Людовик XIII - Екатерина Глаголева

В августе Людовику стало лучше; отныне в приказах, рассылаемых армии, значилось: «Составлено в присутствии короля в Вильруа». Людовик даже хотел выехать в Ла-Рошель, но врачи решительно этому воспротивились. 19 августа он уехал в Версаль, а оттуда в Сен-Жермен.

В начале сентября Туара удалось послать весточку о себе. Троим солдатам Шампанского полка вручили по шифрованной записке, спрятанной в запечатанную воском жестяную гильзу. Повесив их на шеи и обмотав головы рубахами на манер тюрбана, смельчаки попытались преодолеть вплавь пролив, отделявший остров Ре от материка. Их заметили англичане и бросились в погоню. Один утонул; другой, изнемогая, решил сдаться, но его пристрелили; только Пьер Ланье, умевший хорошо нырять, добрался до суши — искусанный рыбами, замерзший и совершенно обессилевший. Он выполз на берег у мельницы в двух километрах от форта Пор-Луи, куда его отвез оказавшийся поблизости крестьянин. Одетый в одну лишь рубашку, Ланье предстал перед герцогом Ангулемским и передал ему шифровку: Туара писал, что, не имея ни продовольствия, ни самого необходимого, ему с солдатами остается лишь один выход — умереть на службе королю. «Если Вы хотите спасти этот форт, пришлите плоскодонки, самое позднее 8 октября, ибо вечером 9-го мы все умрем с голоду». Людовик XIII наградил отважного пловца, назначив ему пенсию в 100 экю.

Ришельё вызвал плоскодонки из Байонны и оснастил их в Ле-Сабль-д’Олоне. Уже 7 сентября, между двумя и тремя часами ночи, 13 лодок причалили к берегу под стенами форта Сен-Мартен и выгрузили провиант и боеприпасы.

Чтобы помешать англичанам завладеть Ла-Рошелью, надо было действовать на упреждение — самим осадить город. Шомберг и Марильяк предлагали это еще в начале лета; теперь и кардинал осознал, насколько осада необходима. По приказу короля герцог Ангулемский расположил свои войска вокруг мятежного города и начал земляные работы, чтобы прервать его сообщение с остальным миром.

Население Ла-Рошели тогда составляло 27 тысяч жителей. Буржуа и королевские чиновники были против английского вторжения, прекрасно понимая, чем оно грозит; чернь, моряки и пасторы, наоборот, ждали англичан; к ним примкнули и местные дворяне — «по идейным соображениям». 10 сентября в пять часов вечера ларошельцы открыли огонь по землекопам; Пор-Луи ответил выстрелами. Так началась война.

Пятнадцатого сентября, чувствуя себя совершенно здоровым, Людовик объявил о скором отъезде на фронт. На время своего отсутствия он поручил Марии Медичи управлять областями к северу от Луары, опираясь на советы статс-секретаря де Бюльона. 25-го числа он выехал к армии, и 7 октября Ришельё встречал его в Партене́. Через пять дней оба были под Ла-Рошелью: Людовик остановился в Этре, Ришельё — в небольшом замке Пон-де-ла-Пьер, Марильяк и прочие министры худо-бедно разместились в деревушке Ла-Жарн, а Гастон остановил свой выбор на Дампьере. Он был раздосадован приездом брата, поскольку теперь уже никто не принимал его всерьез.

Короля сопровождал новый фаворит Клод де Рувруа, граф де Расс. Сын вельможи из Пикардии, разоренного Религиозными войнами, он состоял в пажах при Малой королевской конюшне (там содержались лошади, кареты и носилки для повседневного и личного использования). Граф был моложе Людовика XIII на шесть лет и сумел завоевать его дружбу, придумав, как во время охоты менять королевских лошадей, чтобы седоку не приходилось спешиваться: свежего скакуна подводили в обратном направлении, и король, вынув ногу из стремени, разом перемахивал на него, разворачивал и продолжал погоню за оленем. Это усовершенствование, а также умение трубить в рог, не пуская в него слюну, принесло «клопенышу», как презрительно прозвал его Бассомпьер, должность главного королевского егеря, а затем — капитана замка Сен-Жермен. В 1627 году он возглавил Малую королевскую конюшню.

А дела Туара были совсем плохи. Второй его брат Поль был убит пушечным ядром. В первых числах октября, решив, что его уже никто не спасет, Туара даже начал переговоры с Бекингемом об условиях капитуляции. Но тут, наконец, подул благоприятный ветер, и 7 октября, воспользовавшись сильным приливом в новолуние, целых 35 плоскодонок устремились к острову Ре; на них было больше восьмисот солдат с офицерами. Англичане их окружили и сильно потрепали, но двадцати пяти лодкам удалось прорваться и к четырем часам утра достичь форта Сен-Мартен, куда они привезли муку, вино, тушеную треску и овощи, окорока и солонину, а также одежду и обувь — можно было продержаться дней сто! Гарнизон Ла-Пре пополнили; осажденные насмехались над неприятелем, который тщетно пытался штурмовать форт. Потерпев неудачу, англичане целую неделю ничего не предпринимали. Пора было с ними кончать: Ришельё и Шомберг решили отправить на остров крупные силы, чтобы вышибить захватчиков.

Кроме того, нужно было воспрепятствовать объединению гугенотов. 4 октября 1627 года Людовик своей декларацией поручил Тулузскому парламенту начать судебный процесс против герцога и пэра де Рогана, лишенного неприкосновенности за государственную измену.

Принц Конде отправился воевать в Лангедок. «Нужно уничтожить гугенотов, — напутствовал его Ришельё. — Если мы сохраним Ре, это будет легко. Если мы его потеряем, это будет сложнее, но всё же возможно и необходимо как единственный способ восполнить потерю Ре. Иначе англичане и ларошельцы объединятся и усилятся. Сохраним мы Ре или потеряем, нужно перенести войну в Англию — только так мы помешаем англичанам вынести ее за пределы».

Королевские войска, осадившие Ла-Рошель, включали дюжину полков — чуть больше двенадцати тысяч солдат. Союзники-испанцы пообещали прислать 70 кораблей; те в самом деле достигли берегов Бретани, но не двигались оттуда под различными предлогами. Ришельё ждал подхода двух десятков кораблей из Голландии. Поскольку армии предстояло зазимовать на позициях, он заботился о том, чтобы у солдат было всё необходимое: по его совету король запросил у Парижа и других верных городов шерстяную одежду и обувь. Офицеры и унтер-офицеры получали жалованье каждые 40 дней, рядовые — каждую неделю, а хлеб им раздавали бесплатно. Вопреки обычаю жалованье солдатам выплачивали не через офицеров, а напрямую, во избежание воровства. Принимались санитарные меры. Расходы были огромные: только на флот тратилось 226 340 ливров в месяц, а в целом осада обошлась в 40 миллионов ливров. Однако грабить местное население запрещалось под угрозой сурового наказания. Солдатам было предписано слушать мессу; об их духовных нуждах заботились капуцины под руководством отца Жозефа.

Но какой смысл держать армию на суше, если Ла-Рошель нельзя блокировать с моря? Еще во время первой, неудачной осады 1621–1622 годов, которую вели герцог д’Эпернон и граф де Суассон, итальянский инженер Помпео Таргоне предложил перегородить доступ в порт плавучими батареями и понтонами, соединенными цепями. Он даже издал в 1622 году тринадцатистраничную брошюру на эту тему. 10 сентября инженер был принят герцогом Ангулемским и в октябре получил 40 тысяч экю на строительство своего сооружения, хотя, по его утверждению, эта сумма покрывала лишь треть намечавшихся расходов.

Тем временем 6 ноября англичане, в свою очередь, получили подкрепление и устроили штурм форта Сен-Мартен. Застать Туара врасплох не удалось: он загодя расставил своих людей по местам, снабдив их боеприпасами и объяснив каждому офицеру его задачу. Первая атака была отбита, но Бекингем предупредил, что не станет выслушивать никаких донесений, кроме одного — о взятии форта. Однако после двух часов ожесточенного боя англичане отступили, так и не добившись своего. В это время Людовик XIII, проведя военный совет, решил форсировать пролив, чтобы прийти на помощь Туара. Он намеревался лично возглавить войска. «Но это же будет бойня, сир!» — попытался урезонить его Шомберг. «Я знаю, — спокойно отвечал король, — потому и хочу идти туда. Я посылаю войска на бойню, только когда это действительно необходимо, и готов повести их за собой». Но члены Совета никак не могли допустить, чтобы монарх подвергал себя такой опасности. В бой бросили королевских мушкетеров под командованием капитана Монтале.