поцеловал и попросил:

– Жди меня, ладно? Я вернусь, как только смогу. Но обязательно вернусь! И не верь Креганону!

Если бы Косталан поговорил с Юнари подольше, то наверняка заметил бы странности в ее поведении, выпадение дат и заторможенную речь. Но сначала он просто радовался тому, что они снова вместе, а потом – слишком торопился и не вслушивался в интонации.

Когда он вышел, девушка опустилась на кровать. Всхлипнула несколько раз, но не заплакала.

«Надо взять себя в руки. Коста ушел ненадолго. Он вернется, раз обещал. Как в прошлый раз. Сказал, что вернется – и вернулся. Очень быстро, через несколько дней всего лишь. Я подожду, я послушная. А офицеру Всевидящего Ока не буду верить, раз Коста так просит…»

Она протянула руку к столику у изголовья и взяла чашу с ягодным настоем.

В воротах мастерской их встретили испуганные подмастерья.

– Что произошло? – на ходу спросил Косталан.

– Ну, мы… – замялся паренек постарше, оставленный в ночной смене за главного.