Ожерелье невесты - Кэт Мартин

– Харвуд приобрел врага. Я не забуду, что он сделал. – Пальцем он осторожно провел по одной из полосок. – Если вам больно, будут другие ночи…

– Они уже не болят. И это не одна из ночей, а наша брачная ночь.

В его глазах снова появился голод, отчего золотые крапинки стали ярче. Он поцеловал ее долгим поцелуем, с силой вжавшись своим ртом в ее губы, и она ответила ему. Она ждала этой ночи, жаждала снова испытать наслаждение, которое он давал ей раньше. Корд ладонями взялся за ее груди, склонился и прижался ртом к пышному холмику, и она дала ему понять, как ей это приятно. Жар пронзил все ее тело как молния. Корд продолжил свое нежное наступление, и все ее тело, казалось, растаяло и стало жидким и горячим.

Она забыла, как хорошо становилось, когда он касался ее, забыла сокрушающий голод. Он поцелуями проделал дорожку на ее животе, опустился ниже.

Тори выгнулась, ее пальцы скользнули в его волосы. Она закусила губу, чтобы не вскрикнуть, когда сладостное ощущение охватило ее. Он не остановился, пока она не достигла освобождения, вскрикнув и произнеся его имя.

Корд поднялся над ней, нежно поцеловал, потом поцеловал крепче, и ее пальцы впились в его плечи. Наслаждение пронзало ее, такое сладостное и такое жаркое, что она дрожала. Ее тело напряглось, она извивалась под ним и наконец совсем потерялась в вихрях безумия.

После они лежали, сплетенные, одну свою длинную ногу он закинул на ее ножки. Его глаза были закрыты. Ей хотелось прикасаться к нему, ощущать его, она думала о том, что, может быть, он сможет полюбить ее так, как она побит его.

Он открыл глаза и остановил взгляд на ожерелье, которое по-прежнему было у нее на шее. Тори дотронулась до украшения, пробежала пальцами по каждой шелково-гладкой жемчужине.

– Это непередаваемое ощущение, – сказала она. Корд повернулся на бок и приподнялся на локте.

– Да… так и есть. – Но он смотрел на нее, а не на ожерелье.

Она улыбалась, когда он придвинулся ближе и провел пальцем по ее груди.

– Вы знаете легенду? – спросила она.

Он перевел глаза на ее лицо и удивленно поднял бровь.

– С ним связана легенда?

Тори потрогала жемчужины, наслаждаясь ощущениями.

– Прошло почти восемьсот лет с тех пор, как оно было изготовлено по заказу лорда Фаллона. Оно должно было стать подарком для его невесты, Арианы Меррик.

– Ожерелье невесты, – сказал он, вспомнив слова, которые она произнесла при виде подарка.

– Правильно. Рассказывают, что молодые люди очень побили друг друга. Лорд Фаллон послал ожерелье Ариане письмом, в котором уверял ее в своей преданности, и она была в восторге от подарка. Бракосочетание приближалось, но по дороге в замок на лорда Фаллона напали грабители. Граф и все его люди были убиты.

Корд задумчиво рассматривал нитку жемчуга.

– Плохая новость для невесты.

– Ариана была безутешна настолько, что поднялась на стену замка и прыгнула вниз, разбившись о скалы. Оказалось, она ждала ребенка. Когда отыскали ее тело, на ней было ожерелье. Им следовало похоронить ее в нем, но ожерелье было слишком дорогим, и его продали.

Корд издал какой-то невнятный горловой звук, а потом сказал:

– Я рад, что не знал этого раньше, когда покупал эту чертову вещицу.

Тори улыбнулась:

– Считается, что ожерелье несет на себе заклятие. Оно приносит владельцу или необыкновенную удачу, или ужасную беду – в зависимости от чистоты его сердца.

Корд приподнял тяжелую нить, глядя, как сверкают при свечах бриллианты, поводил по ней пальцем, чтобы ощутить округлость жемчужин.

– Я подумал, что это самое изысканное ювелирное изделие, которое мне приходилось видеть.

– Вы уверены, что купили его не для того, чтобы отплатить мне за все, что я наделала?

Корд наклонился к ней, посмотрел сверху вниз на ее лицо.

– Может быть… тогда. Сейчас мне просто нравится, как оно смотрится на вашем горлышке.

Доказывая это, он наклонился и поцеловал ее в шею, поцелуями проложил дорожку к уху, потом поймал ее губы. Она почувствовала, как ее тело начало жить особой жизнью, запульсировало от той же острой потребности, которую испытывал он. Они пытались не спешить, но страсть поглотила их и не дала контролировать действия. Они вместе достигли разрядки и провалились в сон.

Перед рассветом они снова любили друг друга. Когда Тори проснулась, Корда рядом не было. Встав с кровати, она задумалась. Каким будет ее замужество, если муж не любит ее? Что ее ждет в будущем?

И, о Боже, что сейчас с Клер?

Клер зашевелилась и медленно пробудилась. Поняв, что ее голова уютно устроилась на плече лорда Перси, который одной рукой поддерживал ее во время сна, сна села прямо. Они ехали в Гретна-Грин, деревеньку на шотландской границе. Разве смогла бы она раньше поверить, что скоро станет женой человека, которого едва знает?

В замешательстве она отстранилась, и он поспешно' отпустил ее.

– Простите меня, – сказал он. – Я просто… Я хотел, чтобы вы поспали.

Клер заглянула в его голубые глаза и прочитала в них тревогу и усталость.

– А вы? Вы ведь тоже утомлены.

Перси покачал головой. Его волосы были немного тем– нее, чем ее, цвета золота, сокровища пиратов.

– Я прекрасно себя чувствую. Я немного подремал, пока вы спали.

Он просил называть его Перси. Она решила, что это правильно, раз она собирается стать его женой. Жена. Легкая дрожь пробежала по ее телу. Она не очень понимает, что это значит. Еще девочкой она воображала, как в один прекрасный день станет невестой – когда-нибудь в далеком будущем. Но этот день вдруг настал, и она чувствовала себя листком на ветру, рядом нет ничего, на что можно было бы опереться.

Она уговаривала себя не бояться. Ей хотелось, чтобы рядом была Тори. Тори объяснила бы, что должна делать жена, чего ждет от нее Персивал Чезвик.

Хорошо, что ее сестре больше ничто не грозит. Клер думала, что Тори неравнодушна к графу. Клер видела, как Тори смотрела на него. Что-то такое было в ее взгляде, чего Клер никогда не замечала раньше. И граф позаботится о ней, спасет от лорда Харвуда.

– Клер?

Она моргнула, взглянув на сидевшего рядом Перси, и постаралась вернуться к действительности. Ее будущий муж был, безусловно, красив, высокий и худощавый, с добрыми голубыми глазами, с золотистыми волосами, аккуратно разделенными пробором посередине.

– Милорд?

– Просто Перси, помните?

Она покраснела.

– О, конечно… Перси.