Закон подлости - Екатерина Риз

- Я знаю. Удивил.

Он засмеялся.

Уже у подъезда Маша попробовала себя образумить, даже задала вполне осмысленный вопрос: что она делает? Получается так, что она буквально напросилась к Харламову в гости. Хотя, зачем-то ведь он привёз её «гулять» к своему дому, правда? Но это совсем не значит, что она должна игнорировать голос разума и переступать порог его квартиры. Весьма опасное мероприятие. Но это было настолько любопытно: личная территория Дмитрия Харламова, что отказаться и образумиться было невозможно. Хотелось заглянуть, что-то понять о нём и о его жизни. И Маша даже оправдание себе нашла, хлипкое, но для себя привлекательное. Побольше узнать о Дмитрии Александровиче, а затем, когда-нибудь, при возможности использовать это против него. Так что, приглашение ни в коем случае нельзя было отклонить.

Они поднялись по широкой лестнице на третий этаж, проигнорировав лифт. Маша, если честно, впервые видела лифт в пятиэтажном доме, но здесь он был. А ещё этот подъезд мог похвалиться настоящей парадной, высоченными потолками и отполированными дубовыми перилами на лестнице. На стенах причудливые бра, на лестничных площадках кадки с цветами, а вот квартир на этаже всего по две, и это явно не было задумано изначально. С некоторых пор в домах вокруг жили люди обеспеченные, не лишённые славы и жажды комфорта. Дмитрий Харламов был одним из таких, и не скрывал этого факта ни от кого.

- Ты один живёшь? – отчего-то шёпотом спросила Маша, когда Дима распахнул перед ней дверь своей квартиры.

- Странный вопрос, - удивился он.

Маша вошла, остановилась в темноте прихожей. Харламов был прямо за её спиной, Маша чувствовала его тело, его дыхание, казалось, что даже сердцебиение чувствует. Он руку над её плечом протянул, включил свет.

- Проходи, не бойся. Жены дома нет.

- Смешно, - проговорила Маша и, наконец, скинула с ног туфли. От облегчения захотелось застонать, но она сдержалась, только позволила себе зажмуриться на секунду. А Харламов взял и шлёпнул её по попе.

- Проходи, я тебя приглашаю в святая святых.

Маша оглянулась на него в сомнении.

- Всё-таки нужно быть немного скромнее, Дмитрий Александрович.

- Да ладно, ты привыкнешь.

Маша сняла с плеч его пиджак, Дмитрию вернула и прошла в гостиную. Там свет зажёгся, а Харламов привалился плечом к стене и за ней наблюдал, очень внимательно. Маша осматривалась, осторожно ступала по ковру перед диваном, потом руки в бока упёрла, обратив внимание на картины. Картины были выдумкой дизайнера, не Диминым выбором, оттого всегда было интересно наблюдать за реакцией гостей на них. Ведь по этим картинам, странному набору хаотично выполненной абстракции, некоторые умники старались сделать выводы о нём самом. Выводы всегда были ошибочные, приводившие к досадным ошибкам в его отношении, и Харламова это устраивало. Раскрывать всем душу, даже приятелям, он нужным не считал.

В кармане пиджака беззвучно завибрировал телефон, Дима автоматически залез рукой в карман, уверенный, что телефон его, но, как оказалось, Машин. Уже и забыл, как сунул его себе в карман в клубе. А теперь он звонил, а на экране высвечивалась фотография племянника. Умильная улыбка на симпатичной физиономии, и глядя на неё, Дима примерно представлял, что Маша услышит от Стаса, если он сейчас передаст ей телефон. Дима продолжал держать его в руке, ладонью чувствовал вибрацию, а сам в задумчивости наблюдал за Машей. А та вдруг проказливо улыбнулась, у неё явно появилось что-то на уме. Куда более интересное, чем разборки с женихом.

- Хочешь выпить? – громко спросил Дима, звонок отклонил, телефон выключил и незаметно опустил его обратно в свой карман.

- Ты знаешь, зачем я пришла к тебе?

- Очень интересно узнать. – Харламов прошёл к бару, достал бутылку вина и бокал.

- Я пришла за твоими секретами.

- Не скажу, что ты оригинальна. И до тебя бывали любопытствующие.

- И что? Ты их любопытство удовлетворял?

- Какое хорошее слово. – Он протянул Маше бокал вина, улыбнулся и попросил: - Выпей.

- Я сегодня слишком много пью.

- Это без сомнения. Но я тебе уже говорил, что ты нравишься мне пьяная.

Она замерла, едва заметно нахмурилась.

- У меня макияж размазался?

- Ты чудо, - заверил он, но не выдержал и рассмеялся.

- У тебя есть детские фотографии? Я бы хотела взглянуть.

Харламов глотнул коньяка из пузатой рюмки.

- Есть, но они все на хранении у Ани.

Маша расстроено вздохнула.

- Ясно, я их никогда не увижу.

- Зачем тебе мои детские фотографии?

- Интересно, был ли ты вообще маленьким. Или родился таким.

- В костюме и с портфелем? Вряд ли. По крайней мере, я себя маленьким помню. А ты какой была?

- Я была очень красивой, - тут же сориентировалась Маша. – У меня были банты, хорошие оценки в дневнике, а ещё я была послушной.

Дима наклонился вперёд, облокотился на барную стойку. Машу слушал с улыбкой.

- Не верю.

- Почему?

- Разве ты можешь быть послушной? Ты же спорить любишь больше всего на свете.

- Вот уж глупости! Я очень послушная и примерная. И не скандальная. И не истеричка.

- Да?

- Могу доказать.

- Валяй.

- Я не дала твоему племяннику по морде сегодня, когда он назвал меня дурой. И тебе тоже не дала, кстати.

- Может, ты просто драться не умеешь?

Маша сунула ему прямо под нос кулак. Правда, на большее её воинственности не хватило, из груди вырвался странный вздох, она убрала с шеи растрепавшиеся волосы и тихо пожаловалась:

- Жарко. Кажется, я снова опьянела.

- Это замечательно.

Дима улыбался ей, проникновенно, а Маша нахмурилась, приглядываясь к нему. А потом спросила:

- Дима, что мне делать дальше?

Он руку протянул, погладил её по щеке.

- Мань, ты отлично всё знаешь. Ты же умная девочка. А умные девочки не бредят несбыточными мечтами, они берут от жизни то, что она им предлагает. И используют это в свою пользу.

- И что она мне предлагает?

Харламов сделал удивлённые глаза.

- Меня. Дорогая, за последние два дня я сделал тебе столько предложений, что у самого голова кругом. А ты всё спрашиваешь меня, что делать. Бери и пользуйся.

Она разглядывала его, очень внимательно и неожиданно трезво.

- Я тебе не нужна, Дима.

После этого как-то расхотелось шутить. Дмитрий пустую рюмку поставил, от Маши глаза отвёл, необходимо было собраться с мыслями, потом к Маше подошёл. Она смотрела на него в растерянности и раздумьях. Пришлось и у неё бокал забрать, потом попросил: