Коловрат - Андрей Гончаров

Евпатий вошел к князю в горницу и остановился, приложив руку к груди. Юрий Ингваревич повернулся, увидев воеводу, быстро подошел и обнял его, прижимая Коловрата к груди.

– Что, княже? – от неожиданности опешил Коловрат. – Не случилось ли еще чего?

– Спасибо тебе хочу сказать, Евпатий, – отстранившись, но продолжая держать руку на плече воеводы, сказал князь Юрий. – За силу твою, верность и терпение. Не говори ничего, не возражай! Я буду говорить, а ты слушай меня.

Коловрат кивнул, глядя на то, какие перемены произошли с князем рязанским. Куда делись его вялость, нерешительность и слабость. Видать, зря я о нем плохо думал. А князь, стиснув плечо воеводы, продолжал говорить:

– Не верил я тебе не потому, что считал тебя недостойным. Ты один из бояр моих мудрых и смелых. Потому и Большой полк тебе доверил, потому и знаю, что ты в середине всегда устоишь. И доверяю я тебе больше иных, как сыну своему Федору. Мало вокруг тех, кому могу довериться, глаза закрыв и позволив вести меня слепым по ухабам и оврагам. Не упаду с тобой.

– Спасибо, княже.

– Нет, не благодари, Евпатий. Слушай и не говори пока ничего. Хочу, чтобы знал ты все, что во всеуслышание не могу сказать пока. Помощь нам обещали многие, да истинно помогут не все. Романа пошлю во Владимир, хоть и мало надежды у меня. А на тебя надежда великая. Тебя уважают, ты был на Калке, ты воин земли Русской несгибаемый, и многие это знают. Посылаю я в Чернигов племянника Игоря. Он из Ингваревичей, его должно послать, но сможет ли он уговорить Михаила Всеволодовича на помощь Рязани?

– Князь черниговский должен его принять и выслушать, – удивился Коловрат. – Как же иначе может быть. И Михаил не глуп, он знает, что хан Батый не остановится, захватив Рязань.

– А если Михаил захочет, чтобы Рязань пала? А если он надеется, что потом ослабленного войной с Рязанью и другими княжествами Батыя он разобьет сам? А потом присоединит к себе и рязанские земли?

– Батый не ослабнет, если будет бить нас по частям, будет брать город за городом, – уверенно заявил Коловрат. – Он силен. Победить его можно только сразу в большой сече, разбив его главные силы и рассеяв пришлые племена, которые он загнал в свою орду силой и подкупом. Остальные не станут без Батыя воевать и уйдут в свои степи. Много у Батыя инородцев, очень много. И держатся они на его воле и страхе.

– Вот это все ты Михаилу Всеволодовичу расскажешь, убедишь его.

– Я?

– Ты Евпатий. Если не убедишь ты, то больше и послать мне некого. Ты уж постарайся, помни, что за спиной у тебя остается.

– Хорошо, я поеду с князем Игорем в Чернигов.

– И еще одна просьба к тебе, Евпатий, – сказал князь, заглядывая воеводе в глаза. – Сопроводи в Чернигов мою воспитанницу.

– Доляну?

Внутри у Коловрата все сжалось от предчувствия тоски. Любил ли он эту странную девушку, так много пережившую, смешливую, гордую, но такую тихую и простую внутри. Он помнил их последний разговор на лестнице, помнил, как она переживала общее горе, смерти близких. В ее душе он ощутил незаживающую рану, сделавшую девушку такой не по годам мудрой.

Он не видел Доляну порой по нескольку дней, а то и по месяцу. Но его согревала мысль, что она там, в Рязани. И что вот он вернется из похода или из поездки по поручению князя и обязательно увидит ее. Она есть, и это вдохновляло его. Он не строил планов на будущее, просто ему хотелось, чтобы Доляна была рядом. Просто была.

А теперь ее не будет. Как ни отгоняй эту мысль, но она подтачивала изнутри Коловрата уже давно. С тех пор как князь Юрий впервые заикнулся, что Доляну он выдаст замуж в Чернигове. И вот теперь предстоит ее туда отвезти и передать из рук в руки, может быть, ее жениху. И все, не будет ее. Некуда возвратиться мыслью. Дом, дочь? Да, к ним он возвращался всегда, но это уже есть, а то, чего хотелось сверх того, у него сейчас отнимали насовсем.

– Да, я хотел бы ее отправить и еще дальше, от монголов, от степи, от предстоящей войны, но могу только в Чернигов. Там она станет женой, там ее защитят и сберегут. Это мой долг перед ее отцом, ты же знаешь.

– Твоя воля, княже, – опустил голову Коловрат. – Я все выполню. Можешь быть во мне уверен. А коли не выполню, то и не жить мне.

Последние слова вырвались у воеводы неожиданно даже для себя самого. «Наверное, я уже стар для таких девушек», – подумал он. Шутка ли, вот-вот пойдет 38-я зима, как он появился на свет. И, как говаривали, она была такой же лютой и снежной, как предстоящая. А будет ли?..

Закрытый возок катился по обледенелой дороге, то зарываясь колесами в наметенный низинками снег, то разбивая тонкий лед на осенних лужах, набирая на ободья осеннюю еще не засохшую палую листву. Волчок резво стучал копытами и косил на хозяина черным веселым глазом, прося пустить его рысью, а потом в галоп. Коловрат только шлепал его ласково по крутой шее рукавицей и шептал, что набегаешься еще, погоди. Вот назад поспешим, и пущу я тебя во весь опор, понесешься к родимому дому, к теплому очагу повезешь хозяина.

Вот уже несколько дней Коловрат не разговаривал с Доляной. Они останавливались то в лесах, то в маленьких селах близ дорог. Девушку согревали мехами, горячим питьем. Дружинники, охранявшие посольство, поглядывали на мрачного воеводу и не открывали рта. Говорил все время только князь Игорь Ингваревич. Он обсуждал сам с собой погоду, раннюю осень, то, что стога в полях не просохли после осенних дождей, а их уже накрывает снегом, не дает проветриваться. И будет солома гнить. А кожи в этом году хороши, добрые кожи. Евпатий слушал князя, кивал даже, но не разговаривал.

Когда они въехали в черниговские земли, когда небо немного прояснилось и выглянуло солнце, Доляна попросила пересадить ее на коня. Свернув толстый шерстяной плащ, Коловрат посадил девушку перед собой. Удивительные, давно забытые ощущения нахлынули на него, как сон, как весенняя прохлада березовых рощ. Он держал в руках, почти в объятиях девушку, которая волновала его. Которую не хотелось выпускать из рук. Он закрыл глаза, отпустив поводья, позволяя Волчку выбирать самому путь.

– Ты понимаешь, Евпатий, что мы с тобой расстанемся и больше никогда не увидимся? – вдруг спросила Доляна.

– Да, я знаю, – вырвалось у Коловрата.

Он не понял сам, почему вырвались именно эти слова. Надо было сказать, что рано или поздно судьба сведет их все равно, что он рано или поздно будет с посольством в Чернигове или другой какой случай их все равно может свести. Но он промолчал. Какого ответа жала Доляна, он не знал. Но вдруг сердце сжало странной болью. Захотелось быстрее доехать, передать девушку князю Михаилу и покончить с этими муками. Впереди много всего, что потребует от него полного напряжения сил. Зачем терзаться еще и из-за девушки, которая сужена другому.

Доляна понимала это и ехала молча. А когда впереди показались стены Чернигова, она попросила остановить коня. Коловрат натянул повод, но девушка продолжала сидеть. Наконец сказала: