Любовь и смерть в толпе - Наталья Андреева

Актриса положила деньги в ячейку в десять утра. Сказала, что так делала всегда, потому что таковы были инструкции. И отчего-то всегда по воскресеньям. Она заметно нервничала, озиралась по сторонам, медлила, но потом все-таки ушла. Стас посмотрел на часы:

— Почти половина. Долго копалась. Сидим, ждем.

Люська по такому случаю, как засада, опять надела темный парик, потрепанные джинсы и мешковатый свитер. Они с Любой изображали подруг, ожидающих поезда. Вяло перебрасывались словами, листали глянцевые журналы. Самохвалов не спеша потягивал пиво. И зевал. Прошел час.

— Ой не могу, — застонала Люська. — Опоздаю на работу! Самое интересное не увижу!

— Тихо, не дергайся.

— Ой, ну когда ж они? Стас обещал!

— Терпение.

Люська все равно сидела как на иголках. И хотя они не отводили глаз от ячейки, но момент все-таки пропустили. Потому что…

Они ожидали, что к ячейке подойдет парень, а подошел мальчик. На вид совсем еще ребенок, ростом чуть повыше Люськи, тщедушный, с тощей шеей и торчащими ушами. Шмыгая носом, воровато огляделся, натянул почти на нос темную бейсболку и потянулся к ячейке.

— Что ты сидишь? — зашипела Люба. — Снимай!

— Ой, да ребенок же!

— Это младший сын Лебедева. Не старший, как мы думали.

Люська нажала на кнопку «запись» и зафиксировала, как мальчик набирает код и открывает ячейку. Потом он достал конверт, открыл его, пересчитал деньги и сунул за пазуху. В этот момент его и схватил за руку Стас:

— Одну минутку, молодой человек.

Пацан испугался. Сначала он попытался выдернуть руку, но Самохвалов держал крепко. Потом к ним метнулась очухавшаяся Люська и схватила преступника за курточку. Так цепко, что тот сразу понял: от сумасшедшей тетки, черный парик которой съехал на ухо, не вырваться ни за что.

— Что я сделал, тетенька? Пустите меня! Дяденька, пустите, — заскулил пацан.

— Если будешь привлекать внимание, нам придется отвести тебя в милицию, — зашипел Стас. -Тогда оформим твое задержание по всем правилам. Я майор милиции. Вот мое удостоверение.

Одной рукой он по-прежнему крепко держал пацана, другой вынул из кармана документ и сунул ему в нос. Пацан перепугался насмерть. Люба, которая уже поняла, что без нее справятся и поэтому не спешила подойти к ячейке, краем глаза увидела вдруг, как улепетывает высокий парень в джинсах и темной толстовке. Бежит к выходу, расталкивая встретившихся на пути пассажиров. Секунда — и он исчез за дверями.

— Сообщник! — крикнула она Стасу. — Стас! Он не один!

На них уже начали коситься.

— Ну-ка пойдем, — сердито сказал Самохвалов и потащил пацана в соседний зал ожидания.

Тот шмыгал носом и больше не пытался сопротивляться.

— Ты Лебедев? — спросил Стас, когда они отошли подальше от места происшествия.

— Не-а. Друг его.

— Ага! Тот, который «пиф-паф убит!» на заднем плане! А Лебедев где?

— Мишка? Убежал.

— Это тот парень в темной толстовке, — сказала Люба. — Я видела, как он убегал.

— А сколько тебе лет, прелестное дитя? — зловеще спросил Стас.

— Чего? — зашмыгал носом пацан.

— Паспорт, говорю, есть у тебя?! — рявкнул Самохвалов.

— Дяденька, что я такого сделал?!

— Совершил уголовно наказуемое деяние. Сколько тебе лет?

— Ну четырнадцать.

— Значит, отвечать будешь по закону. Колония тебе светит, парень. Подставил тебя приятель. Ну что, в милицию пойдем? Но для начала надо родителям позвонить.

— Не надо, дяденька! Не звоните!

— Ой как надо! Либо папа с мамой будут с нами разговаривать, либо все равно будут объясняться, но уже в отделении милиции. Давай звони.

Пацан послушался. Достал из кармана мобильный телефон и стал давить на кнопки. Любе даже стало его жалко. Для своих четырнадцати слишком уж мелкий, субтильный, и наверняка находится под влиянием пятнадцатилетнего Лебедева. Когда пацан соединился с мамой, трубку взял Стас:

— Майор Самохвалов из милиции. Что с Сашей? А ваш Саша попал в очень неприятную историю. Уголовное дело. Его друг по фамилии Лебедев вам знаком? Ах, соседи! Вот вы сейчас пойдете к вашим соседям и будете ждать нас. И вы, и они. На рынок уехали? А вы им позвоните. Мобильные телефоны нынче не роскошь, а средство экстренной связи. Скажите, что ваши дети на пару совершили преступление, и лучше нам встретиться немедленно. Или мы вашего Сашу поведем в местное отделение милиции, не мне вам объяснять, что будет дальше. Ах, вы все поняли! Тогда до встречи у Лебедевых.

Когда разговор закончился, Самохвалов сурово сказал задержанному:

— А теперь звони приятелю. Мишке Лебедеву.

Пацан шмыгнул носом и вновь стал давить на кнопки.

— Аппарат-то у тебя солидный! — заметил Стас. -Не из дешевых. Родители балуют, или сам зарабатываешь?

— Не отвечает, — вздохнул Саша. — Абонент не отвечает. Он отключил телефон.

— Ладно, поехали к Лебедевым. На месте будем разбираться.

Приятели жили в старом кирпичном доме, давно уже требующем ремонта. На лестничной клетке пахло кошками, стены подъезда были исписаны.

— Твоя работа? — спросил Стас, кивнув на одну из надписей. «Саня и Миха крутые чуваки. Пряник и Гек козлы». Пацан шмыгнул носом. — Мамка с папкой не лупили, значит. Не говорили, что хорошо, а что плохо. Ничего, теперь опомнятся.

Голос у Самохвалова был злым. В квартире у Лебедевых они застали всю компанию: двух мужчин и двух перепуганных женщин средних лет. Одна из них, увидев троицу, ввалившуюся в квартиру, и потрепанного мальчишку, дрожащим голосом спросила:

— Что случилось?

— Вы гражданка Лебедева? — сурово спросил Стас.

— Нет, я мать Саши. Сашенька, что они с тобой сделали?!

Пока она расспрашивала Сашеньку, Самохвалов принялся за супругов Лебедевых:

— Вам известно, граждане, что ваш сын в бегах? Мне его как, в розыск объявлять?

— То есть… как это в бегах? — оторопел фотограф.

— А вы вообще в курсе, чем занимается ваш Миша?

— Нет, а что? — вытаращил глаза Валерий Лебедев.

— Я требую, наконец, объяснений! — пробасил другой мужчина.

— Пройдемте в комнату, — также сурово сказал Стас. — Там вы получите объяснения.

Компания с трудом разместилась в гостиной Лебедевых. Квартиры в старом доме были небольшой площади, и комнаты, соответственно, маленькие. Усевшись в кресло, Стас первым делом предъявил свое удостоверение, а потом поведал собравшимся, тем, кто еще был не в курсе, историю с шантажом.