Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель - Сэм Гэссон

Вдовец заплакал.

– Принесите мистеру Арчеру салфетку и кекс, который лежит на моем столе, – приказала инспектор, обращаясь к одностороннему стеклу. – Ему нужна глюкоза. И мне тоже принесите кекс.

Справившись со слезами, старик заявил следующее:

– Я был просто хорошим другом Поппи Раттер.

– Подробнее, мистер Арчер, – велела инспектор. Она сняла с верхушки розового кекса сахарную бабочку, откусила крылья, а затем съела усики и туловище. – Каким именно образом вы дружили с Поппи Раттер?

– Мы много лет были соседями. Иногда разговаривали, в основном через забор между нашими садами. Я выращиваю много зелени, куда больше, чем мне нужно. И всегда угощал Поппи. А она давала мне цукини и помидоры со своей грядки. Иногда в летние месяцы, когда ее муж был на работе, Поппи приглашала меня к себе в сад на чашку кофе. Время от времени просила присмотреть часок за Дином, пока ездила в город. Она была очаровательной женщиной, больше говорила сама, чем слушала. Мне она нравилась.

– Этого недостаточно! – сказала инспектор Скиннер.

– Три недели назад Поппи попросила у меня денег взаймы.

– Сколько?

– Пятьсот фунтов.

– Она объяснила зачем?

– Да – заплатить за летний лагерь Дина, какой-то модный, в центре отдыха, с надувными лодками.

– И вы согласились?

– Сначала я отказался. Она еще не отдала предыдущий долг. Такую же сумму я давал ей накануне Рождества. Когда я отказал, Поппи впала в бешенство и начала кричать о том, как трудно жить с таким скупым мужем, как у нее. В конце концов я сдался.

– Итак, мистер Арчер, Поппи Раттер была у вас в долгу? – сказала инспектор. Она протянула руку через стол и сняла бабочку с нетронутого кекса, лежавшего перед мужчиной. – Вы только что сообщили мне мотив убийства!

– Поппи обещала вернуть деньги. Для меня это не такая уж крупная сумма. У меня больше денег, чем нужно для удовлетворения моих скромных запросов.

– Поговорим о ночи убийства. Вы признаёте, что вошли в дом Раттеров около полуночи?

– Да, – неохотно ответил Алан Арчер.

– Объясните, пожалуйста.

– Стены домов на нашей улице тонкие, кроме кухонных и тыльных – они были достроены в шестидесятых и поэтому гораздо толще. До моего слуха часто долетали крики, доносившиеся из дома номер двенадцать. В ту ночь я услышал звуки, которых не мог объяснить.

– Что именно вы услышали?

– Как я узнал потом, крики означали насилие мужа над женой, но мне казалось, что все наоборот. Поппи орала как сумасшедшая. Я также слышал странный царапающий звук. Но, когда начался матч по крикету, стало немного тише. Я услышал стук входной двери, а затем мимо моих окон пронесся Терри. В доме Раттеров воцарилась тишина. Я подождал. Терри не вернулся, и я решил пойти проверить, как там Поппи.

– Как вы вошли?

– Входная дверь была нараспашку. Я постучал, но никто не ответил.

– Маленькая птичка принесла на хвосте, что у вас есть ключ от двери Раттеров.

– Да, это правда. И у них есть ключ от моей двери – на всякий случай. Но я не воспользовался ключом. Дверь была распахнута.

– Сколько времени прошло с момента ухода Терри до вашего визита в его дом?

– Закончился матч по крикету… где-то около часа.

– И что потом произошло?

– Я зашел в гостиную. Было совершенно ясно, что там боролись. Я прошел на кухню и увидел на полу Поппи. Я подумал, что она потеряла сознание. А затем заметил кровь…

– И?..

– Я проверил пульс.

– Продолжайте.

– Сначала я решил вызвать полицию, но потом подумал, что все будет выглядеть подозрительно. Поэтому пошел домой и попытался заснуть.

– Поппи была мертва?

– Я не врач, но думаю, что да.

– Вы полагаете, я поверю, что вы бросили мертвую женщину из страха быть обвиненным?

– Не знаю… разумеется, все это выглядит странно.

В этот момент в комнату вошел офицер и попросил инспектора Скиннер на два слова. Когда женщина вернулась, выражение ее лица изменилось.

– Почему во второй спальне у вас хранится слепок с груди Поппи Раттер?

Услышав этот вопрос, Алан нервно пробежал рукой по остаткам белых волос на голове.

– Это мой бизнес. Я делаю такие слепки из гипса. Их дарят на день рождения, на юбилеи. Я леплю груди и ягодицы. Кто-то изготовляет и другие части тела, но мне достаточно и этого.

– Почему именно груди Поппи Раттер? Это был подарок для Терри? Или для ее нового любовника – Йена Кокса?

Алан вздохнул.

– Я, конечно, мог бы солгать, но не стану. Мне нужна была модель, чтобы испробовать новую гипсовую смесь. Я сказал Поппи, что спишу за это ее рождественский долг, и она согласилась. Это было месяц назад. Думаю, ей понравилось – это красивый процесс.

Слепок остался в моей спальне, потому что Терри вряд ли это одобрил бы. А он не тот человек, которого хочется вывести из себя. У Поппи Раттер была красивая грудь. Я оставил слепок как демонстрационную модель для перспективных клиентов. Этими клиентами и были женщины, которые приходили ко мне. И, предупреждая ваш вопрос, – они платили мне наличными, а не сексом. Мое тело больше не испытывает таких потребностей.

– У вас в доме мы нашли фотографию Поппи Раттер, – сообщила инспектор Скиннер и протянула Алану снимок полуобнаженной женщины. – Объясните это, пожалуйста.

– Все просто. За несколько дней перед тем, как лепить, я всегда делаю фото. Благодаря этому я могу заказать нужное количество материала.

– Как все просто… – протянула инспектор, прежде чем закончить допрос.

– Думаю, он не убийца, – сказал Джим, когда инспектор вернулась в свой кабинет.

Монитор на стене показывал, как Алан Арчер совещается со своим адвокатом.

– Согласна, – ответила женщина и села за компьютер.

Она набрала что-то в поисковике, хмыкнула и повернула экран к Джиму. На сайте был изображен Алан Арчер и чрезмерно гламурная модель, оба в гипсе. Алан, пытаясь выглядеть оригинально, как настоящий творец, касался ее обнаженной груди руками, испачканными гипсом.

– Не уверена, что мой муж счел бы такое поведение достойным подарком на день рождения, – произнесла инспектор.

В дверях кабинета появился офицер.

– Новости из Уэльса. Дина Раттера увезли на «скорой помощи». Кажется, он прижал к шее раскаленный утюг. Тетя нашла мальчика в гостиной. Он был без сознания.

Бруно ожидал, что по пути домой отец все ему расскажет, но Джим был удивительно молчалив.