Ричард Длинные Руки - гроссфюрст - Гай Юлий Орловский

Я покачал головой.

— Поздно.

— Понимаю, — сказал он с тоской. — Трон уже в ваших руках, как и дворец, столица… Но вам все равно понадобится признание других королей! А это самое трудное, вот увидите…

— Посмотрим, — ответил я холодно, повернулся и вышел.

Тюремщик запер за мной дверь, задвинул оба засова, а затем закрыл еще и толстой решеткой, где прутья толщиной с мой большой палец.

— Ваша светлость?

Я огляделся по сторонам, понизил голос:

— Тебе особое задание. Этот пленник должен умереть. Прямо сейчас. И тогда этой кровавой войне конец. Наступит мир и счастье… А ты получишь десять золотых монет!

Он охнул, сказал торопливо:

— Ваша милость, да за такие деньги я мать родную удавлю! Прикажете приступать?

— Да, — ответил я коротко, — прямо сейчас. Немедленно.

И пошел наверх.

В зале тесно от прибывающих командиров отрядов. Все лорды и военачальники уже здесь, слышится хвастливый голос сэра Геллермина, в сотый раз рассказывает, как удалось взять в плен самого Гиллеберда. Подвиг, как ни суди, на перехват сюзерена Турнедо я отправил лучшие части, а у Геллермина остались только те, кто обеспечивал безопасность лорда в его поездках по окрестным селами.

Я помахал сэру Вайтхолду:

— Дорогой друг, пригласите ко мне нашу верхушку. Нужно срочно определить послевоенное положение королевства. Обсудим, можете на ходу формулировать предложения, которые я скорее всего отвергну… но ведь выслушаю?

Он криво улыбнулся, показывая, что шутку понял, а я быстро поднялся в кабинет и рухнул в кресло.

Они входили бодрые, громыхающие, сразу заполнили кабинет раздвинутыми плечами и растопыренными локтями, в прошлый раз места оставалось побольше. К столу садились по-хозяйски, не дожидаясь ни моего приглашения, ни разрешения.

Я поморщился, но сейчас случай особый, улыбнулся, у всех же морды растянуты в стороны от постоянных улыбок.

— Дорогие друзья и братья, — сказал я с подъемом. — Вот и… закончилось!.. Не сомневаюсь, войска турнедцев, оставшись без короля, прекратят войну, а то и вовсе сложат оружие на почетных условиях. Здесь все держалось на личности Гиллеберда, должен признаться — исключительно талантливой, умнейшей и проницательнейшей. Это самое богатое из северных королевств, заслуга в этом в основном короля, он сумел поддерживать экономику во всех ее проявлениях. Нам предстоит быстро выбрать самую правильную и безошибочную политику, как управлять свалившимся на голову…

Барон Саммерсет прервал с почтительным негодованием:

— Ваша светлость! Не само свалилось, а вы взяли, переиграв Гиллеберда на его же поле! А мы, ваши соратники, добывали мечами.

Я поклонился.

— Простите, барон, я неточно выразился в спешке. Да, конечно, не свалилось, а мы все, рыцари Армландии, нанесли ответный и сокрушительный удар! И не только армландцы, я всегда буду помнить огромный вклад в дело завоевания Турнедо сэра Клемента Фицджеральда с его рыцарями, чьи заслуги будут щедро вознаграждены… Но сейчас обстановка резко изменилась в нашу пользу, мы имеем дело с уже фактически сложившей оружие страной… Карту мне!

Принесли карту, я расстелил ее по всей столешнице, лорды придерживают ее сворачивающиеся края и следят за моим пальцем. Конечно, всех интересует, кому что перепадет, но мне прежде всего важнее определить, где какие рудники, годятся ли вот эти земли под пшеницу, которой славится Турнедо, или же здесь развито скотоводство, судоходны ли реки по всей длине, или же ближе к устью, нужно ли пробивать новые дороги, или Его Величество успел и о них позаботиться в полной мере…

Мне подсказывали, кто что знал, больше всего — Геллермин, хотя вообще-то правильнее привлечь местных, тот же Бальза знает намного больше, он отвечал не только за работу дворца, но и держал в руках управляющих землями…

В коридоре раздались топот, лязг металла, испуганные крики. Дверь распахнулась, я ощутил запах дыма и характерный запах горелого мяса, в проеме появился воин в обугленной одежде, что на ходу спадает с него клочьями, и с красной от сильных ожогов половинкой лица.

— Ваша светлость, — прохрипел он. — Гиллеберд…

Я вскочил даже не в тревоге, а в страхе. Воин сделал шаг и упал лицом вниз. Я торопливо подхватил, перевернул лицом кверху. Воспаленная щека на глазах стала багрово-красной, покрылась пузырями, я встряхнул за плечи.

Он произнес слабо:

— …сбежал…

В дверь заглядывали испуганные стражники. Лорды вскочили, хватались за оружие, кто-то с громким топотом выбежал из кабинета.

Я крикнул резко:

— Охрану удвоить! Перекрыть все выходы!.. Сэр Каспер, срочно в подвал, выясните, как это случилось!

— Будет сделано, ваша светлость!

В коридоре топали и звенели металлом все громче, дворец начал наполняться людьми с обнаженным оружием в руках, проверили все ниши, комнаты, зажгли все свечи и светильники. Отряды по двое-трое начали прочесывать все помещения и окрестности вокруг дворца.

Сэр Каспар вернулся и доложил убитым голосом, что в подвале незримый огонь опалил стены, сжег дотла все деревянное, тяжелая металлическая дверь вырвана страшным ударом изнутри вместе с железной рамой и лежит в трех шагах дальше по коридору, решетки расплавлены, замки сорваны…

— Что-то не стыкуется, — проговорил я напряженно, — пойдем взглянем…

Теперь спуск в подземную тюрьму выглядел еще ужаснее. На каждом шагу видно, что изнутри вырвался и несся наверх по ступенькам некий страшный зверь, к тому же обладающий огромной магической мощью…

В подвале тошнотворно пахнет горелым мясом, под стеной двумя горками тускло блестят наполовину расплавленные цепи. Везде следы неистового буйства, словно неконтролируемая ярость поражала все, что оказывалось рядом, даже каменные стены. Я двинулся вдоль той, что держала штыри с цепями, от глыб все еще идет тепло. Взгляд зацепился за некий выступ, память услужливо подсказала, что в прошлый визит здесь было ровно…

Пальцы мои схватились за разогретый камень. Легонько хрустнула запекшаяся было корочка, глыба неспешно подалась под моим натиском. В глубине стены открылась ниша, где можно бы спрятать бычью голову.

Двое стражей, что неотступно сопровождают меня, открыли рты.

— Ваша светлость!

Я сказал горько:

— Теперь понятно, почему Гиллеберд сказал своим победителям, что он дурак и нужно такого посадить в самый глубокий подвал…

— Ваша светлость, — проговорил один с трудом, — а что там было?

Я сказал зло:

— Если бы знал!.. Теперь вам придется страшиться любой тени. В общем, ходить только по двое, даже в отхожее место, понятно?.. Чуть что, поднимать крик!