Иерусалимский покер - Эдвард Уитмор

О'Бойл, глиняные ноги, стонал голос все громче и ближе.

Точно, подумал Джо. Уж этого-то у нас не отнять, что есть, то есть.

О'Хэллоран, прошу тебя.

Глас отчаяния? Джо открыл глаза и увидел Хадж Гаруна посреди купели. Старик вошел в купель, чтобы посмотреть на свое отражение в воде, и попал ногой в вязкий ил. Он увяз по колено и не мог пошевелиться. Джо поискал шест, нашел и вытянул старика.

Еще бы чуть-чуть — и в самое яблочко, прошептал Хадж Гарун.

Да не так все страшно, сказал Джо. Тут не глубоко.

Не глубоко? Две тысячи четыреста лет назад — это, по-твоему, не очень глубоко?

Ах да, а я уже и забывать начал. Садись-ка рядом со мной, тут ты, по крайней мере, в безопасности.

Хадж Гарун улыбнулся и сел.

Все равно, прошептал он. Мне не надо было оттуда кричать, это во-первых. Нехорошо, когда слышат чужие люди. Это может их перевозбудить. Видишь ли, сексуальные подвиги вроде моих в наше время — вещь неслыханная.

Ты прав.

Ну, прошептал Хадж Гарун, и с чего же мне начать?

Ты начни сначала. Прямо отсюда, от купели, где ты ее встретил.

Хорошо, гордо сказал Хадж Гарун. Ты не забудешь, что в те времена я был другим человеком?

Не забуду.

Не то что сейчас? Сильным и энергичным, юным? В расцвете своей сексуальной мощи?

В самом расцвете, а как же еще.

Ну что ж, я встретил эту персидскую царевну, и она была так прекрасна, что я немедленно в нее влюбился. Я сказал ей об этом, и она разделяла мои чувства. Но вначале, сказала она мне, она должна убедиться, что я действительно смогу ее удовлетворить. Конечно, у меня уже была отличная репутация соблазнителя, но она все равно хотела убедиться, тем более что она все-таки была персидская царевна, а я — простой юноша из покоренного Иерусалима.

Само собой. А как же иначе. Что было дальше?

Она сказала, что я должен пройти три испытания. И для начала в следующее полнолуние прийти к ней во дворец и лишить девственности восемьдесят невинных дев из ее приближенных, не кончив ни разу.

Охрани нас святые. Ты в те дни действительно был на коне.

И это было только первое задание из трех. Ты следишь, О'Маккарти?

В том или ином облике, и некоторые из них столь же неслыханны, как сексуальные приключения твоей молодости.[34]Продолжай, пожалуйста. Как же ты совершил это героическое деяние?

Как положено. Наевшись чеснока, в кожаном браслете, сгорая от любви к царевне, я сделал все, что от меня требовалось.

Это правый причиндал осла сработал, я это прямо-таки воочию вижу.

Вот именно. И на следующее утро царевна назначила мне новое испытание. Я должен был целый месяц стоять совершенно обнаженным во дворце, в полной боевой готовности, а придворным дамам было спущено распоряжение посещать меня в той степени обнаженности, которую они сочтут уместной, и ласкать меня, как захотят и сколько их душе угодно, а я все это время не должен был ни кончить, ни обвиснуть. Это испытание, О'Гара, должно было начаться в следующее полнолуние.

И здесь без луны не обошлось. И что потом?

Пришло полнолуние, и я занял свой пост. Это была адова мука, но так велика была моя любовь к царевне, что я выдержал. Наконец месяц закончился, и я видел, что царевна смягчается.

Я бы тоже увидел.

В ее взгляде даже появилось некое благоговение.

Неудивительно. А третье и последнее испытание?

Она скрывала от меня, что это будет. Возвращайся в следующее полнолуние, сказала она мне, для деяния, которое займет сорок дней.

Так, подтверждается присутствие луны и намечается сюрприз. И как же ты готовился к этому хроническому сексу неизвестной природы?

Хадж Гарун улыбнулся.

Ел чеснок.

Ах да, я было и забывать начал.

Я ел чеснок.

Ел, правда.

Целыми мисками.

Конечно целыми.

И еще.

Конечно.

И больше.

Ну разумеется.

И еще больше.

Хорошо.

И еще.

Отлично.

И еще, еще и еще, все ел и ел.

Господи, да хватит, у меня уже изжога. Давай перейдем к самому событию. Наконец наступила ночь, сияла полная луна. Каково у тебя было на душе?

Никакой души, прошептал Хадж Гарун. Внутри меня было слишком горячо. Внутри меня бушевало пламя, и огонь полыхал из каждого отверстия, клянусь.

Не клянись, я и так это отчетливо себе представляю. Ты был готов взорваться, когда принцесса назначила тебе третье и последнее испытание.

Да, я был готов. Любовь переполняла меня.

Господи Иисусе, да продолжай же. Триста женщин? Сразу? Я этого не переживу.

Нет, прошептал Хадж Гарун. К чему-то подобному я был готов, но оказалось, что мне придется быть лишь с одной женщиной.

С одной? Правда? И все?

Да, но этого оказалось достаточно, О'Донахью. Среди придворных дам царевны была одна огромная женщина, вся сплошь круглая и толстая, ее прелести были безмерны и желание наполнить их — неутолимо. Целыми днями она лежала с полузакрытыми глазами и не могла думать ни о чем другом, и все почему? Потому что, к сожалению, никто не мог наполнить прелести этой огромной, круглой и толстой женщины, и никто никогда не мог насытить ее. Никогда. Ни разу. Можешь себе представить, каково ей было?

Не могу. Многие пытались, но эта огромная круглая женщина даже не моргнула? Никакого удовлетворения? Сохрани нас Господь.

Вот именно, так все и было. И мое третье и последнее испытание было неустанно трудиться над этой женщиной сорок дней и ночей подряд и добиться успеха.

Обычному бабнику такое не по плечу.

Никоим образом, О'Салливан.

Кто? Как ты сказал?

В смысле, О'Рейли. Что ж, дыша испепеляющими парами чеснока, я подошел к роскошной кровати этого громадного существа женского пола и увидел. Что это было за создание! Ее груди были как барханы в пустыне, ее животы громоздились как горы, а у подножия этой гряды был огромный колтун, окутанный паром и источающий сок девственных джунглей. Хотя, если честно, я никогда не видел джунглей.

И вкратце?