Леденцовые трости для Карамельки - Полина Владимировна Корн

чтение. Пустые поверхности, выдававшие либо аскета, либо полное отсутствие личной жизни у Надсмотрщиков.

— Я всю жизнь так живу, с тех пор как в Башню попал. — Коротко объяснил Анаил.

Однако понятнее не становилось. Похоже, я угадала со вторым вариантом. Но все же интересно, чем увлекаются братья помимо работы…

— Почему так скромно? — наконец смогла выдавить, вспоминая свою квартиру, оставшуюся на Земле. Не слишком хорошо обставленная, но даже там имелась какая-никакая кухня, удобная кровать с ортопедическим матрасом, и куча женских мелочей на туалетном столике. Без них я жизни не представляла. А как же те милые картины в рамочках на стенах, с любовью развешанные мною же? И заботливо выбранная люстра на кухне? Все осталось там, в другом мире.

Хотя местные вода и воздух, кажется, творят чудеса. Кожа после умывания оставалась свежей и увлажненной, легкие постепенно приходили в норму от загазованного воздуха столицы, даже лишние килограммы таяли буквально на глазах. Да и… променяла я старую жизнь на нечто гораздо большее. На магию, двух близнецов, столь упорно доказывающих ночью, что я им нравлюсь. Что важнее — я правда ощущала это. В каждом нежном прикосновении, в осторожном поглаживании, в заботе, который они меня окружили, стремясь ни в коем случае не причинить боль.

Да, это стоило той уютной квартирки и никчемной должности.

Анаил облокотился на дверной косяк, скрестив руки на груди. Синие глаза задумчиво смотрели в одну точку напротив, он погрузился в тяжелые воспоминания.

— Надсмотрщики не принадлежат себе. Мы отдаем себя служению на благо остального общества. Проводим время в дежурствах, регистрации даров, проверках уровней богов, и составлению списков для церемонии Преклонения, и еще масса другой рутинной работы, сжирающей время. По крайней мере пока не найдем истинную пару. Дальше уже наш выбор. Хотим — остаемся, не хотим — находим новое занятие по душе. Как понимаешь, мы с братом приняли решение.

— Но как же Всесильный? — его здесь не было. Он отправился в тот новый дом. Хотел подготовить все к нашему приходу.

— А что брат? С ним все будет хорошо. Теперь ты рядом, и его психика будет стабильной. Погода постепенно наладится, весь Парлас придет в норму. Кроме того, он уйдет с должности, на его место подберут достойного кандидата, но прежде… Малышка? — взгляд обратился ко мне. Пронзительный, почти осязаемый. Остановился на губах, заставив меня покраснеть и нервно коснуться нежной кожи языком, в попытке увлажнить внезапно пересохшую поверхность. — Есть идеи по поводу последнего желания?

Он заслонил собой весь дверной проем. Такой большой и высокий, что мне невольно захотелось прижаться всем телом, купаясь в его мощной близости. Смысл слов дошел с опозданием.

— Последнего желания? — переспросила, чувствуя себя полной дурой. Но оторваться не могла от рассматривания мужчины. Его лицо смягчилось, крылья носа затрепетали, явно унюхав нечто, недоступное мне. Однако это выражение было уже знакомым. Он в ванной улыбался так же, а потом…

— У Розаила будет возможность попросить у ордена Надсмотрщиков исполнение любого желания. У меня тоже, но мои просьбы будут ограничены законодательством и пресловутым «не навреди».

Синх шагнул ближе, поймал мои разом похолодевшие ладони, потому что кровь прилила к другим местам, потянул на себя, и заключил в горячие объятия.

— Какая же ты напряженная, — погладил по плечам, касаясь осторожно, без намеков на что-то большее. Честно говоря, я пока не знала, как правильно взаимодействовать с ними двумя, особенно, когда второго близнеца не было рядом.

— Анаил, скажи? — подняла глаза вверх, но увидела лишь знакомый квадратный подбородок с легкой щетиной.

— М? — он, кажется, просто наслаждался моментом.

— Вы с Розаилом… Не ревнуете? Вчера все было так… странно.

В груди мужчины гулко заклокотало. Не сразу поняла, что он так смеется. Словно раскаты грома в замкнутом пространстве.

— Эй! — ударила ладошкой по твердой груди, — что смешного?!

Он резко замолк. Потом я как-то для себя неожиданно услышала звук задвижки с обратной стороны двери, пережила кратковременную дезориентацию, и поняла, что меня банально отвлекали, реализуя свой коварный план остаться наедине.

— Смешного? Ничего… Но ты плохо знаешь традиции этого мира, — начал пояснять синх, попутно успевая расшнуровывать мое платье. Я уже поняла, просто так меня не отпустят, а значит сопротивляться бессмысленно. Лучше просто получать удовольствие. Поэтому заинтригованно улыбнулась, наблюдая, как большие ладони скользят по белой коже, вызывая потоки бесконечных мурашек. Печать Анаила зажглась, быстро вливая в мою кровь порцию гормонов, между ног потеплело, я осторожно повела бедрами, но он не дал мне своевольничать. Наоборот, приподнял, скидывая платье, оставляя только в нижнем белье.

— Красавица ты наша… самая вкусная… — простонал он, пялясь куда-то в вырез топика из мягкого льна. Я полюбила местное белье, простое, не стесняющее движений, комфортное.

Единственный момент — оно было абсолютно не сексуальным. Поэтому реакция близнецов каждый раз заставляла меня удивляться. Впрочем, и я реагировала на Анаила, закутанного в этот бесформенный балахон, попутно дернула его за пояс, оставляя рясе только один вариант: свалиться с широких плеч. Провела ладошками по обжигающей голой же коже, вырисовывая каждый мускул.

— Так что там с ревностью? — озорно спросила, слегка поведя бедрами. И сразу поняла, как он напряжен там, внизу, где нас разделяет всего несколько слоев тонкой одежды.

— У нас с братом одна душа на двоих. И одна избранница. Если хочешь, считай нас единым целым. Ревность возможна только в моменте, когда ты уделяешь нам неравное количество внимания, — отрапортовал быстро, торопясь поскорее занять рот моей грудью.

Не могу сказать, что я была против. Прикосновения языка его показались острыми, похожими на резкие электрические удары. Он делала это не так нежно, как Розаил, а скорее хищно, надавливая и втягивая в рот, прикусывая и рыча.

— Ой! — сама зажглась от его напора, судорожно потянулась вниз, окончательно раскрывая чертову мантию синха, жадно обхватила ладонью знакомый член, уже подергивающийся от недостатка внимания.

— Как на счет секса в трусиках? — пробормотал он, быстро проверяя меня пальцем. — Смотрю ты уже готова. — Прозвучало так довольно, словно он с подарка обертку сорвал одним резким движением.

Не успела опомниться, как свободные шортики отодвинули в сторону, и уже сама головка члена приникла ко входу, нетерпеливо тычась вверх. Он давал мне возможность самой регулировать скорость глубину, будучи сверху.

— Если будет больно, обещаю, я остановлюсь, — выдал этот коварный соблазнитель.

Больше мы не разговаривали.

Больно не было.

К вечеру я узнала о своих мужчинах две вещи:

Первая — Розаил каким-то образом умудрился почувствовать, чем мы с Анаилом занимались в его комнате.

Вторая — слова про неравное внимание определенно являлись правдой.