Утопия - Линкольн Чайлд

У того Эндрю Уорна, который смотрел на него теперь с экрана монитора, дела обстояли куда хуже… Он закрыл глаза и опустил голову. «Что произошло? — спрашивал он сам себя. — Как могло все столь быстро перемениться? Такое ощущение, будто мне никак не поймать свой шанс…»

Послышались гудение моторов и громкое металлическое тявканье. Непоседа катался вперед и назад по середине лаборатории, словно что-то искал. Затем он остановился перед рядом флуоресцентных ламп.

— Что он делает? — спросила Терри.

— Заряжает солнечные батареи. Поскольку его аватар — которым в последнее время является Джорджия — не двигается, он находится в состоянии ожидания, выполняя фоновые задачи вроде поиска самого яркого источника света и движения к нему. Помните институтский курс кибернетики? Черепашку Грея Уолтера[27], ее примитивное поведение с поиском и избеганием света? Тут то же самое.

Терри наблюдала за роботом, неподвижно застывшим под лампами.

— Он полностью автономен? Если бы он был подключен к метасети, я бы об этом знала.

— Да.

— Как я понимаю, он использует для поиска пути алгоритм А-стар? Как вам удалось обойтись без обычных зигзагов?

— Добавил кое-какую постобработку.

— А его архитектура полностью основана на реакции на внешние раздражители? Скорее всего, да, учитывая всю ту обработку случайных данных, которой бедняге приходится заниматься.

— Верно. Но иерархическое ядро придает ему некоторые личные черты, делает его поведение более реалистичным. Хотя далеко не всегда он ведет себя так, как от него ожидают. Порой он бывает просто невыносим.

Он посмотрел на Терри. Она явно хорошо разбиралась в своей области.

Сообщество специалистов по робототехнике делилось на два лагеря. Представители старшего поколения верили в создание роботов с «жестким» искусственным интеллектом — высокоструктурированных иерархических систем с заранее определенными внутренними моделями мира и жестко заданными представлениями об этом мире. Сторонники более нового течения — к числу вызывающих споры лидеров которого принадлежал Уорн — верили, что будущее за робототехникой, основанной на поведении, — системами, действия которых базировались на том, что подсказывали им их датчики, а не на готовых инструкциях.

— Есть в нем нечто тревожащее, — сказала Терри. — Словно никогда заранее не знаешь, как он поступит. И почему он такой большой?

— Когда я его впервые собрал, компоненты еще не были столь миниатюрными, как сейчас. За прошедшие годы я поменял множество деталей, и в итоге вес его уменьшился вдвое, освободилось место для более мощных моторов и приводов. Вот почему он такой проворный, в числе прочего. — Уорн посмотрел на нее. — Вы говорите так, будто никогда его раньше не видели.

— Только на расстоянии. Он стоял в углу кабинета Сары Боутрайт. Или, может быть, Барксдейла — не помню.

Уорн вздохнул. Почему-то его это не удивило.

— Расскажите мне про Фреда Барксдейла, — попросил он. — Что он за человек?

— В общем… он обаятельный, вежливый, воспитанный, обходительный… Если, конечно, вам нравятся такие черты в людях. Может часами цитировать Шекспира. Все женщины в системном отделе от него без ума. Собственно, именно потому ко мне это не относится.

Ученый усмехнулся.

— По слухам, у него роман с Сарой Боутрайт, — продолжила она.

Смех застыл на губах Уорна. Он посмотрел на Терри, и ему показалось, что в ее голосе прозвучали ехидные нотки.

— Не беспокойтесь, доктор Уорн, — сказала она. — Я все знаю. И про вас тоже. Утопия еще больше полна сплетнями, чем Пейтон-Плейс[28].

Вздохнув, он отвел взгляд.

— Это старая история.

— Не очень, — пробормотала Джорджия.

Терри расхохоталась.

— Знаете, а мне нравится ваша дочь.

Девочка покраснела и улыбнулась.

Уорн снова посмотрел на экран, перемещая мышь от одного окна с кодом к другому. И снова на него нахлынули смешанные чувства — страх, безысходность. Он понимал, что теряет метасеть и это происходит прямо у него на глазах. И тем не менее с ней все было в порядке — он только что провел все тесты, какие только мог себе представить. Но что-то все же явно не так. Несчастный случай на «Ноттингхиллских гонках». А сегодня утром его собственное творение, Хард-Плейс… Непонятно. Убрав руку с мыши, он рассеянно потер саднящее запястье.

Рядом послышался шум — Непоседа, батареи которого полностью зарядились, метнулся к нему, схватил мышь и бросился прочь. Раздался громкий щелчок. Уорн посмотрел на громадного робота, который держал в металлических челюстях мышь со свисавшим, словно хвост, оборванным проводом, словно приглашая поиграть в салочки.

— Непоседа, не гоняйся, — устало сказал он, поворачиваясь к Терри. — Не могли бы вы принести другую мышь?

— Конечно. Он всегда так?

— Он обожает гоняться за автомобилями, роботами, за всем, у чего есть колеса. Не спрашивайте, откуда это у него. Пришлось закодировать ему специальную команду «не гоняйся». Да и то она не всегда срабатывает.

«Моя карьера в миниатюре», — подумал он, мрачно глядя на робота. Неудивительно, что тот превратился в пыльный реликт.

Тереза отошла за новой мышью. Ее изящная фигура выглядела весьма привлекательно даже в лабораторном халате. Уорн посмотрел на Джорджию, которая с несчастным видом листала промышленный каталог, затем снова на экран.

И опять у него возникло ощущение, будто что-то не так.

А потом он неожиданно понял, что именно. Все оказалось так просто и очевидно, что он до последнего не мог уловить никакой связи.

— Терри, — сказал он, — если система изменила программы некоторых роботов для неуместных действий, почему эти модификации не отражены в логах? Я проверял все логи метасети. Но по поводу свихнувшихся роботов в них ничего нет.

Терри покачала головой.

— Этого не может быть.

— И еще одно. На совещании сегодня утром Барксдейл сказал, что проблемы непостоянны. Роботы сегодня ведут себя некорректно, а завтра все в полном порядке. — Уорн помолчал. — Если система дала роботам указание вести себя неправильно, кто приказал им вернуться к обычному поведению?