📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаИмператор открывает глаза - Дмитрий Колосов

Император открывает глаза - Дмитрий Колосов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 127
Перейти на страницу:

– Ты опять об Эпигене? – с тоскою спросил царь.

– О нем! И не только!

– И что вы только не поделили!

– Эпиген – предатель! Это он подбил Молона выступить против вашего величества!

– Чушь! – лениво протянул Антиох и ласково провел рукой по прохладной рукояти приставленного к креслу меча.

– Это правда!

– Почему я должен верить тебе?

– У меня есть доказательства!

Царь отмахнулся.

– Не намерен больше слушать твоих доносчиков. За октодрахму они обвинят даже собственную мать. Причем в любом преступлении.

– А если царь прочтет письмо, адресованное Эпигену Молоном?!

Антиох был молод, но не по годам рассудителен.

– Это не есть доказательство, – сказал он. – Во-первых, это письмо мог составить кто угодно, а необязательно шпионы Молона. Во-вторых, даже если они и переправили это письмо, сей факт вовсе не означает, что получивший его – предатель. Возможно, враги хотят очернить преданного мне генерала.

– Да, согласен! – По востроносому личику канцлера пробежала быстрая тень, хищно блеснула дорогая застежка, дарованная Гермию в виде особой милости.[27]– А если он получил такое письмо и утаил его?

Царь задумался.

– У тебя есть доказательства тому?

– Нет, – гадюкой скользнул в сторону Гермий. – Но я располагаю кое-какими сведениями.

Антиох встал и прошелся к входу в шатер, где застыли блестящими статуями два соматофилака, и обратно.

– Это меняет дело. Но и здесь я могу оправдать Эпигена, предположив, что он просто испугался быть заподозренным в измене.

– Боязнь быть заподозренным – уже есть измена! – воодушевился Гермий. – Дыма без огня не бывает. Если приближенный к царю человек испытывает подобные чувства, значит, он виновен. Если не в измене, то в преступных помыслах!

– Резонно! – прошептал царь, чувствуя, как недоверие черной змеей проскользнуло в сердце. – Чего ты хочешь?

– Правосудия! Прикажи обыскать дом Эпигена, и, если я прав, пусть попробует оправдаться. Если ж не сможет, суди его царским судом. Если же он окажется честен, пусть обвинит меня!

– Справедливо, – еще немного подумав, решил Антиох. – Да будет так.

Это царское «справедливо» решило судьбу Эпигена. Как только стемнело, сыщики, подкрепленные отрядом воинов, ворвались в шатер отважного генерала, не раз и не два противившегося воле канцлера Гермия и зато им ненавидимого. После недолгих поисков они нашли, что искали – письмо, адресованное Эпигену бунтовщиком Молоном. Эпиген пытался протестовать, крича, что первый раз видит это письмо. Тогда один из сыщиков коротким ударом поразил генерала мечом в бок. Один из сыщиков, накануне подбросивший фальшивое письмо в бумаги Эпигена…

Канцлер торжествовал. Он избавился от главного из своих врагов, и теперь его боялись все прочие. Теперь Гермий ежедневно пред сном являлся в шатер Антиоха и нашептывал о новых предательствах.

– Молон и Александр – вот враги явные. А сколько тайных: Ахей, Зевскид, Аполлофан.

– И они тоже? – ужасался Антиох, уже готовый верить в новые заговоры.

– Конечно! – по-крысячьи хищно щуря острую физиономию, горячо шептал Гермий. – И я разоблачу их. Разоблачу!..

Он выискивал врагов целую зиму, пока войско пережидало суровую пору в Селевкии. По весне армия продолжила путь к Вавилону, где зимовал бунтовщик Молон. Но тот не стал дожидаться приближения царских войск. Молон не слишком-то доверял вавилонянам, известным своим раболепием и склонностью к измене. Они легко приняли его и столь же легко могли и предать. Ускользнув от антиоховых полков, Молон бежал в Мидию, де имел много людей, преданных ему лично. Прознав о маневре бунтовщика, царь бросил наперерез конницу и легкие полки критян, агрианов и ликийцев.

Молону пришлось замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться, отбиваясь от яростных наскоков тарентийских всадников. К ночи Антиох настиг беглеца. Гермий ликовал.

– Поймаем бунтовщика и допросим! Наверняка он назовет не только Эпигена. Я всех выведу на чистую воду! Всех!

Приближенные Антиоха бежали прочь от царского шатра, опасаясь попасть в число этих всех. Генералы настолько боялись быть обвиненными в сговоре с неприятелями, но ни один из них даже не проверил выставленные на ночь посты, а Молон, словно зная про то, решил воспользоваться беспечностью врага.

Ночью он вывел самых отважных воинов, намереваясь устроить резню в лагере Антиоха. Но по пути Молон узнал, что несколько его воинов на закате сбежали. Опасаясь засады, бунтовщик повернул назад и перепугал свое собственное войско, принявшее возвращающихся товарищей за неприятелей. К рассвету, когда Молон стал выстраивать войско, то уже было деморализовано.

– Ничего, мои катафракты еще покажут себя! – бодрился восставший наместник, уповая на своих закованных в броню рыцарей.

Он вел в бой множество всадников, колесницы, фалангу, воинственных галатов. Не такая уж и плохая армия, если б ей доставало уверенности в победе.

Но битвы не получилось. Левое крыло Молона, каким командовал его брат Неолай, не вступая в бой, перешло на сторону Антиоха. Оруженосцы Молона и отборные конные полки отчаянно бились, но победить многократно превосходящего числом неприятеля не могли.

– Все кончено! – понял Молон и пронзил себя мечом.

Большая часть его армии капитулировала, немногие бежали. В их числе и Неолай, спасшийся лишь ради того, чтоб сообщить о несчастии третьему брату – Александру, готовившемуся выступить с полками из Персии. Известив о случившемся, Неолай умертвил жену и детей Молона, а затем покончил с собой. Немного поколебавшись, Александр последовал примеру братьев.

Мятеж подавили малою кровью. Ликующий Гермий искал доказательства причастности к заговору других приближенных паря.

– Все! Все они предатели! Все предадут!

Что удивительно, Гермий не был законченным подлецом, каким представлялся современникам, а позднее историкам. То был обычный политик: в меру негодяй, в меру лжец, в меру интриган, но ровно в ту меру, в какой является негодяем, лжецом, интриганом всякий, дорвавшийся до власти.

Да, он немало лгал, да, он много интриговал, был подл, коварен, корыстолюбив, но цели при том преследовал вполне благородные, пекся об усилении державы, какое связывал с укреплением собственного авторитета. И конечно же не намеревался он чинить зло Антиоху, в чем позднее его будут винить; он просто расталкивал локтями и избавлялся от своих соперников во влиянии на юного царя, которые, как мнилось Гермию, неспособны ни на мудрый совет, ни на искреннее участие. Многие пали жертвою его коварства? Что ж… Но то были жертвы во благо государству. И сам Гермий готов был стать подобной жертвой, хотя и не предполагал, что готовность эта очень скоро материализуется в свершившийся факт.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 127
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?