Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь! - Наталья Александрова

Иван зашел в нарядную кондитерскую, выбрал самый красивый торт, украшенный свежими ягодами. Взглянув на ценник, крякнул — ну и цены у них в Питере!

Но праздновать так праздновать, и он достал бумажник.

Выйдя из кондитерской с огромным тортом в руке, он хотел поймать машину, но вспомнил, как мало осталось денег, и вскочил в подъехавший троллейбус.

Через двадцать минут он уже был на Васильевском.

Свернув со Среднего проспекта, бросил взгляд на светофор. Зеленый человечек смотрел на него приветливо, и Иван уже поставил ногу на тротуар, как вдруг кто-то вцепился в его рукав.

— Молодой человек, — проскрежетал негромкий старческий голос. — Помогите мне перейти на другую сторону… я очень плохо вижу…

Скосив глаза, он увидел сутулую старуху с темным платком на седых волосах и объемистой сумкой, перекинутой через плечо. Старуха смотрела на него слезящимися подслеповатыми глазами и цеплялась за локоть сухой, неожиданно сильной рукой.

— Конечно, бабуля! Держитесь за меня! — благодушно проговорил Иван, придерживая старуху под руку. — Вот так… осторожно… не спешите, мы успеем…

— Спасибо, молодой человек! — бормотала тетка. — Надо же, попадаются еще в наше время порядочные люди… ой, не спешите, мне не успеть за вами!

Она висела на руке Ивана тяжелым грузом, как ядро на ноге каторжника, медленно перебирала ногами, а когда они уже почти добрались до противоположной стороны улицы, неожиданно вовсе затормозила, запустив руку в свою сумку.

— Ну, бабуля, — поторопил ее Иван. — Еще одно, последнее усилие… давайте, еще шажок…

— Сейчас, милый! — пробормотала старуха, что-то вытаскивая из своей бездонной сумки.

И в этот самый миг из-за угла вылетела машина.

Раздался жуткий визг тормозов, запахло паленой резиной… и Иван очутился на тротуаре, в самой нелепой позе, дрыгая в воздухе ногами, как перевернутый на спину жук.

— Смотреть надо! — вопил кто-то над ним. — Молодой мужик, а считаешь ворон на дороге!

Иван заморгал глазами и поднялся на ноги.

Рядом с ним стоял коренастый мужичок лет пятидесяти в потертой кожаной куртке, с красным от волнения лицом. Чуть в стороне стояли старенькие «Жигули» с распахнутой дверцей.

— Ну что — живой? — проговорил мужичок, оглядывая Ивана. — Кости не переломал?

— Да вроде нет… — Иван ощупал себя. Как ни странно, все было цело, разве что пара ушибов.

— Какое там! — ахнул мужик. — Да ты весь в крови!

— Это не кровь, — вздохнул Иван, слизывая с пальцев красное желе. — Это торт… был!

— Ну, ты даешь! — потрясенно выдохнул мужик. — А я смотрю — весь в крови… ну, думаю — все, сбил человека насмерть! Загремлю на зону на старости лет…

— Да нет, я в порядке… — пробормотал Иван, безуспешно пытаясь отчистить костюм от торта. — Эй, — опомнился он, — а старуха-то? Где старуха? Ей много не надо, дунешь — развалится… настоящий божий одуванчик…

— Старуха? — удивленно переспросил водитель. — Какая еще старуха?

Иван удивленно завертел головой.

Подслеповатой тетки, которую он переводил через дорогу, нигде не было видно.

— Да что же это… — Он протер глаза, но это не помогло. — Была же старуха… с сумкой…

— Ты, парень, того… — забеспокоился водитель. — Ты точно головой не повредился? Где ты видишь старуху? Ни одной живой души на улице, кроме нас с тобой…

— Да говорят вам — старуху я через улицу переводил… — неуверенно повторил Иван.

— Ладно, я, пожалуй, поеду… — Водитель окинул его тревожным взглядом и поспешил к своей машине. — А ты, парень, того… к врачу все-таки сходи, к невропатологу, голова — это дело такое… в некоторых профессиях очень даже нужная…

— Это уж точно… — проговорил Иван, провожая взглядом поспешно удаляющиеся «Жигули».

Но куда в самом деле могла подеваться старуха? Ведь не привиделась же она ему…

Я открыла дверь и всплеснула руками.

Это был Иван. Но совсем не такой, какого я провожала утром. Этот Иван был похож на настоящее огородное чучело. Растрепанный, в измятом костюме, весь перемазанный чем-то белым, красным и зеленым — как будто в цветах итальянского флага…

— Господи, что с тобой случилось? — Я подтащила его к свету, схватилась за щетку, но тут же бросила — щеткой здесь не поможешь… его бы сейчас в автомобильную мойку запустить или под пожарный брандспойт…

— Ты что — в помойке валялся? — ворчала я, закусив губу. — Я тебя наряжала, приводила в порядок…

От потрясения я перешла на «ты», Иван не обратил внимания. Тут я увидела его расстроенное лицо и догадалась:

— Что, тебя выгнали из этой фирмы? И ты от расстройства куда-то угодил?..

— Да вовсе нет! — Он внезапно оживился. — Как раз наоборот! Все очень хорошо, даже отлично!

— Тебя берут на работу?! — Я искренне обрадовалась.

— Да, и я по этому поводу купил торт… — Он снова пригорюнился и развел руками.

— Это и есть тот самый торт? — сообразила я, оглядев бело-красно-зеленую массу, покрывавшую его с ног до головы. На левой штанине красовался кремовый завиток, а в волосах Ивана, которые я так старательно приводила в порядок, виднелась большая раздавленная клубничина.

— Да… — признался Иван. — Понимаете… понимаешь, я переводил через улицу старушку…

— Ты прямо тимуровец! — хмыкнула я.

— …И тут на нас налетела какая-то машина… я упал, и весь торт… — Он снова выразительно показал на свой испачканный костюм. — Борис будет недоволен…

— А как старушка? — машинально поинтересовалась я, но тут же поняла, насколько сейчас неуместен весь этот разговор, и проговорила, с трудом подбирая слова: — Борис… Борис ничего не скажет. Он погиб. Погиб вместе с женой.

— Что? — переспросил Иван. — В том-то и дело, что старушка куда-то пропала…

Я поняла, что он меня не слушает. Во всяком случае, последние мои слова до него не дошли.

— Борис погиб! — повторила я, повысив голос. — Разбился насмерть в автокатастрофе!

— Что?! — Иван растерянно заморгал глазами.

На этот раз, похоже, он все понял.

— Как? — Он попятился и сел на банкетку. — Почему? Откуда ты узнала? Как это случилось?

— Их показали по телевизору, — проговорила я негромко. — Они разбились в машине. На юге Франции, около Марселя. Я тебе очень сочувствую…

— Как же так… — бормотал Иван, глядя в пол перед собой. — Я получил от него это письмо и подумал, что мы помиримся… то есть не помиримся, это не то слово… ведь мы с ним все же братья… Как же так? Вы уверены… ты уверена, что это действительно он? Не может быть никакой ошибки?