Интернат для брошенных мужчин - Марина Полетика

– Ты что? – испугался он. – Сдурела?

– Я сдурела? Я?! Убирайся к чертовой матери, родственник! – заорала она, выталкивая его из кухни. – Катись отсюда! К своей маме! Привет ей передавай! И чтобы духу твоего! А я за Юру замуж выйду! Мы будем жить долго и счастливо! Он мне во всем помогает! Это он все придумал! Я бы без него пропала! Я его вообще люблю! Понял?! Он меня тоже! И мамы у него нет!

Последние слова Людмила Петровна кричала уже в одиночестве: Иван, расстроенный провалом своей миссии, которая поначалу, казалось, уже почти удалась, счел за лучшее спастись бегством. Правду говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, покаянно думала на другой день Людмила Петровна, вспоминая свое объяснение с Иваном. А ведь не выпили бы – и он бы не пришел, и она бы не наговорила чепухи. Особенно про Юру. Ну и ладно. Главное, что Юрий не в курсе.

К лету поток туристов стал бурным, как Чусовая по весне. Школьники из летних лагерей изучали места действия бажовских сказов; солидные дяди, желающие поиграть в золотоискателей, укатывали своими джипами лесную дорогу на заброшенный рудник; влюбленные парочки и любители приколов хихикали возле «нюшек». Иностранцы хотели все и сразу плюс сувениры оптом. Один из заброшенных сараев деда Семена спешно переоборудовали под кузницу, как только выяснилось, что Геннадий раньше этим делом занимался и надо ему только подучиться самую малость. Купили горн, наковальню, инструмент какой попроще. К известному кузнецу на обучение пристроили – за деньги, понятно. И теперь Геннадий успешно работал живым экспонатом, а его продукция – многозначительные кованые гвозди угрожающих размеров и романтические железные розы – украшала прилавки открывшегося к началу сезона магазина уральских народных промыслов и ремесел. Также здесь продавали уменьшенные копии красоток Петра Борисовича, расписные тагильские подносы, фарфор Сысертского и Богдановичского заводов, керамику из Таволги, изделия горноуральских мастеров из малахита и других поделочных камней, рукодельных кукол.

Теперь в туристической фирме «Малахитовая шкатулка» трудилось много людей: Анфиса Романовна и две учительницы из школы водили экскурсии, Вера торговала а магазине не покладая рук и лучезарно улыбаясь покупателям. Санька перешел на полставки электрика и теперь помогал Геннадию в кузне. В нескольких домах гостей ждали натопленные бани и пироги из русской печи. Федосья Иосифовна контролировала процесс и рецептуру, выполняя роль шеф-повара. А дед Семен, полюбивший общество старых и новых «нюшек», целые дни проводил в сарае-музее. В память о прошлых заслугах Людмила Петровна оформила его смотрителем и платила зарплату. Ее саму уже два раза приглашали в Министерство по туризму и один раз – в Министерство культуры, трижды – на телевидение и один раз – на заседание «Клуба интеллектуалов», на круглый стол, посвященный заковыристой проблеме ребрендинга Свердловской области. Вот тут Людмила Петровна, несмотря на свое обычное красноречие, не смогла вставить ни слова и только улыбалась, кивала и поддакивала, когда «интеллектуалы» громоздили этажи умных слов. Ее работу приводили как пример удачного ребрендинга: то есть бренд «опорный край державы» изрядно проржавел и не внушал доверия, на «границу Европы и Азии» претендовали слишком многие, «место гибели последнего русского царя» привлекало больше небогатых паломников, чем вожделенных заморских туристов с валютой в кошельках. А вот культурно-туристический всплеск в Большом Шишиме всем требованиям отвечал: заманчиво, позитивно, познавательно и эксклюзивно.

Также Людмиле Петровне предложили принять участие в выборах в какую-то Думу, она отказалась, не вникая. А еще сняться в документальном фильме и провести семинар для начинающих предпринимателей. Она согласилась, но жизнь внесла свои коррективы: позвонил Сашка, сообщил, что Лена ждет второго ребенка и срочно ложится в больницу на сохранение. А что ему делать с десятимесячной дочерью? Вообще-то он рассчитывал, что мать возьмет внучку к себе. Еще зимой, когда Людмила Петровна впервые приехала посмотреть на внучку, национальный вопрос отпал сам собой: едва взяв девочку на руки и заглянув в совершенно Сашкины глаза, она поняла, что ей абсолютно по барабану, какого цвета ее сокровище, ее первая самая любимая внучка.

Но… Одно дело – в городе. Там полугодовалую Людмилку (вот подлизы, тая от умиления, ворчала Людмила Петровна) уже приглашали сниматься в рекламном ролике. А у них в Большом Шишиме с толерантностью пока напряженка. Короче говоря, привези она сюда внучку, на улицу было бы не выйти. Станут глазеть, начнутся сплетни, вопросы, хихиканье… Нет уж, спасибо, она этого наелась по самые уши! Людмила Петровна согласилась неделю-другую пожить в городе у Саши, понянчиться с внучкой. Тем более что дома всеми делами отлично заправлял Родин. Он руководил, согласовывал, придумывал, организовывал, договаривался с людьми и делал все спокойно и умело, словно всю жизнь этим занимался. И ее многому учил. Так что не она ему, а он ей теперь платил зарплату, если уж честно.

Две недели пролетели незаметно, но приступить к делам Людмила Петровна не смогла. Ее планы нарушил младший, Владик. Позвонил и четко, по-военному сообщил: в июле уходим в поход. Вероятно, надолго. То есть очень надолго. И если мама хочет, то может приехать повидаться. Она сорвалась и отправилась в Мурманск, не спрашивая, не просчитывая. Так хотелось увидеть младшенького, что сердце ныло ощутимо, физически. Пока добиралась, думала: два с лишним года! Какой он стал, Владька? Наверное, совсем взрослый. Мужчина. Как с ним говорить, как себя держать? И станет ли он теперь есть свой до дрожи любимый зефир в шоколаде, которого она притащила аж пять коробок? Однако, добравшись наконец до Североморска, застала сына совсем как в детстве: с кашлем, температурой и капризным нежеланием пить горькие лекарства.

Думали, обойдется, но нет – через два дня Владика забрали в госпиталь, в Мурманск, и она с ним, естественно. Оказалось, пневмония. Врачи оказались понимающими, разрешили прямо в госпитале пожить, раз уж приехала мать на свидание через полстраны. Засобиралась домой, только когда заверили, что осложнений не возникнет. И, уже садясь в поезд, вспомнила: а океана-то она так и не видела. Хоть и Северный, и Ледовитый, совсем не такой, как в ее снах, но все же океан. Повздыхала и забыла, других забот полно.

В Большой Шишим приехала под вечер, специально никого не предупредив. Хотя очень хотелось, чтобы Юра встретил ее на вокзале, как в кино, цветы подарил, а она бы его, может, поцеловала ради встречи, ничего особенного, подумаешь! Но еще больше хотелось вернуться и посмотреть, как там идут дела без нее. Не то чтобы не доверяла, нет… Ревновала, наверное.

Конечно, хитро было бы подъехать на такси и остаться незамеченной, теперь окраинная Лесная улица превратилась в местный Бродвей. Зимой произошел занятный случай: глава поселковой администрации Галина Гаряева вынесла предпринимательнице Мумриковой предписание. И строго-настрого наказала: раз к тебе народ из города валом валит, улицу Лесную немедленно от снега расчистить, чтобы перед приезжим народом село не позорить.

Людмила Петровна не поленилась лично зайти в администрацию и сообщить, что чистить снег и не подумает – фигушки. Она налоги платит, а снег – не ее забота. Вот на днях из областного министерства приезжали, застряли на своем «Форде», и ничего страшного: дали министерскому шоферу лопату, а пока тот откапывался, она, Людмила Петровна, лично объяснила министру, что у них в Большом Шишиме чистить дороги вообще не принято. Уже года три как. И что глава администрации, госпожа Гаряева, неоднократно всем засыпанным снегом и застрявшим в колее односельчанам объясняла, что не баре, вылезут, не впервой, а там само укатается.