Синдром отторжения - Василий Воронков

Преподаватель действительно замолчал.

Он стоял, сгорбившись, отвернувшись от нас к погасшему экрану на стене и развернув огромный, точно альбомный лист, суазор. Руки у него тряслись. Остальные студенты тоже что-то листали в суазорах. Сидящая надо мной девушка часто и неровно дышала, как во время приступа астмы. Лида перестала шептаться с Анной и вдруг, впервые за всю лекцию, обернулась и посмотрела на меня. В ее зеленых глазах читались сожаление и страх.

Пальцы у меня на руках окоченели, хотя в аудитории работали на полную мощность отопители. Я сцепил руки, сжав их так сильно, что побелели ногти, и только тогда посмотрел в лежащий на столе экран суазора, открытый на страничке Лиды. Поверх фотографии «Патрокла», опубликованной Лидой в соцветии когда-то очень давно – еще в другой жизни, – выплыло прозрачное окошко с извещениями о новых записях. Броские красные цифры быстро возрастали, отсчитывая какие-то судорожные порывистые секунды – двенадцать, двадцать шесть, тридцать три. Я схватил суазор, коснулся нетерпеливо дрожащего окошка, и вдруг кто-то сказал:

– Война…

Я перелистывал многочисленные записи в соцветии:

«Восстание сепаратистов».

«Неожиданная агрессия послужила причиной…»

«Первый космический конфликт».

Десятки, сотни людей писали о происходящем на Венере – всё остальное, все то, что совсем недавно представлялось таким значительным и важным, потеряло значение, сгинуло в тени внезапно начавшегося кошмара.

Лекция так и не завершилась – она прервалась на том самом мгновении, когда кто-то получил первое уведомление на суазор. Преподаватель сказал, что ему срочно нужно отойти и хлопнул дверью. Вокруг стал раздаваться неуверенный испуганный шепот – казалось, стоит заговорить в полный голос, как бессвязные слухи из соцветия обратятся в безжалостную явь. Лида не смотрела на меня, а сидела, обхватив голову. Анна что-то шептала ей в ухо и поглаживала по плечу. Лида поначалу даже не замечала подругу, пугающе отрешившись от происходящего, но потом повернулась к ней, покачала головой и стала что-то набирать в суазоре.

В ленте обновлений появилось ее сообщение:

«Запомните этот день. Сегодня мы перестали быть детьми».

Аудитория начала пустеть. Лида вместе с подругой вышли одними из первых. Я тоже понял, что не могу сидеть на одном месте, читая одинаковые сообщения в сети, и пошел вслед за остальными.

В коридоре было шумно и людно. Как будто занятия в институте разом отменили, и студенты высыпали из поточных, не зная, куда им податься в середине дня. Меня постоянно кто-то толкал, пробиваясь к затянутому электронной дымкой окну или к настенному терминалу, пестрившему разноцветными окошками объявлений. Слышались возгласы, даже крики.

– Война!

– Война!

Я беспокойно озирался по сторонам. Я чувствовал себя брошенным, потерянным – я не видел ни одного знакомого лица. Лида с Анной куда-то запропастились, их поглотил этот нескончаемый гомон. Я был один. Я не знал, что делать. Никто больше не сдерживал себя, стараясь разговаривать вполголоса и не нарушать тишины. Последняя надежда на то, что жуткие новости из сети окажутся чудовищной шуткой, развеялась. Теперь это стало угрожающей реальностью, гремевшей в ушах.

– Неужели и правда война?

– Что же будет? Они ведь не осмелятся…

– Я не могу поверить, этого не…

Я проталкивался к лифтовой площадке, к морозному свету, который падал из окна с отказавшими электронными шторами. Меня преследовали крики. Кто-то побежал навстречу, яростно расталкивая остальных, как будто даже секундное промедление оказалось бы для него смертельно.

Суазор раздраженно завибрировал, я машинально вытащил его и развернул экран.

Пришло сообщение от матери:

«Ты знаешь, что произошло? Срочно приезжай, нам нужно поговорить!»

– Знаю, мама, – сказал я, уставившись в экран, хотя ничего не понимал.

Венера восставала из мрака. Таяла, рассеивалась окружающая темнота, и планета возникала из пустоты, рождаясь заново из электронного газа и солнечного света. Большую часть ее поверхности затягивали густые подвижные облака; планета дышала, взволнованно и часто, поднимая чудовищный, на тысячи миль, ураган. Где-то высоко над Венерой тихо поблескивала искусственная луна.

Реконструкция, созданная из орбитальных снимков.

У планеты показался корабль, плавно проявившись над ее газовым нимбом, – несколько секунд он был прозрачным, как фотонный призрак, пропуская сквозь себя темноту и свет, вздрагивая и исчезая на едва ощутимые мгновения.

Я присмотрелся.

Земной корабль, пирамидальной формы, с ярким опознавательным кодом и сияющими регистрационными номерами, имел колоссальные размеры, и его легко можно было спутать с «Патроклом». Но я уже знал, что это «Терей», корабль научно-исследовательского корпуса, на борту которого во время штурма находилось дорогостоящее оборудование для геодезических работ и терраформирования.

– Интересно, а насколько все эти… – начал Виктор, но не договорил.

Он принес с собой ящик пива и здоровый потрепанный экран, который мы развернули на столе, прижав по углам бутылками. Неофициальная, как ее называли, реконструкция событий уже много часов ходила по сети, хотя Виктор считал, что этот ролик непременно подпадет под какой-нибудь негласный закон о цензуре. В официальных источниках боялись употреблять слово «война», а произошедшее на Венере называли исключительно «восстанием сепаратистов», причем говорили о нем всегда в прошедшем времени, как если бы конфликт был давно исчерпан.

Между тем похожий на пирамиду корабль продолжал пугающе увеличиваться в размерах. Одна из его граней проваливалась в темноту, а другая – сверкала, отражая свет солнца.

– «Терей» – самый большой корабль научно-исследовательского корпуса, – прозвучал позвякивающий голос из испорченного динамика, – был построен двенадцать лет назад для проведения терраформирования планет Солнечной системы. До сих пор его миссия считалась экспериментальной и…

– По ходу, и тут не будет ничего нового, – вставил Виктор.

Он пригубил пива. Рыхлая пена поднялась вверх, как при химической реакции, и над узким горлышком образовалась мылкая шапка, которую Виктор сдул, поднеся бутылку к самым губам. На старый экран упали мутные капли.

– А откуда взяться чему-то новому? – Я протер ладонью экран. – Пока хоть на правду похоже.

– Не знаю, на что это похоже. По мне так все эти реконструкции…

«Терей» плыл над сверкающей короной атмосферного газа и существовал в неподвластном обычным законам физики пространстве – на него не действовала гравитация планеты, и он свободно дрейфовал в космической темноте.

– Точные детали захвата «Терея» до сих пор неизвестны, – продолжал неуверенный голос, – но сейчас ведется активное расследование, и мы надеемся, что в ближайшее время станут доступны новые факты. Однако нам известно, что с кораблем состыковался орбитальный шаттл, который поднялся с планеты примерно в…