Кровь алая - Николай Леонов

– Нет, но выполню, – Крячко пожал плечами. – Угон доказать сложно, так как и хозяина у машины пока нет, а авторучку этому умельцу я бы привязал в момент.

– Я сказал, – Гуров упрямо наклонил голову. – Ты лучше побеспокойся, чтобы известие, что менты Юрку Савикова повязали, а доказать ничего не могут, ушло на волю сегодня же…

– Хозяин – барин, – Крячко развел руками.

– Не понимаю, – следователь насупился. – Вы что же, человека, покушавшегося на убийство, освобождать собираетесь?

– Уважаемый Игорь Федорович! – Гуров обнял следователя за плечи. – Я без разрешения прокуратуры не то что кого-либо освободить либо задержать, дышать не смею.

Когда Крячко и Гойда вышли, полковник Гранин с улыбкой сказал:

– А вы не только сыщик первоклассный, но и оратор и актер отменный.

– Это от нервов. Всех успокаиваю, а у самого мандраж.

– Не дурите мне голову, совсем за мальчика держите.

– Хорошо, больше не буду, – согласился Гуров. – Какие у вас новости?

– У меня? Кажется, вы попросили меня приехать.

– А мы потихоньку, Сергеич, по шажочку. От простого к сложному.

– Черт бы тебя побрал, не ухватишь никак! Ну, мой начальник попросил спикера переехать на городскую квартиру. Имран отказался. Мол, я и так хожу в кольце охраны, неба не вижу. Люди смеются, а над человеком коли смеются, голосовать никогда не будут. Такие дела в верхах. Теперь о Николае. Ты оказался прав, у него любимая сестра больна полиомиелитом. Врачи бессильны, но на Западе ей немного помогают. Он за свой счет возил ее дважды в Германию. Поездки и лечение стоят уйму деньжищ.

– Можешь не продолжать, – перебил Гуров. – На этом его и прихватили. Как же ему помочь?

– Он только информатор. Но через него мы можем выйти…

– Стоп. Во-первых, через инвалидную коляску пусть они выходят на связи. Во-вторых, господин полковник, мы имеем дело с гроссмейстером. От Николая наверняка можно сделать лишь один ход, дальше тупик, обрыв. Николаю нужно просто помочь, убрать его с фазенды, отослать с каким-нибудь заданием к чертовой матери.

– Ты сентиментален.

– Просто не трупоед.

– Что же, как сказал твой парень, хозяин – барин. Ты ведешь операцию. Банкуй как знаешь.

– Если бы я знал, – Гуров почесал седой висок. – Тот факт, что в дело запущен обыкновенный уголовник, меня радует. Я как рыба оказался в воде и из этого наркомана вытряхну максимум, хоть на шаг, но продвинемся. Не только чутье сыщика, обыкновенная логика подсказывает, что дело ставит не уголовник. Я уже говорил, присутствие этого человека я чувствовал несколько раз, но только ощущал, – в руки взять нечего. Ты настоящий опер, должен понять, когда дерешься с группой, то вскоре определяешь приемы преступников, цели, возможности, если хочешь, интеллектуальный уровень. Создается круг, если красиво сказать – ринг. Тебя могут ударить как угодно, но это люди, возможности которых тебе известны. В нескольких делах я сталкивался с неожиданным трюком. Ну как бы тебе объяснить… Ты ловишь противника на удар, а в тебя стреляют из зала. Чаще у тебя вдруг убирают противника, секунду назад он был силен и ловок, ты бросился на него, а перед тобой тухлый новичок, и вся твоя хитрость и мощь уходят в песок. Потому что данного человека или группу людей не надо обманывать, бить, уничтожать, а следует приказать сержанту, чтобы он препроводил их в отделение, и дела за ними мелкие, смешные, ты сражался с драконом, а поймал вонючую нечисть.

– Ты очень умный, хитрый, только я не вчера родился, – перебил сыщика гэбист. – Ты мне скажи, что имеешь против Сабурина и на каком основании я должен рисковать шкурой и выставлять за депутатом ВС наблюдение?

– И телефонный контроль, и прослушивание квартиры, – спокойно добавил Гуров.

– Да никогда в жизни! К начальству и подступаться смешно – не только запретят, а побегут сразу к спикеру. А если по своей инициативе, то меня не уволят – уничтожат.

Гуров словно не слышал, сел за стол, подвинул папку, начал чертить схему, поясняя по ходу своего творчества:

– Только Семен Вульфович Бесковитый занимает третью позицию за президентом и спикером. Рисуем стрелу – атака на спикера, два трупа, доказывается беспомощность правительства, значит, это удар по президенту. Согласен?

– Согласен не согласен, я и смотреть не желаю, – полковник Гранин демонстративно отвернулся.

Гуров словно оглох, продолжал рисовать квадратики, чертить стрелки.

– Спикер. Он лишь отражающий экран, пока его никто не тронет. Пока не закипело, лишь пар идет. Убьют еще одного, возможно, двух. Меня в первую очередь, но не для основного дела, ради своей безопасности. Но на меня трудно найти исполнителя, «авторитет» не пойдет, потому что я у них в законе, а к быстро стреляющей шушере у них нет подхода. Сначала они убьют Николая, он свое отслужил, пользы никакой, находится на фазенде, последний факт для постановщика самый важный. А потом мадам Гораеву.

– Что? – Гэбист метнулся к столу, попытался схватить Гурова за грудки, но сыщик ловко уклонился.

– Господин полковник! – Гуров вышел из-за стола и встал по другую сторону. – Я велел вам не сдерживаться и беречь нервы? Было? Но я советовал плеваться и материться, но отнюдь не драться.

– А вы понимаете, что говорите?

– Пошел бы ты знаешь куда! – Гуров поправил галстук, одернул пиджак. – Все талдычат, что я ничего не понимаю. Я же не собираюсь стрелять в мадам Гораеву. Я лишь говорю, что ее смерть может быть последней каплей. Служба безопасности – полное дерьмо! Правительство – стадо баранов! Президент – импотент! Значит, нужен фюрер! И тут на белом коне…

– Так это все слова… слова! – Гранин действительно сплюнул, смутился, вытер губы белоснежным платком, плевок затер подошвой. – Ты хоть кого доведешь! Да ты понимаешь?..

Гуров расхохотался, даже схватился за живот, оправившись, еле выговорил:

– Я? Ничегошеньки! Зато вы все понимальщики великие! Я тебе говорю, Сергеич, возьми под контроль Сабурина!

– Не могу!

– Боишься?

– Боюсь! Да и незаконно…

– Стоп! – перебил Гуров и улыбаться перестал. – Боюсь – это честно и понятно, а про закон не надо! Я про твою контору такое знаю, что молчал бы лучше. Как за Сахаровым выставлять «наружку» и негласные обыски проводить, так… – он махнул рукой. – Боюсь – это серьезно. Не возьму в толк, какого черта нас Петр познакомил? Я ему сейчас позвоню, узнаю, представляет человека, рекомендует… – Гуров снял трубку, начал набирать номер. – Видимо, Петр Николаевич с возрастом под горку поехал.

– Прекрати давить, я тебе не мальчик! – Гэбист хлопнул по аппарату. – Петр Николаевич предупреждал меня, что ты не в полном порядке, порой лбом пытаешься паровоз остановить. Так я не против! Только ты своим лбом останавливай.