Криптолог - Элиас Халлер

Малышка так и сделала. Поэтому и не видела, как мужчина заманил ее маму за свой внедорожник…

Глава 53

Среда, 12:25

После посещения клиники Арне был еще более напряжен, чем утром. Состояние Лилианы не улучшалось. Это выяснил еще Бернхард, прежде чем отбыть по неотложным делам. Врачи ничего не могли с этим поделать. И то, что девочка вышла из комы, не давало поводов для оптимизма. Сердечно-сосудистая система работала неудовлетворительно, ее приходилось поддерживать медикаментозными средствами.

О том, чтобы допустить к девочке полицейских, не могло быть и речи. Ни сегодня, ни, вероятно, в обозримом будущем.

– Эта чертова работа сведет меня с ума, – сказал Арне вслух, прочищая горло.

Потом выбросил сигарету и толкнул дверь Земперопер.

За все предыдущие годы жизни Штиллер не бывал здесь столько раз, сколько за последние несколько дней. Снова послышались мрачные звуки «Огненного ангела», и после короткого разговора с кем-то из технических сотрудников комиссар вошел в зал через боковой вход.

В первый момент обстановка подействовала на него удручающе. Потому что, в отличие от вечерних спектаклей, кроме него, в зале не было ни единого зрителя. Желанный он здесь гость или нет, Арне было все равно. Благодаря внеурочному появлению он услышал, как главный дирижер рявкнул на скрипачку за то, что та пропустила свое вступление. Потом досталось кому-то из духовых, кто не держал темпа. Арне решил прийти на помощь музыкантам и громко зааплодировал.

– Господин Штиллер! – Винсент Людвиг развернулся за дирижерским пультом и выглянул из оркестровой ямы.

– Собственно, я собирался встретиться с господином Деллуччи, но мне сказали, что сегодня он припозднится.

– У нас гибкий график, увы. Сожалею, что вы явились зря.

– Это тем более прискорбно, что в расследовании наметились некоторые сдвиги.

– Как вас понимать?

Все внимание певцов и оркестра обратилось к Арне. Он не привык выступать перед такой большой аудиторией, тем не менее решил использовать уникальный шанс.

– Я имею в виду записку с угрозами, которую получил господин Деллуччи. Склоняюсь к тому, чтобы арестовать кое-кого из ваших коллег. Не хватает кое-каких сведений, которые может предоставить господин директор.

Это была откровенная ложь, но она возымела должный эффект. Поднялся переполох. Артисты зашептались. Рыцарь Рупрехт, он же Леннард Юхансон, наклонился к уху Ренаты, прежде чем исчезнуть со сцены, как нашкодивший мальчишка.

– Попробуйте позже – все, что я могу вам посоветовать.

Дирижер снова повернулся к сцене.

– Может, мы могли бы переговорить с вами, господин Людвиг?

Винсент Людвиг снова обернулся. С вопросительным видом ткнул себя пальцем в грудь и нервно провел рукой по уже взлохмаченным волосам. Сегодня на нем был не фрак, как в день спектакля, который Арне видел вместе с Инге, а джинсы и простая рубашка.

– Что ж, сделаем перерыв.

Среди присутствующих словно прбежал вздох облегчения. Музыканты и артисты стали расходиться. Людвиг облокотился на край оркестровой ямы.

– Вы наделали много шума, – заметил он не без раздражения.

– Моя присутствие иногда нервирует людей, если вы это имеете в виду.

– Я имею в виду записку, о которой они узнали благодаря вам. Теперь эта тема у всех на устах, и каждый обвиняет другого. Что не лучшим образом сказывается на спектакле, как вы понимаете.

– Как зритель я, во всяком случае, ничего такого не заметил.

Людвиг фыркнул:

– Теперь еще заболел Рубен Менассе, исполнитель партии Фауста…

Перед внутренним взором Арне возникла крупная фигура первого баритона Земперопер.

– Какое счастье, что я уже успел с ним побеседовать. Он и Леннард Юхансон не очень-то ладят между собой. А господин директор берет то одну, то другую сторону.

– Это меня не касается, – перебил Людвиг, хотя его лицо говорило совершенно об обратном.

Арне усмехнулся, тем самым закрыв тему.

– Но сегодня я хотел поговорить не об этом.

– Слушайте, вы опять про наркотики? – возмутился Людвиг. – Я обдумывал ваши вопросы после нашей последней беседы. Несколько лет тому назад у меня действительно были проблемы, тяжелый период в жизни. Мне казалось, что я не справлюсь с этим оркестром как дирижер. Не смогу дать публике то, чего она ждет от Земперопер. Конфликт возможностей и притязаний – вот как можно это описать. Я давно с этим справился.

Людвиг еще много рассказывал о своей личностной эволюции, а комиссар терпеливо слушал.

– У вас всё? – спросил он наконец.

– Я думал, вам интересно будет знать.

– Ценю вашу искренность, но сейчас меня больше интересует другое. А именно Кристиан Хус.

– О, только не это…

– Собственно, на чем основаны ваши обвинения против него?

– Вам нужны доказательства? – Тема плагиата как будто особенно раздражала Людвига. – Спросите лучше Екатерину Сорокину, нашу старую диву. Это она первая пустила слух, после которого я стал выискивать в творчестве Кристиана Хуса, скажем так, заимствования. И действительно обнаружил много интересного. К сожалению, моих открытий оказалось недостаточно для публичных обвинений в плагиате. Эта тема давно меня не интересует. Сколько было об этом говорено с Марио Деллуччи! Но он, по крайней мере, признал мою правоту, что можно считать частичным удовлетворением.

– Кстати, о господине Деллуччи. Не знаете, случайно, где я могу его найти?

Смысл вопроса дошел до Людвига не сразу.

– Сейчас, вы имеете в виду?

Арне кивнул.

– Он дома, полагаю.

– Отлично. Там я его и навещу.

Глава 54

Среда, 13:00

На этот раз выбор оказался крайне неудачным. У девочки по имени Антония выявилось множество до того скрытых недостатков, начиная от незначительного смещения ступни и кончая сероватым оттенком зубов, предположительно, из-за длительного приема антибиотиков. Секретарша, одно время водившая своего ребенка к стоматологу, говорила, будто медики считают антибиотики одной из причин серого цвета зубной эмали.

Кроме того, Антония все время плакала. Матрас на детской кроватке, которую он починил вчера, весь провонял мочой, потому что девочка ходила прямо в постель. Верилось с трудом, что ей почти девять.

Когда он велел ей задрать рубашку, чтобы написать на животе числовую головоломку, девочка обхватила руками туловище и стала лягаться, не оставив ему ничего другого, кроме как ее отшлепать. Это помогло. В конце концов Антония смирилась с маркером и цифрами.

– Твоя мать – неблагодарная сука, и она бросила тебя на произвол судьбы! – закричал он. – Ты вообще понимаешь, что значит «сука»? Шлюха, кусок дерьма!

Антония до сих пор не знала, что ее мать лежит за павильоном с бассейном в луже собственной крови. Женщина оказалась такой же упрямой, как и ее соплячка. Она толкнула его, когда он прижал к ее лицу пропитанную хлороформом тряпку. Внезапно в ее руках появился