Любовь и смерть в толпе - Наталья Андреева

— Значит, засада у ячейки камеры хранения? -Люськины глаза вновь загорелись. — В любом случае он от нас не уйдет! Я справилась: живет по добытому мною адресу.

— Ой, подруга! Темнишь! — Люба погрозила Апельсинчику пальцем. — Давай-ка выкладывай все.

— Ладно. Я туда поехала.

— К Лебедеву? Ты что, с ним говорила?!

— Нет, что ты! Просто немного за ним последила.

— Ты? — Люба с сомнением посмотрела на оранжевые волосы лучшей подруги.

— Я надела парик, — скромно сказала Люська. -В общем, я теперь знаю его в лицо. Так себе. Я хочу сказать: ничего особенного, мужик как мужик. Лет сорока, роста среднего, шатен. Уже с солидным пузечком. Кривоногий, — хихикнула Люська. — Я даже подумывала напроситься к нему на фотосессию.

— Он один живет?

— С женой и сыном.

— Сколько лет сыну?

— Пятнадцать. Я справилась у соседей о Лебедевых.

— Как ты неосторожна! Тебя могли узнать!

— Ну и что? Кстати, это его не первый брак. Он еще и бабник! Отсюда и все эти продажи-размены квартир. С одной женой не ужился, потом с другой. Его старшему сыну восемнадцать.

— Ого! Студент, значит?

— Болтается без дела. Числится в каком-то колледже, отсрочку от армии получил, но говорят, что на занятиях не появляется.

— Как много ты успела узнать! — с уважением сказала Люба.

— Так мы ж работаем! Тс-с-с! Мне показалось, или дверь хлопнула?

Люба тоже услышала осторожное движение в прихожей. Видимо, Сергей знал, что у дочери в это время дневной сон, и не стал звонить в дверь, воспользовался своим ключом. Едва жена хотела кинуться ему навстречу, как зазвонил телефон. Люська поспешно схватила трубку:

— Да? Что вы говорите? А записали? — и Любе, прикрыв ладонью трубку: — Это М. Хорошо. Вечером мы будем. Обязательно. Не волнуйтесь вы так. Нет, милиции не будет. Все тихо, без огласки. До встречи.

— Что случилось? — спросила Люба, едва подруга опустила на рычаг трубку.

— Шантажист ей звонил. Потребовал тысячу долларов.

— Ого!

— Аппетиты растут, как видишь. Она была права. И мириться с этим никто не собирается. Актрисе велели заложить ячейку на Павелецком вокзале. Кстати, фотограф живет неподалеку. Разговор с шантажистом М. записала.

— Надо посоветоваться со Стасом, — решительно сказала Люба.

— Ты что, не слышала…

В этот момент в комнату заглянул Сергей.

— Люсенька, я пришел.

— Да, Сережа, я слышала.

— Мне бы покушать, — виновато сказал брутальный брюнет.

— Я сделала котлеты. Они в холодильнике.

— И что мне надо сделать? — трагическим шепотом спросил муж.

— Пожарить их. Я, Сережа, занята. Это срочно.

— Хорошо, — кивнул тот. — Как мне это сделать?

— Поставь на медленный огонь сковороду, налей в нее растительного масла. Когда масло нагреется, положи в него котлеты.

— Хорошо.

Сергей исчез на кухне. Люська уловила улыбку на лице подруги и развела руками:

— Технарь! Ему ко всему нужна инструкция. Даже к котлетам. Что касается М… Она умоляет не обращаться в милицию. Я дала слово. Самохвалова привлекать нельзя.

— Стас занимается расследованием убийства Шестакова частным порядком, — возразила Люба. -У ячейки надо сделать засаду. Без Самохвалова тут не обойтись. Ну как ты себе это представляешь? Мы с тобой на пару вяжем Лебедева? А справимся? — Люба с сомнением посмотрела на подругу. Две дамы, отродясь не занимавшиеся ни одним видом спорта. У Люськи хоть энергия бьет через край и богатый словарный запас, а она, Любовь Александровна Петрова? «Ой, извините, можно вас задержать? Не двигайтесь, пожалуйста, и, ради бога, не сопротивляйтесь».

— Ладно, — кивнула Люська. — Звони ему.

Люба набрала номер Стаса. Его мобильник долго не отвечал. Когда Самохвалов наконец взял трубку, голос у него был крайне недовольный:

— Милая, два часа как расстались. Ты что, успела соскучиться?

— Я так понимаю, что рядом Катя? — ехидно спросила Люба. — Вы на работе воркуете или успели уединиться?

— Мы воркуем по делу, — сухо сказал Стас. — Ну, что там у тебя?

— Шантажист звонил актрисе. Она записала разговор на пленку. Завтра надо заложить ячейку на Павелецком вокзале. Что делать?

— Брать его! — сердито сказал Стас.

— М. категорически против того, чтобы впутывать в это дело милицию.

— Вот такие они, наши добропорядочные граждане! Ладно. Сначала я хочу послушать пленку.

— Мы договорились на вечер. На квартире у актрисы.

— Черт знает что! — выругался Стас. — У меня на вечер совсем другие планы.

— Ты что, не слышал? Ячейку надо заложить завтра!

— Ты делаешь это нарочно?

— Да или нет?

— Ладно. Куда ехать?

— Встретимся у метро. Она живет на Водном стадионе.

— Как я ей завидую, — ехидно сказал Стас. -Жабрами дышит?

— Не остри. Станция метро «Водный стадион», -отчеканила Люба. — Я понимаю, что ты зол, но надо держать себя в руках.

— Ты соображаешь, как мне далеко отсюда, из центра, до Водного?

— Мы ждем тебя у выхода. В… — Люба посмотрела на подругу. «Восемь», — одними губами сказала Люська. — В восемь вечера. Успеешь?

Самохвалов ничего не ответил. Отключился. Люба хотела что-то сказать, но на пороге появился Сергей Иванов. Виновато посмотрел на супругу и пожаловался:

— Люсенька, там что-то трещит.

— Где? — оторопела та.

— На сковороде. Под крышкой. Трещит, шипит, фыркает. И пахнет горелым. Я думаю: а все ли в порядке с котлетами? — взволнованно спросил Сергей.

— Нет, конечно! — взвилась Люська. — Переверни их! Воспользуйся деревянной лопаточкой, чтобы не повредить тефлон!

— Понял. — Сергей исчез.

— Ну что? — накинулась Люська на подругу. -Ты уверена, что нам нужен Самохвалов?

— Увы, — вздохнула Люба. — Без мужчины в этом деле никак. К тому же нам может понадобиться его удостоверение. Надо его хотя бы припугнуть. Я имею в виду шантажиста.

— Вот и накрылась моя работа сегодня вечером, -уныло сказала подруга. — Хотя… это будет потрясающий репортаж! И я уверена, что флэш-моб здесь играет не последнюю роль!

На пороге вновь появился Сергей.

— Я поджарил котлеты, — торжественно сказал он и посмотрел на жену, явно ожидая похвалы.

— Молодец! Садись и ешь!