В доме лжи - Иэн Рэнкин

взял с собой Брилло. Надо будет потом выгулять его подольше, может, до самой больницы “Эстли Эйнсли”. Банкер относился к ямке номер семь, за самым грином. Совсем рядом был еще один банкер. Девушку убили в том, где стенки были круче.

На лужайке был народ, доигрывали в затухающем свете, но Ребус знал, что не нарушает права собственности. По его сведениям, поле для гольфа служило центром притяжения для молодежи Реселрига. В кустах хоть ширяйся, хоть трахайся. По ночам, когда здесь ни души, можно гонять на велосипедах – и с мотором, и педальных. Эллис и Кристен приходили сюда с друзьями или вдвоем. Эллис вовсе не был нелюдимым, каким его рисовало досье. Он ходил на вечеринки, выпивал, покуривал травку. В прошлом у него имелась не одна подружка. Однако Кристен оказалась неожиданностью. Шумная, энергичная, она возглавляла компанию девчонок из своей школы. Похоже, она могла бы найти себе парня получше, чем Эллис. Случалось ей и влипать в истории: драки на спортплощадке, задержания, ссоры с родителями. Но как Эллис мог… Мальчишки сказали то же самое: небось все из-за нее. Кристен с кем-то встречалась у Эллиса за спиной? Этого мальчики не знали. Эллис носил с собой нож? Если и носил, то никому не показывал.

Небось все из-за нее…

Эллис отправил подружке сообщение – звал на свидание на поле для гольфа. Она пришла. А потом что-то произошло, тут Даллас Мейкл прав. Поспорили, поссорились, на них кто-то напал? Ребус расспросил мальчишек про родителей Кристен. По их словам, родители ее – люди тихие, странноватые, беспокоились о дочери. Странноватые – потому что посещали церковь, хотя сама Кристен в церковь не ходила. Беспокоились о дочери – потому что частенько колесили по вечеринкам и сборищам, чтобы отвезти дочь домой, даже если она их об этом не просила.

– Как на поводке ее водили, – высказался один из мальчишек. – Только они с Эллисом забьются в угол потемнее, как ее маманя уже нависает над ними и разоряется во всю глотку.

Интересно, подумал Ребус, какое впечатление на эту богобоязненную чету произвел дом Мейкла? Родители разбежались, зато дядя вселился, выпивка рекой, а сам Эллис приклеился к экрану и играет. Может, поговорить с ними? И что они скажут ему? Да и под каким предлогом с ними можно связаться? – размышлял Ребус на ходу.

По краям банкера лежали цветы. Увядшие относили в сторонку и заменяли свежими. Были здесь и записки, и фотографии – защищенные пластиком и целлофаном. Свечи, бутылка из-под алкогольной газировки, пара плюшевых мишек. Ребус всмотрелся в одну из фотографий. Снято в парке. Кристен скорчила рожу в камеру и оттопырила средний палец. Словно говорила: ну давай, мир, посмотрим, что у тебя есть.

Несколько человек оставили одинаковые снимки, сделанные, похоже, фотографом в школе. Длинные светлые волосы Кристен зачесаны набок и переброшены через плечо. Намазанные блеском губы надуты. Верхняя пуговица блузки расстегнута, узел галстука ослаблен. Фотография как будто недавняя, и Ребус предположил, что еще один такой снимок родители Кристен хранят в гостиной, хотя они вряд ли одобряли ее способ самопрезентации.

В материалах дела содержалась информация об активности Кристен в соцсетях: Фейсбук, Снапчат и прочее. Ребус прочитал распечатки ее эсэмэсок и электронных писем. Последнее сообщение Кристен отправила подружке: “о5 меня Э ждет”. Сообщение сопровождалось подмигивающим эмодзи с высунутым языком. Э – это Эллис, который ждал ее на поле для гольфа.

Кое-кто из друзей Кристен свидетельствовал на суде, что она пошла на поле, не зная, что ее там ждет. Нет, с Эллисом она не ссорилась. Нет, она ни с кем больше не встречалась. Нет, в школе в последнее время ничего не было – во всяком случае, ничего из ряда вон выходящего.

День Эллиса, по словам его матери, тоже был похож на любой другой: поздно проснулся, сходил по ее просьбе в супермаркет. Встретился с приятелями, потом занимался своими делами. Когда зашла Билли, они с матерью остались на кухне, а Эллис отправился к себе – с парой все тех же приятелей. Потом приятели ушли, а он засел играть на компьютере, нацепив наушники. В начале шестого Эллис ушел. Сказал, что к другу, у которого есть новенькая консоль, но это была ложь: к тому времени Эллис уже отправил Кристен сообщение.

– Почему он солгал? – спросили Шону.

Она не смогла ответить.

– Он часто что-то утаивал от вас?

– По-моему, нет.

Ребус думал об Эллисе Мейкле, чью историю еще предстоит раскопать. А сейчас Эллис сидит в Сотоне, в одной камере со взрослыми, он впитывает запахи и звуки, он вечно настороже. Ребус не отрываясь смотрел в провал банкера. Ему удалось не пожалеть Эллиса.

24

Тесс Лейтон подкрасилась, отчего ее природная бледность стала еще заметнее. Фокс с облегчением увидел, что она уже заказала закуску и горячее, сопроводив еду большим бокалом мерло. Значит, не анорексичка. Просто худенькая и, может быть, слегка анемичная. Ресторан, честно сказать, больше тянул на паб – более фасонистые заведения, в которых Фокс пытался заказать столик, оказались переполнены по случаю воскресного вечера. Но кормили здесь вкусно, как и обещали обзоры на ТрипЭдвайзоре. Надеть Фокс решил не костюм, а пиджак и брюки чинос. И без галстука, ворот рубашки расстегнуть. Они с Тесс поговорили о родных местах – Оксгенгс в его случае, Ливингстон в ее, – о детстве и юности. Оба успели побывать в браке; оба – без детей. У Тесс было двое братьев, у Малькольма – сестра. Он не стал распространяться о многочисленных проблемах Джуд, а она призналась, что один ее брат пережил нервный срыв. Оба обожали читать, загородные прогулки и свою полицейскую службу. Лейтон внимательно выслушала его рассказ о работе в отделе жалоб и поведала, что до сих пор ей удавалось не влипнуть в неприятности.

– Ни рапортов, ни дисциплинарных взысканий, ни выговоров.

– Это делает тебя единственной и неповторимой.

Лейтон пожала плечами и поделилась:

– Даже Грэм как-то встрял в конфликт.

– С Профессиональными Стандартами?

– По-моему, дошло до АКО, хотя тогда они, наверное, были ОБК.

– И что он натворил? – Фокс положил нож и вилку на тарелку, не в силах доесть картошку с морковью.

– По-моему, дело было на вечеринке по случаю ухода его шефа на пенсию, еще в Инвернессе. Шеф обвинил Грэма в том, что тот его напоил, а может, даже подсыпал чего, а потом сдал дорожной полиции. В итоге у шефа отобрали права, и он винил в этом Грэма.

– К жалобе отнеслись всерьез?

– Знаю только, что ему сделали выговор. По-моему, с тех пор у него проблем не было. – Лейтон помолчала. – По сравнению с делом