Роза и щит - Сара Беннет

Айво какое-то время обдумывал слова друга.

— Я не сомневаюсь, Гуннар, что ты спасешь ее. Если кто-то и может это сделать, то только ты. Но все же, спасая эту леди, ты потеряешь замок и земли.

— А зачем мне ее земли? — пробормотал Гуннар, вновь закрывая глаза. — Ведь мы, если пожелаем, можем завладеть всем Уэльсом…

Айво тихо засмеялся, потом сказал:

— Только будь осторожен. Мужчина становится слеп, когда речь заходит о страстно желаемой им женщине. Она действительно та, за кого ты ее принимаешь? Или же страсть лишила тебя рассудка?

Гуннар по-прежнему лежал с закрытыми глазами, делая вид, что заснул. Помедлив немного, Айво улегся в свою постель и еще некоторое время беспокойно ворочался с боку на бок, потом наконец погрузился в сон.

Гуннар покосился на спящего друга и тихо вздохнул. Он и без него знал, что может потерять обещанные ему земли. Но ведь он никогда не был здесь хозяином… Эти земли всегда принадлежали Розе, и теперь, когда он понял, какая она на самом деле, он не мог отобрать их у нее. Если бы такое случилось, он не смог бы после этого жить в ладу с самим собой.

Когда Роза спросила, не совесть ли мешает ему заснуть, Гуннар солгал. Совесть действительно не давала ему покоя. Но он не вспоминал об убитых им людях и пролитой им крови, он в отчаянии думал о том, что никогда не сможет получить то, чего желал более всего на свете. А желал он покончить с прежней жизнью и больше не убивать за деньги, желал стать хорошим хозяином на собственной земле. Но он не мог завладеть Сомерфордом, не потеряв своей чести. А кем Гуннар Олафсон будет без чести? Он станет таким же, как Майлз де Весси и лорд Фицмортон, станет негодяем.

«Честь — это, конечно, хорошо, Гуннар. Но разве ты можешь ее потрогать или увидеть? Можешь есть ее или пить? Сможет ли она утешить тебя в темноте ночи?» — звучал у него в ушах голос матери.

— Я уже стара, Гуннар, — говорила сыну Гудрен, сидевшая в одной из комнат Кревич-Касла. — Я родила пятерых детей, но выжил лишь ты один. И ты, Гуннар, — единственное, что у меня есть. Мне хочется внуков, сынок. А тебе нужна жена. Без нее ты станешь злобным и раздражительным… как Форкберд. Тебе ведь не хочется этого, правда?

Поскольку Форкберд был самым упрямым и злобным козлом из всех домашних животных его матери, Гуннар заверил ее, что ни в коем случае не хочет быть похожим на него.

— Только жены не очень любят, когда мужья уходят на войну и отсутствуют на протяжении многих месяцев, а иногда и лет, — напомнил матери Гуннар. — Ну какая женщина стерпит такое, матушка?

— А ты спрашивал? — с улыбкой спросила Гудрен.

— Я не спрашивал. И так уже знаю ответ.

— Ну раз ты не спрашивал, значит, ты еще не встретил женщину, с которой хотелось бы связать свою жизнь.

— Что-то я не пойму тебя, матушка… — со вздохом пробормотал Гуннар. — Что ты пытаешься сказать?

Гудрен рассмеялась и обняла своего огромного сына.

— Ты сам все должен понять, — ответила она.

Что бы мать подумала о нем теперь, если бы узнала, что он сходит с ума по норманнской леди, по женщине, которую лорд Радульф считает предательницей? И как бы поступила Роза, если бы вдруг стала его женой, а он бы ей заявил, ч го уходит на войну на несколько месяцев или даже лет? Что бы она ему на это сказала? Рассмеялась бы в ответ? Или с отвращением отвернулась бы от него?

Гуннар вновь перевернулся на другой бок. «Наверное, Айво все-таки прав, — подумал он. — А я — редкостный глупец».

Роза нервно сжимала подлокотники кресла, покрытые искусной резьбой, и все эти виноградные лозы, извивающиеся змеи и диковинные животные то и дело впивались ей в пальцы. Голова у нее ужасно болела, но люди, наблюдавшие за ней со стороны, вряд ли догадывались об этом. Роза вновь надела маску холодной хозяйки Сомерфорда и восседала на своем кресле с величавым достоинством. С давних пор это кресло считалось неотъемлемой частью большого зала и являлось символом власти.

Увы, нынешний ужин никак нельзя было назвать роскошным. Запасов провизии не хватало, и если бы не один из наемников, приехавший с охоты с богатой добычей, то обитателям замка пришлось бы ужинать одной лишь соленой рыбой. Однако отсутствие разнообразия ничуть не умерило аппетита брата Марка. Уткнувшись в свою тарелку и перепачкав жиром локти, он издавал звуки, которые, по мнению Розы, производили лишь свиньи.

— Не думала, что священники едят подобно животным, — заметила Роза и отхлебнула вина из своего бокала.

Брат Марк приподнял голову и взглянул на нее исподлобья.

— Не вижу ничего дурного в том, чтобы наслаждаться пищей, госпожа, — заявил священник, облизав пальцы.

— Не обращайте внимания, святой отец, — вступил в разговор сэр Арно, сидевший рядом с Розой. — Просто миледи Роза сегодня не в духе, вот и набрасывается на всех.

— За вас помолиться, госпожа? — с усмешкой осведомился священник.

Роза с трудом подавила гнев.

— Благодарю вас, брат Марк. Но думаю, что другие люди нуждаются в ваших молитвах гораздо больше, чем я.

Арно насмешливо фыркнул, а брат Марк ухмыльнулся, но на сей раз промолчал. Роза же попивала вино и старалась не обращать внимания на обоих. Со вчерашнего дня дружба и преданность сэра Арно превратились в ненависть — по крайней мере Розе так казалось. Он вел себя так, словно хотел оскорбить ее и унизить. Да-да, он вел себя просто возмутительно!

Еще вчера Роза жалела о том, что не отправила гонца к лорду Радульфу — как и собиралась с самого начала. Но сегодня утром словно что-то изменилось и жизнь вдруг заиграла новыми красками — Роза снова поверила, что сама сумеет справиться со всеми трудностями. Нет-нет, она не станет молить лорда Радульфа о помощи, потому что в этом случае непременно лишится своей земли. И она сама будет судить Гарольда… и оправдает его. А если человек лорда Фицмортона посмеет поставить под сомнение правильность ее решения, то она отошлет его прочь, коротко и сдержанно объяснив ему, что такое честь и порядочность.

Ах, должно быть, она бредит! Наверное, сошла с ума, если действительно думает, что сможет прогнать такого человека, как Майлз де Весси. И что она скажет самому Фицмортону? По спине Розы пробежала дрожь. Лорд Фицмотгон — не безбородый юнец, который будет стоять и покорно выслушивать. И она, Роза, это прекрасно знает.

Конечно же, во всем виноват наемник — Гуннар Олафсон. Это он сделал ее безумной. Да-да, именно он заставил се поверить, что невозможное возможно.

Олафсон сидел на почтительном расстоянии от нее, но Роза ни на секунду о нем не забывала. Она ни разу не посмотрела в его сторону открыто, но тем не менее знала, что на нем сейчас белая льняная рубаха, а также коричневая куртка, которая была ему к лицу. Роза не смотрела на Гуннара, так как была уверена, что непременно густо покраснеет, Встретившись с ним взглядом. Воспоминания о событиях прошлой ночи до сих пор приводили ее в трепет. В течение дня Роза вновь и вновь переживала те сладостные мгновения. И Гуннар поймет это, едва лишь заглянет ей в глаза.