Репортаж из морга - Мишель Сапане

Тогда больной выходит из-под наркоза уже лишенным зрения.

Есть более современный метод – он делает процедуру проще и точнее и снижает риски. Вместо работы под микроскопом в носовую полость вместе с инструментами вводится оптоволокно, при помощи которого хирург получает прямое изображение операционного поля на большом экране. Таким образом, можно с исключительной точностью управлять инструментами и каждым своим движением.

Однако этот метод эндоскопии практикуется не всеми отоларингологами, в частности не тем врачом, который проводил операцию в тот злополучный день. Он собирался провести самое что ни на есть классическое вмешательство и избавить пациента от хронического синусита, от которого тот страдал годами.

Позвольте объяснить, что означает такое заболевание для человека в расцвете сил. Как только он просыпается, у него начинает болеть голова, эта головная боль не поддается никаким обезболивающим. Его преследует постоянная заложенность носа, приходится дышать через рот со всеми вытекающими неудобствами: это и бесконечные гнойные выделения, и постоянное присутствие малоприятных запахов (обонятельные нервы прямо из мозга выходят в ту же решетчатую оболочку).

Лечение антибиотиками и противовоспалительными средствами оказалось недостаточным ввиду тяжелого хронического воспаления слизистых и развития многочисленных полипов. Все это и толкнуло пациента в руки хирурга, который пообещал ему радикальное излечение.

Итак, вмешательство выполнялось под микроскопом. «Процедура пустячная», – сказал пациенту врач в присутствии жены последнего. Пациент ложится в клинику утром, его оперируют под кратковременным наркозом в тот же день, а вечером выписывают в отличной форме, без полипов – и вперед к новой жизни!

Сначала все шло по плану.

Выйдя из операционной, лор по телефону успокоил жену пациента: «Все прошло хорошо. Наконец-то он сможет дышать полными ноздрями. Можете приехать за ним после восьми вечера».

Вот только потом все пошло не так, как предполагалось. Пациент, переведенный в посленаркозную палату, не просыпается, когда к нему приходит медсестра. Он упорно отказывается открыть глаза. Столкнувшись с таким явным нежеланием, медсестра передает его анестезиологу, который в свою очередь пытается пробудить спящего. Без особого успеха. Затем он задается вопросом, не ввели ли пациенту слишком большую дозу наркоза. Проверяет. Нет, на первый взгляд все хорошо. Пока еще беспокоиться не о чем. Все показатели – пульс, частота сердечных сокращений, дыхание, кислородная сатурация – в норме. Поэтому анестезиолог оставляет пациента еще понежиться в постели после операции, но когда он возвращается в палату спящего чуть позже, чувствует что-то неладное. Больной уже давно должен был проснуться.

Врач приподнимает пациенту веки и всматривается в зрачки: они расширены. Затем направляет луч фонарика ему прямо в глаза. Никакой реакции. Тест определенно указывает на недостаточную жизнедеятельность мозга. Это вызывает тревогу.

Анестезиолог сразу же по телефону оповещает хирурга:

– Твой пациент никак не проснется, не пойму, что не так. Ты там не залез своими клещами слишком глубоко и не вытащил, чего не следовало?

– Ты меня за кретина держишь? Я свою работу знаю! Это ты напортачил, вот он и не просыпается.

Во время этой дружеской беседы пациента переводят в реанимацию, подключают к ИВЛ и проводят ряд анализов.

Экстренное сканирование мозга показывает истинные масштабы бедствия. Пациент только что обменял свой хронический синусит на кровоизлияние в мозг. Не очень-то выигрышный обмен. В так называемой решетчатой пластинке появилась огромная гематома.

В любом случае ситуация крайне серьезная. Теперь хирург вынужден позвонить жене пациента и сообщить наконец, что сегодня вечером муж с ней никуда не поедет. Из-за анестезии он не просыпается, и его состояние требует наблюдения. Обеспокоенная женщина бросается в реанимацию. Там она слышит куда более тревожные речи: мадам, у вашего мужа кровоизлияние в мозг. Паникующая жена уже видит себя вдовой.

Хирург тем временем ушел печатать протокол операции. К моменту, когда будущая вдова захотела с ним встретиться, он уже покинул клинику. На следующий день пациент скончался.

Семья в полном смятении требует призвать к ответу невоспитанного хирурга, который пытается переложить вину на анестезиолога. Их отношения быстро обостряются.

Осознав, что грядет судебное разбирательство, реаниматолог решает проявить инициативу. Он полагает, что имела место ошибка хирурга и, оформляя свидетельство о смерти, отмечает графу «судебно-медицинское препятствие». Такое свидетельство – это кошмар для главврача и работа для судмедэксперта. Теперь все похоронные приготовления приостанавливают, а тело передают органам юстиции, которые начинают расследование дела о медицинской ответственности, возможно, в отношении всей клиники.

Судебная машина приходит в движение. Прокуратура, уведомленная клиникой, назначает вскрытие. Тело передают в ближайший судебно-медицинский институт, и через два дня после «пустячной процедуры» мой коллега-судмедэксперт принимает эстафету от лора. Вот такая групповая медицина.

А теперь сюрприз. Можно было подумать, что произошел разрыв аневризмы, одного из пороков развития артерий, которые часто вызывают опасные кровотечения, особенно в мозге. Но нет. Конечно, под лобными долями, чуть выше решетчатой кости, имеется гематома. Однако после извлечения мозга эксперт обнаруживает невероятное. Он не верит своим глазам и вызывает всю команду, прежде чем признать очевидный факт: решетчатая пластинка перфорирована.

Эта часть решетчатой кости находится чуть выше носовой полости, ниже мозга и разделяет две структуры. При обследовании обнаруживается совершенно правильной формы овальное отверстие, 5 миллиметров шириной и 19 миллиметров длиной, которое ведет из полости носа прямо в мозг.

Коронер также отмечает повреждение участка мозга, расположенного по оси отверстия. Здесь мозговое вещество выглядит искромсанным, как и кость. Для специалиста это убедительное свидетельство того, что здесь произвели нежелательное действие костными щипцами.

Отныне над этим делом витает сильный запах врачебной ошибки. Результаты судебно-медицинских исследований вызывают сомнения в том, что операция проводилась надлежащим образом. Разумеется, прокурор открывает досудебное производство и передает дело судебному следователю. Жена пациента, отныне вдова, оставшаяся без всякого дохода с двумя детьми, выступает как гражданский истец. Против уличенного лора быстро выносят обвинения в причинении смерти по неосторожности.