Псы войны - Адриан Чайковски

Канал Патоки: «Я устроила так, что работодатель отпустит тебя на ланч. Хочешь встретиться со мной за ланчем, Рекс?»

Мой канал: «Еще как».

Канал Патоки: «Твой словарный запас увеличивается, Рекс. Это хорошо. Я объясню, где мы встретимся. Нам многое нужно обсудить».

Мы смотрим сериал в прямом эфире, кадр за кадром. И каждый эпизод, каждое мгновение заставляет сердце замирать в нетерпении – выпустит ли телесеть новую серию или закроет сериал на середине.

Рекс живет в Вольере вместе с работягами. Многим людям сложно отличить одного пса от другого, но о его статусе можно судить по тому, как ведут себя с ним другие.

Камера на полицейском вертолете: псы двигаются по дамбе, одни на двух ногах, другие на четырех. Там пропускные пункты, бетонные башни, оружие и колючая проволока. Псы тихо показывают документы, когда их просят.

Рекс показывает документы. На материке, пройдя через последний блокпост, он встречается с секретаршей Руиса Блендта, сына строительного магната. Блендт-младший приехал, чтобы увидеться с нужными людьми и наладить контакты, а в нынешнем сезоне вышколенный биоформ-телохранитель – признак статуса. В следующем году это пройдет. Понимает ли это Рекс? Понимает или нет? Нет. Он знает только, что у него есть работа. Если какой-то безумец решит напасть на Блендта, ему придется иметь дело с биоформом, с его силой и проворством и всеми обостренными чувствами. Достаточно для того, чтобы любой убийца подумал дважды.

Уличная камера: в дальнем конце дамбы постоянно находится полиция, не только люди и машины, но и новое подразделение роботов – бронированные пауки на четырех лапах с вращающимися башнями, где установлено летальное и нелетальное оружие.

Так значит, роботы вернулись из джунглей, причем именно потому, что люди стали бояться пришедших им на замену биоформов. Но решена ли изначальная проблема с оловянными солдатиками? Производители утверждают, что да, и все же я с легкостью могу проникнуть в их электронные мозги. Могу заставить с десяток этих роботов плясать под мою дудку, если пожелаю. Приятно иметь игрушки. Я уже несколько лет незаметно поощряю возвращение роботов. Люди думают, что роботы – конкуренты биоформов, но на самом деле просто насмотрелись фильмов вроде «Годзилла против Мехагодзиллы». Если начнется заварушка, мы обнаружим, что все монстры заодно.

Камера моего юнита: Рекс проходит мимо охраны и встречается с секретаршей Блендта. Женщина среднего возраста смотрит на него спокойно и без страха. Рекс пригибается и съеживается, пытаясь быть Хорошим Псом.

Он почует, если ее поведение фальшиво. Рядом толпится народ, как всегда, глазеет на псов. В основном туристы со всех уголков света, приехавшие в великий город, чтобы посмотреть, как он привечает новых иммигрантов. На туристах бейсболки и футболки с надписями «Нью-Йорк», дети на их плечах энергично размахивают звездно-полосатыми флагами. Помню, однажды какой-то карапуз выбежал вперед.

Программа новостей: ребенок бросается в сторону огромного пса, раскинув руки. Пес останавливается, подбирает девочку лапищами размером с ее тельце и поднимает высоко в воздух. Он лишь хочет узнать, кому вернуть имущество. Полиция приходит в исступление.

Рекс не видит в толпе моего юнита, это всего лишь один из многих людей. Рекс с секретаршей садятся в лодку и плывут по Ист-Ривер туда, где поджидает своего дорогостоящего и эффектного телохранителя Руис Блендт. До войны он купил собственного, но сейчас владение биоформами проблематично. В конгрессе до сих пор идут дебаты по этому поводу. Многие корпорации называют правительство социалистами за то, что у них отняли живое и мыслящее имущество.

Скоро увидимся, Рекс.

Мне сказали, что через два часа я должен сделать перерыв в работе. Сказали, у меня назначена встреча. Что будет, если об этом узнает Руис Блендт? Не могу даже представить, как все это организовали. Наниматель со мной не говорит, это делает секретарша. Я не обижаюсь. Он и с людьми обращается так же.

До тех координат, которые дала мне Патока, нужно пройти две улицы. Я не забыл взять с собой документы. Сто девять раз меня фотографируют люди, вытаращив глаза. Семь раз останавливают нервные вооруженные полицейские. Некоторые вытаскивают оружие. Один тычет мне стволом в лицо. Головная система и инстинкт говорят мне: враг. Но я их усмиряю, хотя чую по запаху, что это наполовину правда. Меня не хотят здесь видеть.

Каждый раз, когда я предъявляю полиции документы, собирается толпа с камерами, телефонами, очками и имплантами. Многим просто любопытно, многие боятся, но ведут себя так, будто я стою перед вооруженными полицейскими, закованный в кандалы.

Если бы я был Плохим Псом, вы бы меня не остановили. А не значит ли это, что они правы, обращаясь со мной, как с врагом? Что мешает мне их покалечить, кроме моих собственных представлений о хорошем и плохом? А ведь им нельзя доверять. А еще мне мешает осознание последствий подобных действий. Я пострадаю. Другие биоформы тоже пострадают. Вероятно, все биоформы пострадают. Потому что таков новый мир. Нам позволили здесь жить. Мы получили только позволение остаться.

Как говорила Патока, людей много, а нас мало. Не имеет значения, что мы сильнее.

То место, куда я иду, называется Корнелл-Тех[7]. Оно тоже на острове. Не знаю, что привело сюда Патоку, но здесь много ученых. Может, она сидит тут в клетке. Может, мне придется ее освобождать. Тогда я стану Плохим Псом, но все равно это сделаю.

Меня ждут. Раньше, когда я дрался, это означало плохое. Теперь, среди людей, это хорошо. Молодой человек ведет меня в здание. Дверь достаточно большая, чтобы мне не пришлось пригибаться. Внутри все чистое и новое и пахнет химикатами.

Там стоит Патока.

Она в длинной черной одежде почти до пола. На шее у нее красный шарф. А спереди приколот красный цветок, только это не настоящий цветок. На фальшивом цветке – фальшивая металлическая пчела. Патока стоит совсем как человек – не так, как обычно, а вокруг нее суетятся люди, вне досягаемости когтей. Но дистанция все равно недостаточная. Люди к ней явно привыкли.

– Рекс, – говорит она. – Сюда.

Как будто я мог не заметить ее в толпе. Она по-прежнему медведь и достает макушкой до потолка.

Я шагаю к ней на двух ногах, и люди в здании не так боятся меня, как люди снаружи. Им любопытно, они рассматривают меня, но привыкли к биоформам.

– Спасибо, что пришел, Рекс.

Я снова восхищаюсь голосом Патоки. Тот, который она дала мне, очень приятный. Но ее голос лучше, по крайней мере то, как она им владеет.

На ее носу маленькие очки в металлической оправе. Линзы слишком близко поставлены для ее глаз.