Рус. Защитник и Освободитель - Вадим Крабов

— Понял, Адыгей? Повтори задачу.

— Сидеть целыми днями на маяке и как только увижу галеры кушингов (эти купцы бывали здесь и их характерные изящные корабли[24]с богатым парусным вооружением не узнать невозможно) сразу вызывать тебя через «звонок». Просто и скучно, — «волк» не сказал ни слова о восхитительной степи во «внутреннем мире» Руса, где они беседовали, сидя на единорогах. Какое там было пьянящее ощущение свободы, простора и одновременно с этим чувствовал щемящую тоску на сердце. Вернее, потом становилось ясно, что в это происходило одномоментно. И бывший «ночной князь» сидел совершенно беспомощным в это время. Можно было его легко прирезать и он знал об этом и… доверился.

— Ничего, поскучаешь, — отозвался Рус, — всего декаду, но я очень надеюсь на ближайшие дни.

— Скажи, Рус, а чем ты купил этрусков?

— Ничем, — сразу ответил он, — договорился. Я же этруск! Но мне пора, — вздохнул, вставая.

— Не в обиду тебе, но я догадываюсь чем — пятном, — сказал, тоже поднимаясь проводить гостя.

— Ты прав, умный «степной волк», — Адыгей, услышав эту шутку, покачал головой. Не понять: то ли одобрительно, то ли нет. Какой он «степной волк» после службы князю? Пусть и в лице бывшего «ночного», но фактически-то — Пиренгулу. Конечно, «ночная» братия того не ведает, но сейчас они вдвоем и «ночной князь» знает все неписаные правила «волков». — Пятно большое, его не жалко. Да! Ты так и не удовлетворил мое любопытство — почему открываешь, не спрашивая?

— Хм, — усмехнулся Адыгей и просветил вопрос, от которого поначалу ловко уклонился, — собаки молчали. Это мог быть Пронзающий или шаман. Пришли по делу, а не убивать, иначе не колотились бы. И это была не стража — она действует по-другому. О тебе и мысли не возникло!

— Тогда и я расскажу то, что тебя мучает, чтобы ты глупостей не наделал. Никто тебя не предавал. Я видел вас с Эльвирией, когда собирал те «метатели». Вы встречались на холме за зарослями. Я тоже люблю уединенные места, не удивляйся. Потом проследил за ней. Вот и все. Узнать, кто живет в богатом доме в купеческом районе — не проблема. — Рус соврал. Это было не трудно, зная воспоминания парня за последние десять лет. И правильно сделал — у влюбленного отлегло от сердца.

«Ты все меньше походишь на «ночного князя», Каган, — облегченно подумал Адыгей, — Озгул ни за что бы не открылся, так и держал бы меня за кадык… да кто ты такой на самом деле?..».

Борису очень хотел попасть в месхитинский экспедиционный корпус.

— Государь! — объяснял он царю, — мой помощник Стефаний набрался опыта и вполне может меня заменить. Он моложе меня и мечтает о моей должности.

— А меня, уважаемый Борис, вполне устраиваешь ты на своем месте! — остудил его Ипполит Второй по прозвищу Скромный. Он не мелькал своими изваяниями и запрещал петь о себе хвалебные оды, что не делало его менее властным. О притязаниях Стефания царь прекрасно знал и сполна кормил того обещаниями, с удовольствием выслушивая доносы на Бориса. — Твой помощник подождет.

— Уважаемый Ипполит, — Следящий сказал это на полном серьезе, так, как и любил царь, обожающий псевдо простоту. Только далеко не все на неё решались. — Я изучил все ошибки эндогорцев и знаю, как приструнить варваров после победы. Они не успокоятся. Нам же нужно стабильное снабжение наших войск в пятне, богатейшем из всех. Я писал тебе размышления на эту тему и по-прежнему убежден: армия без меня не справится!

— Ты в одиночку разгонишь всех непокорных? — съязвил царь и Борис понял, что доклад он не читал.

— Нет, государь! После взятия Эолгула необходимо немедленно собрать всех влиятельных шаманов и убедить их, что их Предки на нашей стороне. Для этого я смогу свозить их на Плато Шаманов. Это священное для них место и я знаю, как выйти оттуда живым, — Главный Следящий откровенно лгал, но он всё поставил кон, чтобы своими глазами увидеть… разгром коалиционной армии Русом. В этом нисколько не сомневался.

— Так расскажи нашим магам!

— Великие Шаманы, Души которых прикованы к тому Плато, не терпят склонных к Силе. Спроси у Хранящих, государь! Я — спасусь. У меня есть хитрый варварский амулет и он привязан к моему астральному телу, а ты знаешь, что «перевязать» теперь невозможно.

— То есть ты хочешь сказать, что все сильные шаманы сгинут там… — Ипполит, как и надеялся Борис, считал Тир обычной варварской страной, где «просвещение» исключительно напускное. Дальновидные эндогорцы активно поддерживали это мнение, распускали соответствующие «абсолютно достоверные» слухи подкрепленные документами. А в «шаманских» странах именно Избранные Предками являлись основой сопротивления и если их уничтожали свои же «божества», то народ покорялся захватчикам.

— Но шаманов надо убедит пойти со мной добровольно! Иначе они станут просто мучениками. Я, как высокий чиновник, облаченный доверием самого царя, смогу считаться хорошим заложником.

— Ответь мне искренно, как перед богами, — Ипполит приблизился к Следящему и заглянул прямо в душу. Ну, он так думал, — тебе в том, какой интерес?

Борис стал переминаться и ответил с явной неохотой:

— Я не могу найти ответ на одну задачу, а ниточки ведут в Тир. Это никоим образом не касается безопасности Месхитии, клянусь в том всеми Богами! — поклялся легко, так как это было правдой.

Царь прекрасно знал о страсти своего Главного Следящего разгадывать головоломки, за это и держал на высокой должности. Интриганов и без него хватало.

— Смотри, Борис, ты мне живой нужен! — предупредил его Ипполит. Он не мог проигнорировать клятву, да и задумка с шаманами показалась очень заманчивой.

В результате, Бориса приписали к штабу коалиции в качестве личного представителя месхитинского государя «по работе с шаманами сразу после победы». Суть работы не разглашалась, но месхитинскому командующему приказали содействовать Следящему «в поиске и поимке наиболее влиятельных шаманов». Остальные считали его ненужным соглядатаем от Ипполита. И уважаемому человеку приходилось терпеть пренебрежительные ухмылки.

Если бы имелась хоть малейшая возможность, то Борис постарался бы отговорить царя от этой авантюры. Но слишком влиятельные лица за ней стояли, и слишком жирный кусок маячил впереди — эндогорское пятно, самое крупное и богатое. А в последнее время ползли слухи и вовсе о каком-то чуде в его центре. Обломав зубы о Лес альганов в Кафарии, элита Месхитии нацелилась на растерзание каганского степного пятна, где места для развертывания армии, как показывал опыт эндогорцев, было в избытке.

Когда в порту Карагира загорелись деревянные пирсы и на головы посыпались снаряды с «гневом Пирения», сумевшие поджечь два судна (хвала богам, попали в корму), Борис с грустью наблюдал гибель соотечественников: