Дом непредсказуемого счастья - Лариса Соболева

— Понял, — впервые улыбнулся Урбас. — И поиски сузятся. Меня одно беспокоит… Почему не работает ее телефон?

— Выключен. И по неизвестным причинам она не включает трубку.

— Я слышал, можно определить местоположение по сигналу, который идет на телефон, даже если он выключен.

— Пробовали, — вздохнул Пашков, в этом вздохе явственно угадывалась неудача, так и оказалось. — Не принимает сигнал ее трубка.

— Почему не принимает?

— Ну, этого я не знаю. Например: вынута батарея, труба утонула, раздавлена, разобрана на части…

— То есть, трубки не существует, — уточнил Урбас.

— Совершенно верно. Нам остается только ждать ответа из банка, другого не дано. Ждем?

— Ну, раз другого выхода нет…

— Пока нет, поверьте.

Павел Давыдович поднялся, выпрямил плечи и приподнял выступающий вперед подбородок. Его орлиный профиль на белой стене впечатлил Пашкова: надеть на голову шлем с поднятым забралом — и готов призрак средневекового рыцаря, сурового и беспощадного. Рыцарь ушел, а Пашков задумался: что будет делать, когда получит результат? Ну, допустим, Рита снимала деньги в одном из отдаленных районов города — и что? Как ее там найти? Есть фото. Размножить, дать оперативникам (разумеется, отстегнуть им часть гонорара) и запустить парней в район, чтобы опросили жителей, иногда это помогает. А какие еще есть варианты?..

* * *

— Юля! — ворвалась в гостиную не Влада, а сама мадам паника.

Юля, Иван и Алик смотрели новости по телевизору, находясь в разных точках гостиной, других занятий для троицы не нашлось, впрочем, они и не искали, чем занять себя. Диван оккупировала хозяйка, мужчины полулежали в креслах, все трое лениво повернули головы к девушке.

— Что еще случилось? — спросила Юля.

— Там… — неопределенно указала Влада. — Там какие-то люди… мужчины. Приехали на машине. А сейчас открывают дверь ограды…

— Ну и чего ты паникуешь? — Откинув плед, Юля встала с дивана, сунула ноги в свои смешные тапочки. — Пойдем, посмотрим.

На кухне, стоило ей выглянуть в окно, она резко отпрянула, спрятавшись за стеной. Влада поняла, что она тоже запаниковала. А три человека, все мужчины, шли по аллее к дому.

— Спрячься! — почему-то шепотом произнесла Юля.

— Зачем? Свет же горит, они видят, что кто-то стоит за занавеской… Юль, ты куда?

Хозяйка согнулась в три погибели и таким неудобным образом (чтобы не заметили ее снаружи, ведь окна в кухне огромные), подняв полы халата, заковыляла к выходу из кухни. Влада поплелась за ней.

— Ванька! Алик! Живо вниз! — выпалила Юля.

— А че такое? — подскочил Иван, находившийся в постоянной готовности к подпольной жизни и даже к побегу из собственного дома.

— Следак Костя приехал! — нервически зачастила Юля. — Явно ко мне, а тут ты, но тебя же нет! Он такой противный… Кстати, а зачем он приехал?.. Меня за вранье посадить? Он же рентген, понял, что я его за нос вожу… И Алик без документов… (Раздался звонок в дверь.) Влада, отдувайся, но не вздумай им документы показать…

— Почему? — растерялась та.

— В паспорте твое имя, а ты оставила свой полис Миле, полиция все знает… они знают даже наши мысли! (Опять раздался звонок, приведший Юлю в паническое состояние.) Мужики, бежим вниз, я с Костей тоже здороваться не хочу, боюсь, от этого мне не поздоровится. Простите, каламбур… Влада, меня нет дома! Я уехала к умирающей тете. Не пускай их в дом, ни за что не пускай!

Последнюю фразу она сказала вне поля видимости. Влада, ощущая в коленях вместо суставов вату, а в теле — избыток воды, проступившей через поры на коже крупными каплями пота, побрела к двери.

— Кто там? — спросила, не открывая.

— Полиция. А там кто?

Непроизвольно девушка взялась за грудь, сердце чуть не выпрыгнуло от страшного слова «полиция». Вспомнилась Мила, трусливый побег, взрыв на даче… Но надо что-то сказать этим… за дверью.

— Я… я… убираюсь тут.

— Домработница? — послышалось с той стороны.

Эх, гламур грезился, а тут сама напросилась на звание прислуги. Да делать нечего, она подтвердила:

— И кушать готовлю.

— Откройте, пожалуйста, поговорить нужно.

— Не могу! Никого нет дома, я одна… а вдруг вы не вы, а… а…

— Мошенники? Мы можем показать удостоверения.

— Не, не, не! Я боюсь. Вдруг документы у вас не настоящие? Откуда я знаю, как они выглядят? Вот что хотите делайте, а не открою. Приходите в другой раз.

— Когда будет ваша хозяйка?

— Не знаю. — Влада чуть не запрыгала на месте от счастья, что ей поверили и сейчас уйдут. — Юля уехала к тете… которая при смерти… типа умирает.

— Так когда, когда она приедет?

— Как умрет тетя, так и приедет, — радостно сообщила Влада.

— Я оставлю повестку, ваша хозяйка должна явиться в прокуратуру.

— А зачем? — сообразила спросить девушка.

— Вот придет, узнает.

— Я все передам. До свидания.

Константин Басин спустился по ступенькам, а дальше не двинулся. Он повернулся в сторону освещенного окна — заметил тень за занавеской и усмехнулся:

— С чего бы домработнице радоваться смерти чужой тети?

— Девчонка одна, напугана, — сказал опер Лисицын, человек неприметный, что для его профессии полезно, и одет как простой работяга. — Радуется не смерти, а тому, что мы уходим.

— Что ж, идем, раз это принесет ей радость. — Басин стремительно пошел к выходу, делясь своими впечатлениями: — Врала домработница. Возможно, ее хозяйка находится в доме, а может, есть другие причины, но врала. Я как камертон — вранье чую волосками на коже.

— Установить за домом наблюдение? — предложил Лисицын.

— Посмотрим. Никуда наша Юля не денется… Между прочим, почему домработница называет ее Юлей, а не Юлией Олеговной?

Сев в машину, труженики следствия газанули прочь. Влада побежала вниз, но дверь в полуподвальное помещение оказалась запертой, девушка заколотила в нее:

— Откройте! Они уехали! Уехали!

Озадаченные «подпольщики» вернулись в гостиную, конечно, их раздирало любопытство — зачем приезжал следователь, к тому же с двумя помощниками? И за домом следил мужик — кто он, неужели из подрывников, взорвавших дачу? Все это вносило тревожную ноту в их относительно спокойный анклав на территории города. Юля была права, когда обвинила мужа:

— Ванька, ну, признай, что натворил, ведь из-за тебя мы живем как изгои, теперь еще и трястись будем от каждого стука в дверь. Не верю, что не знаешь своих врагов!

Ее сторону принял и Алик: