Танцующая пустоту - Елена Безызвестных

– Рита, я понял только недавно! – кричал вслед Кирилл, который уже ничего не мог сделать, – хармы преградили дорогу. – Леля похожа на тебя. Да, Рита, она похожа. И Дуся тоже на тебя похожа, представляешь? Вернись, беги от него, пожалуйста!

Рита ничего не ответила. Казалось, она не слышала…

В висках у Люси стучало солнце, тревога за подругу пробуждала солнечные волны – внизу живота. Она сама хочет. Рита сделала выбор – стать хладнокровной и… Стерильной, бездушной. Бессолнечной. Никогда не влюбляться, никого не любить. Имеет право. Кто Люся такая, чтобы вмешиваться в человеческие вопросы…

Рита не кричала. Люсе показалось… Нет, Люся была уверена, что Рита улыбается. Задрожала нить судьбы – жалко, как дрожали струны, когда Люся впервые трогала гитару Вадима… Все куда-то кинулись, переполошились, закричали, и посыпались камни, кем-то сбитые… «Почему я не смогла остановить? Я уважаю выбор человека, слишком уважаю его свободу. Никчёмная пропаганда свободных сущностей Подземья, выбор – это всё, что у нас есть, мы вольны вредить себе, вредить…»

Харм уволок Риту, она не издала ни стона. Вадиму показалось, Риты нет совсем. Захотелось спеть об этом, о том, что Риты больше нет. Песню о том, как храброго, настоящего человека никогда больше не будет – самую грустную из его песен. Слёзы мешали петь, песня родилась, застряла в горле, отчего стало ещё больнее. «Потом, я спою тебя, когда всё закончится, хорошо? Всему миру тебя спою». Неспетая, застрявшая в горле песня – тяжёлая болезнь, которую некоторые носят в себе годами.

Векша прижалась к Вадиму, она чувствовала, что с ним творится что-то. «Если что случится, она не сможет без Вадима, им только вместе или никак», – поняла Люся. Ей захотелось помочь людям, помогать, помогать им всем! На мгновение ей показалось, что она увидела нить судьбы… у себя самой. Тонкая, как паутинка, нить, похожая по цвету на лунный свет, выходила из Люси – оттуда, где могло биться сердце, будь Люся человеком; нить дрожала на подземном ветру, пронзала пространство, тонкая и острая, хрупкая…

«Такое предназначение – помогать людям, – поймала Люся свою мысль. – А Риту упустила». Нить исчезла. Видение! Не может быть у свободной души Подземья нити судьбы, ибо нить – то, что ведёт и связывает, то, что имеет начало и конец! «Есть ли конец у течения жизни? Было ли у него начало?» Мелькнула мысль – и тяжёлая сила потащила Люсю прочь. Камни раздвинулись и с гулом втянули Люсю в себя, вихрь кружил и затягивал в плотную воронку. Люся не могла понять, откуда дует горячий ветер, поднявший её и скрутивший плотно до боли. И где противник, с которым нужно бороться? Люся услышала, как вскрикнули её друзья от неожиданности, оттого, что она пропала. Хармов вокруг не было. Сила отпустила, и Люся осталась в пустом коллекторе в одиночестве.

Друзья не успели понять, как исчезла Люся. Утащили в дыру хармы? Она сама куда-то пропала? Страх сковал, обездвижил; все замерли, затихли в бесцельном напряжении.

Хармы нацелились на Вадима. Их хвосты и хоботы поблескивали в дрожащем свете двух оставшихся свечей, и у Валеры мелькнула мысль, что это даже красиво. Как в одной компьютерной игре, где борешься с монстрами. Не оставляло ощущение нереальности происходящего, хотелось проснуться. Хармы с диким шелестом приближались к Вадиму. Валера не мог сосчитать, сколько их, они танцевали, кружили рядом с Вадимом. Пока не нападали, готовились. Они заключали Вадима в блистающую зелёную пружину, которая сжималась, и от быстрых движений и шороха кружилась голова. Кирилл и Валера кинулись на хармов с обеих сторон. Кирилл схватился за ружьё, Валера выхватил нож. Кирилл выстрелил – харм взвыл и затрепетал, взметнулся к потолку. Парень сам испугался выстрела и крика харма, отпрыгнул назад. Краем глаза Кирилл отметил, что харм заметался быстрее, он волочил простреленный хобот по полу. Кирилл стрелял ещё и ещё, больше со страха, чем обдуманно; он никак не ожидал, что будет так громко. Со стен и с потолка посыпались каменные крошки, эхо стучало мелкой дробью.

План, который Валера лелеял с начала путешествия – ослепить противника. Валера подбежал к харму: прицелился ножом в маленький блестящий глаз – единственное светлое пятно на тёмно-зелёной туше. Харм проскальзывал мимо, быстро и шумно. Валера отстранился на мгновение, словно взлетел над собой… Вот он видит себя со стороны. Герой, владеющий ножом. Его компьютерное «здоровье» уменьшается с каждым ударом. Реальность или игра – есть ли разница? Наверное, да, но проще воспринимать как игру. Страх покинул Валеру, он словно онемел, воспринимая мир с отстранением игрока. Казалось, он даже разглядел пиксели, рассеянные в сумраке. Валера заскочил на харма, оседлал его и вонзил нож во что-то мягкое, что поддалось его движению. Нож вошёл в мякоть. Валера перестал видеть, чувствовал нож, будто продолжение своей руки, ощущал его движение. Харм ёрзал, Валера слышал биение его плоти и собственное дыхание. Харм покачнулся и рухнул под Валерой. «Ранил всё-таки», – понял Валера. В ужасе он отбежал прочь, во тьму, не оглядываясь.

Хармы не реагировали даже на убийство товарища – не нападали в ответ, не отвлекались от цели. Это было ужасно, потому что кольцо сжималось вокруг одного Вадима, целенаправленно и неотвратимо. Они душили его. Векша сходила с ума.

– Нет! Не надо, ну пожалуйста! Задушите меня! Кирилла лучше задушите! – она плакала. Харм задел хоботом её лицо, хлёсткий удар оставил след на щеке.

Харм замотал Вадима плотным клубком, свитым из своего хвоста; Вадим трепыхался, вырывался и мог ещё дышать. Харм быстро-быстро потащил добычу, опирался на хвост и, извиваясь, взмахивал хоботом, вероятно, показывал направление. Векша побежала следом. Снова ударили хоботом, но она не остановилась.

Послышался странный гул, доносившийся откуда-то издалека, словно тронулась и пошла в горах лавина. Кто-то стучал в стену с той стороны, изнутри. Камень раскололся, и трещина разошлась, выбивая кусочки и сколы. Возможно, хармы раздвигали стены силой мысли… Кто их знает! Ловко ухватив Вадима хоботом, хармы уже вдвоём потащили его в помещение, открывшееся сразу за стеной.

Ребята не успели рассмотреть, что там, – так стремительно случилось всё! Увидели только обшарпанные стены, кажется, с какими-то надписями и нацарапанными рисунками, да груду камней. Векша кинулась в проём – удержать её просто не успели. Стена захлопнулась за Вадимом и Векшей с такой силой, что камни градом посыпались с гранитного потолка, больно ударяя Кирилла и Валеру по головам…

С грохотом сдвинулись скалы, они разбивались друг о друга и схлопывались, поднимая тучи пыли. Проход в помещение намертво закрылся с другой стороны. Валера и Кирилл ударяли по камням и не замечали боли в руках Как по немой команде, они побежали в открытый проход, где вместо дворца иллюзий, радужного, прекрасного, на дороге навалены камни, куски стекла, какое-то тряпьё и мотки ржавой проволоки. Кирилл и Валера боялись оглянуться. Позади слышалось беспокойное шуршание хармов, хлёсткие удары хвостов, что-то шевелилось, шепталось и шипело, падало и разбивалось. Ребята остановились тогда, когда Кирилл не смог бежать дальше: он глядел на друга умоляющими глазами.

– Оторвались, кажется. Можно передохнуть, можно.