Прежде Чем Он Начнёт Охоту - Блейк Пирс

Клементс уставился на экран телевизора, положив руки на пояс.

«Невероятно, – сказал он. – Если это окажется правдой…»

«Давайте дождёмся ответа Разведки, – сказала Макензи. – Я хочу быть до конца уверенной прежде, чем начать с ним разговор. Сейчас он напуган и даже уязвим. Если мы воспользуемся его состоянием, то, мне кажется, он быстро сдастся».

«А что если он наш убийца? – спросил Смит. – Я хочу сказать… мы его просто так отпустим? Вот так запросто?»

Макензи с удовольствием подумала, что была почти уверена в том, что Чарли Холт (если это было его настоящее имя, в чём она сильно сомневалась) не был убийцей. Исходя из того, как были убиты жертвы, и как были расположены их тела, убийца должен был гордиться содеянным и даже хвалиться своей работой… а не трусить и рыдать.

Макензи следила за Чарли на экране телевизора. Он не переставал ёрзать на стуле. В какой-то момент он обернулся и посмотрел прямо в камеру, словно чувствовал их взгляд из соседней комнаты.

Все, кроме Макензи нервно вышли из кабинета. Смит пошёл взять кофе. Клементс вернулся в свой кабинет, чтобы уладить кое-какие дела. Брайерс остался с ней, но молчал. Она чувствовала его присутствие, словно он был призраком… и, исходя из состояния его здоровья, это было довольно пугающее ощущение.

Она не могла сказать наверняка, сколько времени прошло прежде, чем зазвонил его телефон. Брайерс быстро ответил, и Макензи начала вслушиваться в разговор, хотя Брайерс говорил только «да» и «спасибо». Когда минуту спустя он завершил разговор, у него было хмурое, но сдержанное выражение лица.

«Нет никаких записей о Чарли Холте до средних классов школы, – сказал Брайерс. – В средней и старшей школе он учился в городе Барнс в Пенсильвании. Что было с ним до этого… неизвестно. Нет свидетельства о рождении. Нет прививочной карты до средней школы. Из контактов Разведка нашла только Боба Уайта, но он умер в 2011 году. Кроме этого, есть вопрос о подлинности записей со средней школы».

«Они поддельные?»

«Не могу знать наверняка. Сейчас этим занимается Разведка. Пока мы не может точно сказать, является ли Чарли Холт Уиллом Альбрехтом».

Макензи продолжала верить в свою теорию.

«У нас есть только один способ всё выяснить», – сказала она.

Когда Макензи вошла в комнату для допросов, она понимала, что через камеру за ней внимательно следят три пары глаз. Кроме этого, она видела недоверие во взгляде Чарли.

«Это твой последний шанс, – сказала она. – Либо ты начинаешь говорить, либо отправляешься в тюрьму». Она понимала, что это было не совсем так, потому что для заключения им нужны были улики. Однако Макензи казалось, что Чарли не мог знать этих подробностей.

Он просто пожал плечами.

«Почему ты решил сбежать, когда мы пришли, чтобы поговорить с тобой о расследовании? Как егерь, ты должен помогать следствию».

Чарли молчал. Макензи хотелось бы, чтобы при этом у него был более дерзкий вид – перекрещенные на груди руки, хитрая ухмылка на лице. Но нет… Чарли всего трясло, его губы дрожали, а в глазах стояли слёзы.

«Ладно, можешь ничего не говорить, – сказала Макензи. – Тогда давай я тебе кое-что расскажу. Ты не против? – не давая ему шанса понять, к чему она клонит, Макензи продолжила. – Жуткие убийства в парке «Литтл Хилл» – это, конечно же, трагедия, но стоит заметить, что это уже не первый раз, как в парке происходит что-то ужасное. Понимаешь… примерно двадцать лет назад там пропал маленький мальчик. Ему было семь лет, и его похитили прямо с дороги, когда он ехал впереди родителей на велосипеде. Полиция долго его искала, но так и не нашла».

Здесь Макензи сделала паузу, облокотившись о край стола и заглядывая Чарли в глаза. По его щеке потекла слеза, потом вторая. Он издал жалкий стон и отвёл взгляд.

«История продолжается. Сейчас у нас есть егерь, который уже несколько лет работает в парке «Литтл Хилл». Он довольно милый парень, но странно, что когда полиция начала проверять его биографию, оказалось, что в ней много белых пятен. Нет данных о его детстве, ничего ранее средних классов школы, когда он учился в Пенсильвании. А потом ещё есть…»

«Хватит, – сказал Чарли. – Остановитесь!» Он всхлипнул и поднял глаза на Макензи. Он казался потерянным. Он выглядел побеждённым и сломленным.

Макензи отошла от стола на несколько шагов, чтобы его не пугать. Потом она сделала глубокий вдох и придала своему голосу мягкие, дружественные нотки.

«Где ты провёл эти годы, Уилл?»

«Он обо мне заботился».

«Кто?»

Уилл Альбрехт замотал головой. Сейчас казалось, что он больше не скажет ни слова. Он сжал челюсти, а в глазах, из которых продолжали капать слёзы, стоял холод и злоба.

«Давай я во всём разберусь за тебя, – сказала Макензи. – Велика вероятность, что тот, кто тебя похитил, заботился о тебе впоследствии. Возможно, вы вдвоём уехали из города и тихо жили где-то в другом месте. Может быть, в Пенсильвании. А потом ты и твой похититель вернулись сюда. Ты устроился на работу в парк, чтобы… что? Чтобы помогать ему искать новые жертвы?»

Чарли поднял на неё глаза, в которых одновременно читались ярость и мольба: «Всё было не так. Он… он помогает…»

«Кому? И почему, чёрт возьми, ты помогаешь ему?»

Он снова замотал головой.

«Как вы это делаете, Уилл? Как вы выбираете, кого убить? Почему вы выбрали Брайана Вёрнера? Уилл… ты ведь знаешь, кто убийца? Ты всё это время ему помогал».

«У меня… не было выбора. Это важно. То, что он делает… важно. А он… он бы меня убил».

«Уилл… даже если он думает, что то, что он делает, важно, это не так. Он убивает людей. Он кромсает их на куски. И ты ему помогаешь!»

Он молча покачал головой.

«Ты должен сказать нам, кто он, – проговорила Макензи. – Ты должен помочь нам его найти».

Уилл молчал.

Макензи начинала злиться, и мрак, скрывающийся в её душе, рвался наружу. Но всё же ей удалось до него достучаться. Она знала особенности такого типа людей: его похитили, а потом похититель неплохо промыл ему мозги. Если она сорвётся на него, он больше ей не откроется.

«Если так надо, я готов сесть в тюрьму, – сказал Уилл. Он продолжал плакать, но говорил спокойным голосом. Казалось, он примирился с ситуацией. – Делайте всё, что посчитаете нужным, но я больше не скажу ни слова».

Макензи понимала, что должна отступить. Ей и так удалось снять с него маску и вывести на чистую воду. В какой-то степени она перевернула его жизнь с ног на голову. Она знала, что вследствие психологической травмы он не будет с ними сотрудничать. Правда о его личности открылась, больше ему терять было нечего, кроме, очевидно, личности убийцы. Макензи было ясно, что он будет до последнего держать её в секрете.