Проклятие Тутанхамона - Крис Огилви-Геральд

Картер остался без работы. Самым курьезным оказался тот факт, что когда Служба древностей пыталась убедить кого-нибудь из видных египтологов взять на себя роль директора раскопок, все приглашенные наотрез отказались. В их числе были Рекс Энджелбах, заявивший, что он не справится с предлагаемой ролью, и Альберт Литгоу, куратор музея Метрополитен, археологи из которого уже работали раньше в бригаде Картера. Последний конфиденциально заявил, что Картер — единственный человек, которому по силам эта роль.

Дело о винном ящике из «Фортнум и Мэйсон»

Не в силах исправить ситуацию, Картер 21 марта 1924 г. покинул Египет и возвратился в Англию через Венецию, намереваясь подготовиться к циклу лекций в Соединенных Штатах и Канаде, запланированному на конец весны того же года. Однако произошедшее нанесло серьезный ущерб репутации Картера. 29 марта в Долину Царей прибыл Пьер Лако с предписаниями от министра общественных работ проинспектировать различные гробницы, в которых работали Картер и его коллеги, и составить опись содержимого этих объектов. С помощью четырех ассистентов, в числе которых был и Рекс Энджелбах, Лако взломал дверь в гробницу № 4 (бывшую прежде усыпальницей Рамсеса XI), которая служила экспедиции складом, и проник внутрь. Внеся в опись различные предметы мебели, убранства и разнообразные артефакты, снабженные этикетками с описаниями и сложенные в ящики, готовые к отправке в Египетский музей в Каире, они забрались в дальний конец пыльной гробницы, где обнаружили груды пустых ящиков и коробок со штампом «Фортнум и Мэйсон» — широко известного лондонского универмага. В одном из них, с надписью «Красное вино», был какой-то предмет, и, открыв ящик, Лако обнаружил завернутую в хлопок и медицинскую вату красивую раскрашенную деревянную голову с удлиненными пропорциями. Это была голова мальчика восьми-девяти лет, как бы возникающая из пьедестала, вырезанного в виде цветка голубого лотоса. Артефакт был прекрасной работы и практически наверняка изображал царя в отрочестве. Более того, он был выполнен в легко узнаваемом амарнском художественном стиле, что позволяло считать, что это — изображение Тутанхамона, точнее, Тутанхатона, сделанное, когда он еще жил со своей семьей в Ахетатоне.

Обстоятельства, при которых голова была найдена, оказались весьма неблаговидны. На ней не было этикетки, а в каталоге не содержалось никаких деталей о том, где и как она была обнаружена. Почему же он остался без маркировки — этот старый ящик со штампом «Фортнум и Мэйсон»?

Лако, отнюдь не союзник Картера, считал, что у этого должно быть какое-то логическое объяснение, хотя его коллеги-египтяне пришли в негодование и требовали немедленно направить премьер-министру телеграмму с сообщением о находке. Лако посоветовал не спешить, но несмотря на это чиновники уехали на станцию и все же послали известие. Кроме того, они распорядились немедленно отправить голову в Каир как явную улику. По их мнению, Картер или кто-то из его коллег намеревался украсть скульптуру и вывезти ее из Египта.

Как же обстояло дело? Была ли эта голова обнаружена в гробнице Тутанхамона или же она попала сюда откуда-то еще? Пытался ли Картер замаскировать и упаковать ее, используя подручные средства? Или же он просто забыл внести ее в каталог? Принадлежала ли она ему самому или кому-то еще, кто мог попросить Картера спрятать ее на длительный срок?

Все эти вопросы требовали ответа, и притом скорого. Так, по запросу Рекса Энджелбаха и Пьера Лако Герберт Уинлок из музея Метрополитен должен был телеграфировать Картеру, находившемуся в Англии, в надежде, что тот сможет пролить свет на этот вопрос. Ответы Картера были достаточно туманны, ибо он утверждал, что голова была извлечена из груды обломков и мусора во Входном коридоре, когда тот расчищали в конце ноября 1922 г. На вопрос о том, почему находка не была внесена в каталог, Картер отвечал, что все предметы сперва распределялись по группам и получали номера в них, после чего производилась окончательная индексация и поэтому голова просто ожидала окончательной маркировки.

Ответы Картера не смогли дать убедительное объяснение его действиям. Описание и перечисление артефактов, найденных среди мусора во Входном коридоре, помещены в первом томе труда Картера и Мэйса «Гробница Тут. анхАмо-на», но в них нет упоминания о находке какой-либо головы. Еще более подозрительным выглядит тот факт, что в собственных, весьма подробных описях Картера всех найденных в гробнице предметов нет никаких описаний этого бесценного артефакта, несмотря на все его дальнейшие рассуждения. Более того, никто из его коллег, участвовавших в раскопках, словно не знал о существовании этой бесценной реликвии до ее находки в ящике из «Фортнум и Мэйсон».

Еще более трудно найти оправдание тому, почему Картер ничего не сообщил о голове международной прессе, которая через «Таймс» находилась в курсе всех новейших открытий. Тот факт, что предмет практически наверняка происходил из Амарны и, таким образом, свидетельствовал о тесной связи Тутанхамона в детские годы со столицей Эхнатона, был сам по себе крайне важен, поскольку сохранилось крайне мало свидетельств этого. Более того, поскольку голова Тутанхамона как бы вырастает из цветка священного голубого лотоса, подобно богу солнца Атуму, возникшему на первичном холме в точке Первичного Творения, это указывает, что Тутанхамону суждено стать царем еще до смерти Эхнатона, а это подчеркивает его царское происхождение.

Наконец, следует назвать и тот факт, что подобный артефакт вряд ли можно было найти в груде мусора на полу Входного коридора. Единственными предметами, найденными там, могли быть либо вещи, награбленные ворами, либо случайно разбившиеся предметы, перемешанные с обломками камня, которые использовались в качестве балласта, чтобы заполнить проломный проход. Грабители могли взять с собой золотые вещицы, драгоценные камни, ценные притирания, духи и прочие дорогие вещицы, которые можно было завернуть в головную повязку и вынести с собой через проломное отверстие, через которое едва проходили их тела. Однако они никак не могли выкрасть раскрашенную деревянную голову царя, ибо она не представляла материальной ценности. Кроме того, как верно заметил Томас Хоуинг,

Неубедительность официального объяснения Картера не помешала Пьеру Лако признать его в отдельных деталях. Дело в том, что Лако, видимо, не желал допустить огласки того, что один из самых уважаемых и маститых египтологов в мире был замешан в краже изваяния головы, вырастающей из лотоса. Лако каким-то образом сумел убедить министра общественных работ, что рассказ Картера соответствует истине, и вопрос был закрыт. Но, несмотря на это, данный факт оставил неприятный осадок у коллег Картера, которые были шокированы более всех, узнав, что их верный приятель и коллега тайно припас для себя столь уникальную находку.

Всех интересовал вопрос о том, что эта раскрашенная и вырастающая из лотоса голова отрока-царя делала в ящике с надписью «Фортнум и Мэйсон». Может быть, Картер намеревался переправить ее в Англию, где она пополнила бы его собственную коллекцию древностей, или перепродать какому-нибудь частному коллекционеру? С другой стороны, что если Картер говорил правду, утверждая, что это бесценное произведение искусства, не внесенное в каталог, было найдено среди груд мусора на полу Входного коридора? Чтобы ответить на этот щекотливый вопрос, мы должны вернуться к статье о гробнице, написанной в 1942 г. английским химиком Альфредом Лукасом, поскольку ее автор давно догадался, что Картер потихоньку крал предметы из гробницы Тутанхамона.