Будем как боги - Олег Рой

Гарри, я был никем, босяком из Бруклина, и я прекрасно понимаю твою боль, с поправкой на то, что я еще и приблудой был, мне даже фамилию маменька придумала. А потом я встретил Гарри Фишера, которого едва не убил из-за девочки, оставшейся с ним, а не со мной, несмотря на все мои чувства. И этот парень стал моим другом, и не просто другом. Если «Стигма-три» – стая, то ты – вожак. А я – тот, кто разорвет за тебя глотку… или подставит свою. И если ты хотел услышать от меня осуждение – хрен тебе на воротник. А теперь задавай мне свой вопрос о странном судёнышке, преследующем нас с четырех часов утра.

Фишер воздел руки к небу:

– О, Боже, я и забыл, что разговариваю с цээрушником! Это ваши ребята? Но зачем, Тэдди-бир?

– Не параной, – посоветовал Тед, выбрасывая окурок в кильватерный след яхты. – Это всего лишь моя дочь со своим парнем. Они взяли мою яхту «Немезида», чтобы покататься, а я подумал – почему бы нам не встретиться в море, чисто случайно…

– Я отключил транспондер, – буркнул Фишер.

– Но не Навсат же, – пожал плечами Тед. – Ты же не думаешь, что моя дочь встречается абы с кем? Парень из наших, понятно. У них все идет к свадьбе, кхм… шло.

Фишер встал и подошел к Теду:

– Как? – спросил он, глядя в глаза Орлоффу.

– Переливание крови, – ответил тот, не отводя взгляда. – Дочь унаследовала от меня вторую, у парня – честная четверка, можно хоть керосин заливать.

Гарри рассмеялся, задорно и весело:

– Тэдди-бир, ты действительно похож на медвежонка! Я же говорил тебе: мы одна семья. Я ценю тебя, после Джинны ты для меня самый близкий человек. Я дам тебе полную рецептуру, из своих запасов. Там на троих хватит, но остаток можешь не возвращать – вдруг ребятам понадобится…

11 июня 2026 года Ричмонд, Вирджиния

Они не успели.

Клодия оказалась красивой молодой девушкой – наверное, ровесницей Бориса, или чуть моложе. Внешность у нее была модельная, хотя и со следами очень дорогой пластики. Судя по температуре кожных покровов, умерла она буквально полчаса или час назад. Другие признаки указывали на смерть от удушья.

Конкордию в комнату предусмотрительно не пустили, отослав поискать еды для «собачки», и попробовать ее покормить. Собаку тоже оставили в коридоре, на коврике у дверей.

Борис озадачено почесал затылок:

– И что теперь делать?

– Коснись лбом ее лба, – сказал Ройзельман. – Посмотрим, что у нее в голове творится.

– Ты еще и телепат? – спросил Борис.

– Не я, а ты, – возразил Ройзельман. – Телепат, хилер, и немного некромант. Так и будешь стоять соляным столбом?

Борис, словно вырвавшись из какого-то оцепенения, приложил лоб к еще чуть теплому лбу Клодии. И тут в комнату влетела Корделия:

– Дядя из Розуэла, а Мэгги покушала, – радостно сообщила она – и запнулась, увидев застывшее тело сестры. – А Клодия умерла?

– Девица не умерла, но спит, – сообщил Ройзельман. – Успокой ребенка, олух, не то она орать начнет. Терпеть не могу орущих детей.

– Нет-нет, Корделия, – быстро сказал Борис. – У твоей сестры, хм… просто кома. Так надо. Она выздоровеет.

– Она умерла, – упрямо повторила девочка.

На глаза у нее навернулись слезы. Борис беспомощно обернулся к Ройзельману. Тот криво ухмылялся:

– Дети, говорят, любят сказки. Мне сказок никто не рассказывал, отец был против, мать – боялась. Но что-то я знаю. Наклонись и поцелуй Клодию.

– Что?! – вытаращился на него Борис.

Ройзельман вздохнул:

– С поцелуем ты передашь ей немного вирионов Януса. Они покормятся тем Янусом-РНК, что у нее в крови, и займутся делом. Необратимые изменения еще не начались.

– Ну, у тебя и юмор, – буркнул Борис, и обратился к Корделии: – Милая, ты не забыла, что я – супермен? Сейчас я поцелую твою сестру, и она оживет. Не веришь? Подойди и приложи ухо к ее груди, хорошо?

С неприятным ощущением (целовать труп? всю жизнь мечтал!) Борис припал к губам Клодии. Губы девушки были еще теплыми, и, кажется, даже не совсем потеряли тонус.

– Все еще лучше, чем мы думали, – сообщил Ройзельман. – В крови достаточно кислорода, в легких, правда, полно жидкости. Поверни ей голову на бок, ее сейчас…

Тело девушки вздрогнуло в сильной конвульсии.

Корделия с криком отпрыгнула в сторону, а Клодия вырвала – прямо на кроссовки и низ штанин Бориса.

– …вырвет, – закончил Ройзельман a posteriori. – Прости, я не думал, что так быстро получится.

– Ты это сделал специально, – обиделся Борис.

– Вовсе нет, – оправдывался Ройзельман.

– Корделия? – раздался незнакомый мягкий грудной голос. – Я… что случилось? Кто эти люди?

Борис обернулся. Клодия сидела на кровати, Корделия обнимала ее, вцепившись ручонками в сестру, словно та могла исчезнуть, раствориться как призрак.

– Люди? – удивился Борис.

– Ну, вы же с кем-то разговаривали, – сказала Клодия, подозрительно прищурившись. – Кто вы, что вы делаете в нашей квартире? Что вообще произошло?

– Я ее знаю, – заметил Ройзельман. – Интересное совпадение… Клодия Д’Эвре, ее отец был моим коллегой, инженером-трансплантологом. У нее несколько имплантатов в теле, кажется, она меня видит.

– И слышу, – ответила Клодия. – Хотя впервые разговариваю с призраками. Мистер Ройзельман?

– Для Вас – просто Лев, – ответил Ройзельман.

– Клодия, ты знаешь дядю из Розуэла? – удивилась Корделия.

– Вы же мертвы, – отметила Клодия, не обращая внимания на вопрос «сестры».

– Вы пять минут назад тоже были мертвее мертвой, – ответил Ройзельман. – Что последнее Вы помните?

– Панику, – ответила Клодия. – По телевизору сказали, чтобы все сидели по домам. Я вышла на балкон и почувствовала жар. Вернулась и легла в постель. Потом… не помню.

– Вы болели, – ответил Ройзельман. – Потом умерли. К счастью, Ваша смерть длилась недолго. Полагаю, имплантаты Вашего отца помогли Вам продержаться. Он был гений, и, что бы там не говорили, я его всегда уважал. Добро пожаловать в наш новый мир. Каково это – быть дочерью Иаира?

– Моего отца звали Мишель, – ответила Клодия. – Вам это хорошо известно.

– Клодия, с кем это ты разговариваешь? – с подозрением спросила Корделия.

– Твоя сестра тоже супердевушка, – ответил ей Борис. – Вот что, Корделия, пусть твоя сестра, хм… приходит в себя, а мы пойдем посмотрим, как там наша собачка.

– Мэгги, – сообщила Корделия. – Я назвала ее Мэгги. Нельзя называть собаку просто собакой, это все равно, что человека называть просто человек.