Смотрящая со стороны - Анна Иванова

– Но я еще ничего не сказал, – заметил стоящий на пороге мужчина.

Я была уверена, что вижу этого высокого, полноватого шатена в очках впервые, но его голос показался мне очень знакомым.

– Глазков Евгений Степанович, – представился он, – следователь. Вы мне звонили по поводу похищения.

– Да, я узнала ваш голос. А что вы здесь делаете?

– По делу приехал. Можно? – кивнул он в сторону прихожей.

– Конечно, – отступила от двери я, бросив сиротливый взгляд на пустую полку банкетки. Благодаря вторжению Руслана нож теперь лежал в ящике. Оставалось надеяться, что не придется его доставать, иначе пауза в несколько секунд может стоить мне жизни. Ну вот, фобия в очередной раз берет надо мной верх. Нужно успокоиться. В моей квартире не чужой, опасный мужчина, а полицейский. – Вы были у Абакумова?

– Естественно, – снимая ботинки, прокряхтел он. – Думаете, с чего я к вам заявился?

Понятия не имею, подумала я, но вслух спросила:

– Так какое у вас дело?

– Нужна помощь.

– Моя?

– Ну а чья же еще? – Глазков прошел в гостиную. – Это же вам удалось разговорить его жену.

– Постойте, так что с Абакумовым? Вы проверили его машину?

– Не смог, он уехал из города. Но за ним числится темно-синяя «Тойота Королла» две тысячи восьмого года выпуска.

– Я же говорила!

– Все правильно вы говорили, – кивнул он. – Вот только мало этого, понимаете?

– Как мало?! Я же столько накопала, у меня папка с доказательствами на гигабайт. На него только табличку повесить осталось: «Осторожно, маньяк!»

– С этим лучше не торопиться. Кстати, где эта ваша папка? – спросил он и, оглядевшись по сторонам, ткнул пальцем в макбук. – Здесь?

Я кивнула.

– У кого-нибудь еще есть эти материалы? – прищурился он.

– Нет, только у меня. – Я смутилась, хоть и сказала чистую правду. Кровь прилила к щекам. – Допустим, этого мало. Можно же проверить его телефон! Запросите у оператора историю звонков и сообщений, или как это у вас делается.

– Так и делается, – кивнул следователь, отключая макбук от шнура питания. – Проблема в другом. Даже если мы его арестуем, что это даст? Думаете, он расколется? Очень сомневаюсь. Будет блеять, как овца безрогая: «Я ничего не делал, вы взяли не того!» А девушка тем временем умрет от жажды и голода. Нам надо ее найти, причем до того, как он вернется в город.

– А дом Абакумова вы осматривали? Может, она там?

– У него двухкомнатная квартира на шестом этаже, – покачал головой Глазков. – Особо не развернешься. Должна быть загородная недвижимость или что-то вроде того. Вот только в собственности больше ничего не числится.

– Что же делать?

– Жену надо колоть.

– Думаете, она в курсе?

– Знать не знает, но подозревает наверняка. Я только заикнулся про сообщения, она сразу вся побледнела. Понимает, что изменой дело не ограничилось, а помогать следствию не хочет. Защищает муженька. Говорит, он в прошлое воскресенье весь вечер дома был, с детьми в «Монополию» играл. А мы-то видели, чем он занимался. Короче, надо с ней по-женски поговорить. У меня так не выйдет, сами понимаете.

– То есть вы хотите, чтобы я поехала с вами в Сочи?! – От одной мысли об этом у меня затряслись колени.

– Да, и чем скорее, тем лучше.

– Но я понятия не имею, о чем с ней разговаривать!

– На месте разберетесь. По-любому у вас больше шансов, чем у меня. По-моему, она вообще мужиков побаивается, а как увидела удостоверение, у-у-у, – закатил глаза он. – Только давайте быстрее, ладно? Если Абакумов вернется в город раньше, чем мы, жена его предупредит. Тогда смело можно заказывать девчонке гроб. Собирайтесь, чего вы стоите? Это я пока заберу. – Он потряс макбуком. – Много вещей не берите, только в дорогу. Получится, нет – вас все равно сразу обратно отвезут. Ну, вперед!

На ватных ногах я послушно поплелась в спальню, переодеваться. Надо взять себя в руки. От меня зависит жизнь девушки, я не имею права мандражировать. В конце концов, что в этой поездке такого страшного? Я же не одна. Глазков будет рядом. Кто, если не полицейский, сможет меня защитить? Так чего же я боюсь? Сесть в машину к постороннему мужчине, вот чего. И неважно, что он следователь, к которому я сама обратилась за помощью.

Прикрыв за собой дверь спальни, я бросила взгляд на айфон, который все это время продолжала держать в руке. Образ обиженного Руслана, вытесненный приходом следователя, снова возник у меня перед глазами. Может, позвонить ему и извиниться? После того как я с ним обошлась, он вряд ли возьмет трубку. Вот если бы я поделилась с ним собранной информацией… Он сам сказал, что ему невыносимо скучно. Соблазн покопаться в материалах дела наверняка окажется сильнее обиды. Правда, следователь вряд ли обрадуется, если улики попадут в прессу. Ну и пусть! Это результаты моей работы, с кем хочу, с тем и делюсь. Вот только как отправить их Руслану, если макбук конфисковал Глазков? Так же, как я собиралась передать их самому следователю.

Открыв на айфоне приложение «Дропбокс», я перешла во вкладку «файлы». В ней выбрала папку «Похищение» и нажала на изображение человечка с плюсиком. В поле «У кого есть доступ» значилось «Ссылок пока нет». Сколько же времени это займет? Нажав на «Создать ссылку», я достала из шкафа черные брюки и белую блузку – одежду, в которой последние два года чувствовала себя комфортнее всего рядом с посторонними мужчинами. На экране появился выбор, с помощью какого приложения поделиться созданной ссылкой. Я нажала на значок сообщения и только тут поняла, что не добавила номер Руслана в записную книжку.

– Аделина, вы там скоро? – послышался голос Глазкова и приближающиеся шаги.

– Минуту, я переодеваюсь!

Шаги замерли возле двери. Экран айфона погас. Я нажала на кнопку «Домой», но палец вспотел, и сенсор не смог считать отпечаток. Придется вводить пароль. Нажав первую цифру, я услышала громкий щелчок. Кнопка регулировки звука на заблокированном телефоне не сработала. Что же делать? Привлекать внимание следователя мне совсем не хотелось. Вдруг догадается, чем я здесь занята? Зажав решетку динамика большим пальцем левой руки, правой я все-таки ввела пароль. Айфон наконец-то разблокировался. В списке недавних вызовов значилось семь номеров. Все они, естественно, были безымянными.

Самый первый разговор – проверочный, значит, это номер Егора. Последний – номер следователя. С кем я разговаривала раньше, с родителями погибших девушек или с Русланом? Надо вспомнить, о чем мы говорили. Он предложил мне поискать упоминания о пропавшей девушке в группах «Подслушано», а я решила написать туда сама. Выходит, к тому моменту я уже знала текст эсэмэс, который маньяк отправлял жертвам. Скопировав предпоследний номер из списка, я снова перешла в «Дропбокс» и отправила ссылку.