Шут специального назначения - Александр Шувалов

– Как только что обратились, любезнейший Леонид Андреевич, – вернул улыбку со сложными процентами Саня. – Как насчет того, чтобы сразу перейти к делу?

– Да-да, конечно, – непонятно чему обрадовался тот.

Котов тяжко про себя вздохнул. Если память не изменяла, Леня сын Андрюши приходил в игривое настроение еще перед тем, как сделать кому-то пакость. А на память Котов пока не жаловался.

– Если не ошибаюсь, – бывший начальник буквально расцвел от счастья, – вам необходима информация по некоторым привлекаемым к нашей работе, скажем так, специфическим кадрам.

– Именно.

– Буду счастлив помочь, – выпевая каждый слог, отозвался бодрый пенсионер Леонид Андреевич, – сразу же по предъявлении должным образом оформленного запроса по форме НД-1, заверенного, – нацелился указательным пальцем в потолок, – начальником управления кадров.

– А нельзя ли?..

– К моему глубочайшему, господин Котов, сожалению, – с наслаждением, близким к сексуальному, промурлыкал тот. – Правила в нашей работе, сами знаете, пишутся кровью. И не нам с вами их нарушать.

– Не нам, – согласился Саня, – с вами… – и извлек из портфеля скрепленные степлером листки. – Вот, прошу вас.

– Отлично. – Увяли розы, румянец покинул щеки. – Посмотрим. – Леонид Андреевич опустил очки со лба на нос. – Угу, это у вас есть, это тоже. Подпись начальника управления кадров, – внимательно всмотрелся, чуть ли не обнюхал листок. И, кажется, даже лизнул, – присутствует. А где виза начальника секретной части? – Надежда, как известно, умирает последней.

– Вот, туточки, сбоку, – услужливо подсказал Котов.

– Точно, – инфарктным голосом подтвердил Леонид Андреевич, искренне страдая.

– Ну-с?.. – Саня глянул на часы. – Когда я могу получить нужные материалы?

– В установленный инструкцией трехдневный срок, – голос недавно умиравшего налился жизненными силами. – Сегодня у нас, кажется, среда?

– Точно, – кивнул Котов, – она самая.

– Значит, – принялся загибать чиновный пакостник пальцы, – четверг, пятница, понедельник… С нетерпением ожидаю вас, господин Котов, в среду.

– Какие-то у вас, Леонид Андреевич, больно долгие три дня получаются, – заметил Саня.

– Все строго по инструкции, – с весельем и кабинетной отвагой пояснил тот. – Сегодняшний день не считается.

– А вторник? – изумился Саня, обалдевший от бюрократической (двадцать плюс двадцать равняется рубль двадцать пять) математики.

– А на вторник у меня, – застенчиво улыбнулся Леонид Андреевич, – запланировано посещение ведомственной поликлиники. Так что, сами понимаете…

– Еще как понимаю, – нахмурился Котов.

Эта «дискотека восьмидесятых» вдруг перестала его забавлять. А потому он тут же с ней покончил. Снял трубку внутреннего телефона и пробежался толстыми пальцами по кнопкам.

– И снова добрый день, Алексей Константинович. – У сидящего напротив, мягко говоря, сильно вытянулось лицо. Настолько, что нижняя челюсть за малым не уткнулась в пол. – Да. Полный порядок. Спасибо.

Леонид Андреевич налил из казенного графина в казенный же стакан свежей водопроводной воды и жадно его осушил.

– От Николая Валериановича большой привет и благодарность за сотрудничество. – Саня ласково глянул на утирающего лоб честного труженика и подмигнул ему. – Вот только в кабинете номер …. как-то странно понимают ваши приказы. В плане срочности их исполнения. Сию минуту, – наклонился и вложил трубку в мертвеющую руку. – Это вас.

И откинулся на спинку стула, любуясь, как сидящий напротив на глазах буквально распадается на аминокислоты. Увиденное, честное слово, самую малость все же радовало.

Дела давно минувших дней. Осень 20… года. Москва. Окончание

– И в мыслях не держу, – на полном серьезе отозвался следак. – Зачем нам идиоты?

– Не понял.

– Верю, – следователь встал и принялся разгуливать по кабинету. – Ничего, если немного помелькаю у вас перед глазами?

– Хорошего мало, – буркнул Саня. – От вашего хождения у меня кружится голова и постоянно усиливается аппетит.

– Терпение, мой друг. Если мы достигнем консенсуса, сможете смело забыть о скудном питании на средства налогоплательщиков. – Поймал заинтересованный взгляд допрашиваемого и подмигнул ему. – Не знаю, уж как насчет обеда, но ужинать точно будете дома. Или в любимом ресторане на Тверской, если душа возжелает.

– Бесчеловечно. – Котов с хрустом потянулся. – Бесчеловечно, говорю, использовать пытки в процессе допроса. И совершенно несовместимо с… Да ни с чем не совместимо.

Саня шумно сглотнул слюну. Видимо, представил себе богато накрытый, под белоснежной скатертью стол. И себя, свободного, как ветер, за ним. Тяжко вздохнул.

– Нынче же отпишу омбудсмену, пусть принимает меры.

– Которому из них?

– Всем сразу, – подмигнул допрашиваемый, – давно пора с вами, сатрапами, разобраться. А то совсем стыд потеряли. И вообще…

– Это вы удивительно тонко подметили. И вообще… Вообще-то, уважаемый подполковник запаса Котов, у меня достаточно материалов, чтобы засадить вас очень и очень надолго.

– Доказательная база слабовата, – подал голос потенциальный узник. – И потом, срока у нас, гражданин начальник, суд дает.

– Сами хоть поняли, что сказали? – усмехнулся тот. Раскрыл портфель и достал пластиковый файл с бумагами. – Нате-ка, ознакомьтесь.

– Прямо сейчас?

– Можно даже послезавтра, если на свободу не спешите.

Саня быстро, как умел, пробежался по тексту. Поднял глаза, изумленно глянул на расположившегося за столом ухмыляющегося гражданина начальника. Опять опустил их и принялся читать разве что не по слогам, забавно шевеля губами.

– Вы хотите сказать?..

– Хочу, – прозвучало в ответ. – И может, хватит уже выкать, а, Сань? Неужели не узнал?

– Сентябрь восемьдесят девятого, Ангола, – буркнул Котов. – Узнал, Веня, сразу, как вошел.

– А чего тогда дурковал?

– А ты?

– Ну, я вроде как лицо официальное.

– Так и я вроде при должности. – Саня изобразил, по мере сил и таланта, узника совести.

– Ладно, – оказавшийся Вениамином следак хлопнул ладонью по столу. – Как говорят в кино про Одессу-маму, сиди тут, слушай сюда. На определенных условиях тебе и всем тем, кто…

– А не было больше никого, – хохотнул Саня. – Если что и произошло, судите меня одного. Или сразу амнистируйте. По случаю всемирного дня театрального кассира.