Тот самый парень - Джиллиан Додд
Шрифт:
Интервал:
Он мог хоть кричать на меня «Шевелись». Мне было бы все равно.
Знаю, что на религиозной церемонии нельзя, наверное, ругаться, но не могу сдержать громкий крик в голове: «Дерьмо!»
Руки начинают дрожать, и мне кажется, что голова вот-вот взорвется.
Я серьезно подумываю над тем, чтобы самой прыгнуть в яму. Чтобы меня похоронили вместе с ними.
Я чувствую руку на спине и поворачиваю голову. Это Филипп.
– Не могу, – шепчу я.
– Мы сделаем это вместе, ладно? – Те же слова я говорила его папе в больнице.
Филипп держит меня за руку и подводит к гробам.
Ну, может, правильнее будет сказать тащит.
Меня всю трясет.
Он дает мне горсть земли, и мы вместе посыпаем ею гробы.
И не знаю почему, может, из-за бабочек, но я решаю не сдавать позиций.
Я беру две розы, подношу к лицу, вдыхаю приятный аромат, но не кидаю их в землю.
Не могу.
Я оставлю их.
Собираюсь отвезти с собой. Домой.
Мне жаль, но мне опротивела жестокая реальность.
Хватит с меня.
Поэтому я повторяю мантру, которую говорила себе всю неделю во время похорон, пока все планировала и принимала посетителей.
Не теряйся. Сохраняй контроль. Придай своему лицу уверенное выражение. Переживи все это.
Ты сможешь.
И пока Филипп держит мою руку, кажется, мне все по силам.
Мы отворачиваемся от гробов, останавливаемся лицом к другим людям. Я делаю глубокий вздох, сжимаю зубы, держу голову высоко и прощаюсь с родителями в самый последний раз.
Я и не знала, но, видимо, после того, как я брошу розу в землю, люди, присутствующие на службе на кладбище, должны были подойти и сделать то же самое.
Попрощаться и бросить цветок.
Но они этого не делают.
Они следуют моему примеру.
Когда люди начинают подходить ко мне и выражать свои соболезнования, большинство из них тоже держат в руке по два цветка.
И я понимаю, что собственным поступком определила их поведение.
Я оглядываю кладбище и вижу, что почти все взяли с собой домой по две розы. Для себя. На память…
И это утешает меня больше, чем порхающие бабочки.
Боже, я буду так скучать по ним…
Даже мистер Мак, который подходит ко мне, потому что он зол на Джона, сжимает в руке две розы. Он говорит мне:
– Джей-Джей, ты едешь домой с нами, а не в лимузине с тем придурком Джоном. Не могу поверить, что он просто оставил тебя одну. Те еще родственнички.
Он качает головой Джону вслед и провожает меня к их машине.
Поминки проходят в доме МакКензи. Всем немного легче, худшее позади. Но я знаю, что, когда все уйдут, для меня наступит ад.
Каким бы добрым ни был Филипп, теперь я одна.
По-настоящему одна.
Прошлым вечером дядя Джон предложил переехать к нему в Сиэтл. Я плохо знаю Джона. Я вижу его раз в год, и то – если повезет. Не знаю почему, но они с папой не были близки. Я только слышала, как он говорил, что Джон эгоистичен и беспокоится лишь о себе.
Я никогда этого не понимала, но теперь…
Мама Филиппа не была рада его предложению.
Вот как прошел разговор:
– Джей-Джей останется с нами. Этого хотели ее родители, – уверенно сказала миссис Мак.
– Джей-Джей, тебе восемнадцать. Можешь делать все, что захочешь. Мне кажется, что было бы неплохо тебе уехать подальше от всего этого на какое-то время. Начать все сначала, – сказал дядя Джон, с гримасой на лице глядя на миссис Мак.
Миссис Мак проворчала:
– Ну, не соглашусь. Джей-Джей, тебе нужно остаться с нами. Мы тебя любим, – а потом она расплакалась.
Почему всем вокруг слезы даются так легко? Должно быть, люди считают меня ужасной дочерью, потому что я не проронила ни слезинки с того момента, как вернулась из больницы.
Я просто не могла.
Либо я очень черствая, либо все еще в шоке.
Или со мной что-то не так.
А может, и нет. Мне кажется, все дело в том, что я стала пустой оболочкой.
Мое тело все еще здесь, да, но я уверена, что бóльшая часть меня умерла вместе с родителями.
А за пустую оболочку не стоит драться, поэтому я притворилась, что стала взрослой, и дипломатично ответила:
– Мне нужно остаться здесь и закончить старшую школу, дядя Джон. Возможно, я смогу навестить вас летом.
Становится поздно. Большинство скорбящих разошлись по домам. Несколько минут я сижу одна на крыльце дома Филиппа. Приятно просто сидеть в кресле-качалке, когда не нужно быть вежливой, не нужно говорить: «Все в порядке», в то время как сама я рассыпаюсь на части.
Дэнни заходит через парадную дверь.
Знаю, что я в трауре, но, несмотря на мои жизненные перипетии, этот парень ужасно сексуален.
– Привет, – говорит он.
– Привет, – отвечаю я. – Пожалуйста, не спрашивай, как я, иначе я тебе врежу. Я устала лгать и говорить, что все хорошо.
– Знаешь, мы с Филиппом насчитали, что тебе задали этот вопрос сто шестьдесят семь раз. А потом сбились со счета.
– Похоже на то.
Он улыбается мне.
– Ну, так как ты?
Я закатываю глаза.
– Нормально.
Филипп сказал мне, что драка Дэнни и Джейка была несильно жестокой. Очевидно, Джейк получил фингал, и то так сказал источник информации. Я так рада, что Дэнни не пострадал. Филипп оказался прав насчет этого. Мне нельзя было позволять ему рисковать получить травму по такой глупой причине. То есть, если я чему-то и научилась благодаря этому испытанию, так это тому, что жизнь может перемениться в мгновение ока.
Дэнни берет меня за руку, помогает встать и обнимает. Я чуть ли не таю на его груди. Потом он поднимает мой подбородок и крепко целует.
Мгновенно мой мозг теряет способность соображать. Впервые за многие дни он наконец перестал думать.
Теперь это мой вид терапии.
Так приятно целовать Дэнни. Я правда надеялась, что мы снова поцелуемся. То есть по телефону казалось, что он этого хотел, но делаем мы это впервые.
– Ты отлично держалась на протяжении всей церемонии, Джей. Я горжусь тобой. Честно, не знаю, как ты справляешься. – Он улыбается и подмигивает мне. – Но я всегда знал, что ты не изнеженная плакса.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!